Смертельная пауза власти
Смертельная пауза власти
Правительство получило от Думы сверхполномочия: вводить режим чрезвычайной ситуации по всей стране. Путин подписал. Значит, ждем со дня на день?
На самом деле правительство уже опоздало. Отдельные регионы, то есть области, края и республики в режиме нон-стоп вводят у себя особый режим. Вирус не ждет, он не то что у ворот, он постепенно оккупирует страну. Сообщения с фронта неутешительные, жертв всё больше.
В бой идут одни губернаторы. Они на виду, на экранах теле, они принимают решения. Кровью отвечают за свою вотчину. Имеют ли мандат от центра, от Москвы — никто не знает. Война всё спишет.
Еще недавно они жались, как мыши, вечно с протянутой рукой. На уровне государства они ничего не решали, ведь еще в начале века Путин выстроил их в струнку: сиди, помалкивай, твой номер шестнадцатый. Теперь не то и не так. Губернаторы, как тот Чапай, впереди на боевом коне. Кто здесь власть?
Коронавирус расставил всех по местам. То, что происходит на фоне мора и трагедии — это и есть истинный федерализм. Впервые за много лет центр и окраины нашли друг друга, разделили полномочия.
Однако обстановка сгущается, обстановка требует чрезвычайных мер. Готово ли к этому правительство? Готов ли к этому президент?
Либералы всегда пугали «кровавым режимом», диктатурой. Теперь же либералы просят, умоляют «кровавый режим»: ну введи уже чрезвычайное положение, ну посади всех нас на вечный карантин в четырех стенах, ну давай, Большой Брат, сделай это. А «кровавый режим» не мычит, не телится. Похоже, он боится сам себя.
Мы видим сейчас парад суверенитетов. Это, конечно, не тот парад, что был в начале 90-х, когда распадался СССР. И причины не те. Но нашему колоссу на глиняных ногах, нашей могущественной, а на самом деле такой хлипкой вертикали только дай повод: ткни и рассыпется. Потом не соберешь.
Тот раздел начинался с Прибалтики, с ее экономической независимости. Потом национальные конфликты по периметру, договоренности Бориса Николаевича с главами других союзных республик поверх царской короны Михаила Сергеевича, мимо него. Дальше уже сам Горбачев, дабы натыкать иголок в сердце бывшего Первого секретаря Московского горкома КПСС товарища Ельцина, в сердце РСФСР стал отдельно договариваться с автономиями. Так, во взаимных плевках друг в друга, оба и добили державу.
Так вводить или не вводить чрезвычайное положение по всей России? Ведь во благо же народа, по его многочисленным просьбам. Колеблются, потому что понимают, что не потянут. Понимают, что региональным баронам это может не понравится, что с ними теперь надо договариваться, учитывать их интересы. Да, у нас Федерация, но асимметричная. Вот Чечня, например, это что-то вроде Польши или Финляндии накануне рокового 1917 года. И где теперь та Польша?
В столь пиковые моменты в истории страны, нации и проявляются личности. В Гражданскую войну белых и красных заблистали гении Троцкого, Бухарина, Фрунзе, Орджоникидзе… Всех уничтожил Сталин, всех, кто так или иначе тянул одеяло на себя. Потом уничтожил популярного, самостоятельного Кирова. Потом, после Великой Отечественной, осадил Жукова…
Вот и теперь губернаторы на виду пошли в рост. И уже на горизонте маячит последний ельцинский Совет Федерации, когда князья да бояре без всякого Ельцина решали вопросы войны и мира в стране, в сей внутренней ситуации.
Чрезвычайное положение вводить — и хочется, и колется. А если не удержишь при валящейся-то экономике? Если оно станет той бабочкой, переломавшей хребет верблюду?
Коронавирус всё злее, жертв всё больше. Правительство сейчас как Илья Муромец у того вещего камня: направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — сам пропадешь. И президент сел на карантин, он тоже выжидает. Смертельная пауза.