Лишившись сети аптек в Питере, мама Гарика Богомазова стала пациенткой психдиспансера
Экс-участник группы «Отпетые мошенники» Гарик Богомазов, которому жена Виктория недавно родила сына Георгия, напрасно надеялся, что все его неприятности остались в прошлом. Несмотря на то, что его дочь Варвара от первого брака давно стала совершеннолетней, бывшая жена Юлия продолжала судиться с ним из-за алиментов. А теперь иск в суд подала родная сестра Богомазова - Евгения: потребовала выселить его вместе с 6-месячным сыном из трехкомнатной квартиры в Санкт-Петербурге.
- В этой квартире я прописан с 1979 года, - объяснил «Экспресс газете» Богомазов. - Ее нашим родителям, мне и сестре предоставило государство. Папа умер в 1990 году от кровоизлияния в мозг. А в 1998-м подкосилось здоровье у мамы. Ей принадлежала сеть аптек в Питере. А после тогдашнего кризиса не осталось ничего. В результате потрясения она стала инвалидом.
У меня только пошли первые заработки с «Отпетыми мошенниками». Мои партнеры Суровенко и Зинуров покупали себе квартиры. А я отдавал долги за маму и оплачивал ее лечение. Сестра дома практически не появлялась. Снимала жилье в центре Питера и тусовалась по ресторанам с подругами. Маме мало внимания уделяла.
Со временем я купил собственную квартиру. Но после развода оставил ее бывшей жене и дочери и снова стал жить у мамы. В 2006 году сделал ремонт. Только тогда в нашей квартире снова появилась Евгения. «Надо, чтобы у нас был один главный квартиросъемщик, - сказала она. - Это чистая формальность, чтобы не переплачивать за коммуналку». - «Ну, будь ты главной!» - предложил я. Не помню, подписывал ли я какие-то документы. Если честно, я в то время очень сильно бухал из-за развода. И мне можно было подсунуть на подпись все что угодно.
Проблемы начались в 2015-м, когда я женился на Виктории и приехал вместе с ней в Питер. Евгения плакалась, что у нее все плохо, денег не хватает и что она хотела бы жить в Италии, а ей приходится ухаживать за мамой. «Если ты все-таки решишь уезжать, предупреди, и мы заберем маму к себе в Москву, - сказала ей Виктория. - В Питере мы жить не будем. У нас съемки и все вылеты на гастроли в Москве. А пока ты здесь, будем тебе помогать. Напиши заявление в РЭО, чтобы Игорь платил за тебя коммуналку!» «Ничего писать не буду! - отказалась сестра. - Давайте мне так деньги!»
На ровном месте устроила скандал и довела Викторию до слез. Чем отбила у нас всякое желание появляться в этой квартире.
Евгения запретила мне общаться по этим вопросам с мамой. «Ее нельзя беспокоить, - объяснила сестра. - Она несколько раз хотела покончить с собой. Ее врач мне сказал, что каждые полгода для нее могут стать последними».
Мы с Викторией напряглись и поехали в психдиспансер, где много лет наблюдалась мама. «Не волнуйтесь, с Ольгой Ивановной все нормально, - заверила врач. - Никаких суицидальных наклонностей у нее никто не замечал. А вашу сестру я никогда не видела и не слышала».
Каково же было мое удивление, когда через некоторое время я снова обратился к этому врачу, чтобы узнать о самочувствии мамы, и услышал: «Вам запрещено давать информацию». Кто мог наложить запрет, догадаться нетрудно. С тех пор я был вынужден общаться с мамой тайно. Приезжая в Питер, встречался с ней в ресторане.
Поскольку в Москве жилье я снимал, когда у нас с Викторией родился сын, прописал его в питерской квартире. А в марте этого года у меня, как и у всех артистов, из-за коронавируса у меня не стало работы. Я позвонил маме: «Можно я с женой и сыном поживу у тебя?» - «Конечно, - ответила она. - Буду рада и наконец увижу внука».
А вот Евгения не обрадовалась. Врывалась в наш телефонный разговор с мамой. Кричала, что мы с Викторией хотим отжать у них квартиру. «Ты с сыном можешь приехать, - объявила она. - А твоя жена не имеет права находиться в квартире». Потом сестра и маму настроила против нас. Та сказала: «У твоей жены есть квартира в Белгороде. Вот туда и поезжайте!»
Тем временем питерский юрист, которая вела мои дела с бывшей женой, зашла на сайт нашего Приморского райсуда и случайно увидела иск от моей сестры о выселении меня с сыном. Оказалось, что Евгения еще в 2007 году втихаря приватизировала квартиру на себя. Стало понятно, почему она делала все, чтобы мы туда не приезжали. Видимо, хотела в суде сказать, что ни я, ни ребенок в квартире реально не проживали, и лишить нас прописки.
