PNAS: палеогенетики расшифровали семейную систему 3800-летнего сообщества бронзового века

Разнообразие семейных систем в доисторических обществах всегда восхищало ученых. Исследование антропологов Майнца и международной группы археологов теперь дает новое представление о происхождении и генетической структуре доисторических семейных сообществ.

Исследователи Йенс Блёхер и Иоахим Бургер из Университета Йоханнеса Гутенберга в Майнце (JGU) проанализировали геномы скелетов большой семьи из некрополя бронзового века в русской степи. 3800-летний Неплюевский курган был раскопан несколько лет назад и расположен на географической границе Европы и Азии.

С помощью статистической геномики теперь расшифрованы семейные и брачные отношения этого общества. Исследование проводилось совместно с археологами из Екатеринбурга и Франкфурта. М. и был опубликован в Proceedings of the National Academy of Sciences.

Исследованный курган представлял собой могилу шести братьев, их жен, детей и внуков. У предположительно старшего брата было восемь детей от двух жен, одна из которых приехала из азиатских степей на востоке. Другие братья не проявляли признаков полигамии и, вероятно, жили моногамно с гораздо меньшим количеством детей.

«Место захоронения представляет собой захватывающий снимок доисторической семьи», — объясняет Блёхер, ведущий автор исследования. «Примечательно, что первородный брат, по-видимому, имел более высокий статус и, следовательно, большие шансы на размножение. Право первородного мужского пола кажется нам знакомым, оно известно из Ветхого Завета, например, но также и от аристократии в исторической Европе».

Геномные данные показывают еще больше. Большинство женщин, похороненных в кургане, были иммигрантками. Сестры похороненных братьев, в свою очередь, нашли новые дома в другом месте. Бургер, старший автор исследования, объясняет: «Мобильность женских браков является распространенной моделью, которая имеет смысл с экономической и эволюционной точки зрения. В то время как один пол остается локальным и обеспечивает непрерывность семейной линии и собственности, другой вступает в брак с снаружи, чтобы предотвратить инбридинг».

Соответственно, популяционные генетики Майнца обнаружили, что геномное разнообразие доисторических женщин было выше, чем у мужчин. Таким образом, женщины, вступившие в брак с семьей, происходили из более обширной области и не были связаны друг с другом родственными узами. На своей новой родине они последовали за своими мужьями в могилу. Отсюда авторы делают вывод, что у Неплюевского существовала как «патрилинейность», т. е. передача местных традиций по мужской линии, так и «патрилокальность», т. е. место проживания семьи есть место проживания мужчины.

«Существует глобальная связь между различными семейными системами и определенными формами образа жизни и экономики», — говорит Блёхер. «Тем не менее, человеческие общества характеризуются высокой степенью гибкости». Он добавляет: «У Неплюевского мы находим свидетельство модели неравенства, типичной для скотоводов: несколько партнеров и много детей для предполагаемого первенца и отсутствие или моногамные отношения для большинства других».

Авторы находят дополнительные геномные доказательства того, что на большей части степного пояса Евразии проживали популяции, генетически сходные с неплюевским обществом. Бургер комментирует: «Вполне возможно, что обнаруженная нами локальная закономерность применима к гораздо большей территории». Будущие исследования покажут, в какой степени модель «Неплюевского» можно проверить на других доисторических памятниках Евразии.