Этот страшный снимок стал обвинительным документом на Нюрнбергском процессе. Фото: Макс Альперт
«А мне было 12 лет…»
Фотография расстрелянного мальчика с мертвым голубем в руках, сделанная военным корреспондентом Максом Альпертом, стала обвинительным документом на Нюрнбергском процессе. А каждый советский школьник знал песню неизвестного автора: «Жил в Ростове Витя Черевичкин, В школе он отлично успевал. И в свободный час он, как обычно, Голубей любимых запускал.» На стене дома, где в коммунальной комнатушке когда-то ютилась многодетная семья, — мемориальная табличка. Высечено имя Вити Черевичкина и на братской могиле жертв первой оккупации Ростова. А неподалеку в стареньком домике живет воспоминаниями о брате Анна Ивановна Аксененко (в девичестве Черевичкина): — Когда немцы пришли в Ростов, мне было 12 лет, Вите — 16, Гале — три годика. А самого старшего, 18-летнего Александра,незадолго до этого военкомат призвал на сборы. Голуби? Да, много их было в голубятне во дворе. За ними и Саша следил, и Витя. В довоенном Ростове голубеводство считалось престижным, как сказали бы сегодня, занятием. Голубей разводили, продавали, обменивали. Ростовские белогрудые, ростовские цветные… На черно-белом снимке не разберешь, какого из них держал мальчишка в свой смертный час.
«В карманах всегда семечки…»
Глава семьи Черевичкиных работал на «Ростсельмаше» кузнецом-калильщиком, мать — дворником. К началу войны Витя окончил восемь классов, поступил в ремесленное … Читать дальше
