Это перевод большой статьи-интервью от The Verge, которую издание опубликовало 28 октября.
Впервые за 17 лет Марк Цукерберг сменил место работы — в четверг, 28 октября, он официально стал генеральным директором и председателем совета директоров Meta, новой материнской компании Facebook. Столь резкий ребрендинг напрямую связан с тем, что Марк больше не хочет позиционировать свою компанию социальной сетью — теперь это метавселенная, в которой сам Цукерберг видит будущее интернета. И, в отличие от основателей Google, которые в 2015 году создали Alphabet и ушли в отставку, он не планирует отказываться от руководящей должности.
Стоит напомнить, что Цукерберг вложил 10 миллиардов долларов лишь в 2021 году для создания так называемой метавселенной — обширного нового видения интернета, которое, вероятно, появилось со страниц научно-фантастических романов. Пока что, правда, нет детальной информации о данном проекте, но есть мнение, что будет реализована единая система учётных записей, которая будет охватывать все социальные приложения бренда, а также VR-гарнитуру Oculus Quest и будущее устройства. Это значит, что вам не нужно будет аккаунт в Facebook, чтобы пользоваться Oculus Quest.
Сам Марк заявил, что обдумывал ребрендинг бренда примерно полгода, и делал он это тайно — лишь небольшое количество приближённых людей знало о новом проекте. И хотя информация о смене названия материнской компании всплыла за несколько дней до презентации Connect, слить Meta до мероприятия так никому и не удалось. Также Цукерберг заявил, что он думал о ребрендинге Facebook ещё с тех пор, как в 2012-м и 2014-м были куплены Instagram и WhatsApp соответственно. И в начале 2021 года он понял, что пора вносить изменения.
Цукерберг осознаёт, что выбор времени для этого ребрендинга довольно подозрительный. За последние несколько месяцев компания подверглась непрекращающемуся шквалу критики из-за утечки внутренних документов, предоставленных СМИ бывшим сотрудником по имени Фрэнсис Хауген (Frances Haugen). Facebook, пожалуй, сейчас самая консервативная компания в мире, и её бренд испортился в глазах молодых людей. Многие критики расценивают дистанцирование бренда компании и Цукерберга от названия Facebook как тактику уклонения от ответственности.
Идея метавселенной на самом деле далеко не нова, но никто не обсуждал её так рьяно и активно, пока Цукерберг не сообщил официально о своих планах на будущее. Сама по себе идея перехода в виртуальный мир берёт своё начало из романа-антиутопии «Лавина» (Snow Crash) Нила Стивенсона, который вышел в 1992 году и довольно ярко описал то, как люди, убегая от рушащейся на глазах реальности, полностью погрузились в виртуальную реальность. И основатель Facebook хочет реализовать данную утопическую идею, которая открывает дверь в мир совершенно новой экономики виртуальных товаров и услуг.
По его мнению, в ближайшем десятилетии люди смогут проводить время, полностью погружаясь в трёхмерную версию интернета, которая будет доступна не только на оборудовании Meta (шлем Quest), но и на устройствах других производителей. Цукерберг толкает технологический мир к тому, чтобы однажды человек мог побывать в виртуальном пространстве в форме полноценного аватара, либо же появиться в виде голограммы самого себя в гостинной товарища, который живёт на другой половине земного шара.
К сожалению, пока что Марк не вдаётся в конкретные подробности, но он считает, что криптотехнологии, NFT, смарт-контакты и всё в этом направлении будут играть важную роль в создании метавселенной.
«Один из главных вопросов, который будут задавать пользователи о метавселенной, — „Действительно ли я могу владеть этой вещью? Или это просто контент, который кто-то может просто забрать у меня в будущем?”», — Марк Цукерберг.
Кроме того, компания уже работает над аппаратным обеспечением, которое позволит реализовать метавселенную. Например, в следующем году Meta планирует представить Project Cambria — это новейшая гарнитура смешанной реальности, которая будет совмещать виртуальную графику с реальным миром в цветном исполнении. Будет даже технология отслеживания лица и глаз. Также в разработке есть AR-очки под названием Nazare, но до их релиза ещё нужно подождать несколько лет. Цукерберг считает, что у них большой потенциал, и что эти очки будут использовать так же, как и сегодня смартфоны.
Главная особенность Nazare в том, что, в отличие от VR-гарнитуры, которая полностью отрезает пользователя от реального мира, AR-очки выглядят как обычные солнцезащитные очки, но с дисплеями. Эти дисплеи способны накладывать дополнительную цифровую картинку на окружающий мир вокруг пользователя, расширяя его возможности. Конечно, нет никаких гарантий того, что Meta сможет в итоге реализовать все желания и стремления Цукерберга, но это, без сомнения, очень смелый шаг. Метавселенная, которую предлагает создатель Facebook, даёт компании новое необычное направление развития, о котором мы узнали очень много интересной информации — её предоставил сам Марк Цукерберг в ходе интервью.
💡 Далее все вопросы интервьюера выделены жирным, а ответы Марка Цукерберга написаны обычным шрифтом.
Можешь объяснить, почему вы провели ребрендинг?
В понедельник в рамках сегментного отчёта о прибыли и убытка мы внесли определённые изменения на самом высоком уровне — теперь мы рассматриваем наш бизнес в двух разных плоскостях. Один сегмент отведён под социальные приложения, второй — под будущие проекты и платформы. И идея состоит в том, что работа над метавселенной, которую мы уже ведём, никак не связана ни с одним из данных сегментов компании, ведь метавселенная будет одновременно и платформой будущего, и социальным опытом. Именно поэтому мы хотели создать новый фирменный стиль, демонстрирующий наше видение будущего, над которым мы работаем.
Кроме того, существует своего рода цель идентификации бренда, а затем техническая и функциональная цели. Уровень идентификации, который находится выше остальных, заключается в том, что Facebook является культовым брендом социальных сетей, который мы постоянно развиваем. Соответственно, многие люди думают о нас исключительно как о компании, которая занимается социальными сетями, тогда как мы думаем о себе как о техническом бренде, которая создаёт новые технологии и позволяет людям общаться друг с другом. Это отличает нас от других компаний — все остальные пытаются работать над тем, как люди взаимодействуют с технологиями, а мы сами создаём технологии, чтобы люди могли взаимодействовать друг с другом.
И вполне логично, что для нас это никогда не было лишь социальными сетями — мы всё больше выходим за эти рамки. При этом казалось, что бренд компании Facebook был привязан к идее социальной сети и одного конкретного продукта, над которым мы работаем, хотя у нас давно есть Instagram и WhatsApp, которые тоже становятся действительно важными. Но ощущалось, что это не совсем так, и мы хотели изменить это.
Что касается функциональной и технической цели ребрендинга, то, я думаю, что было бы банально очень много путаницы из-за того, что бренд одновременно выступал ещё и брендом социальной сети. Например, когда люди хотели воспользоваться своим шлемом Quest, мы просили, чтобы они вошли в свою учётную запись Facebook, чтобы иметь единую систему идентификации или учётную запись для всей компании. Это, например, реализовано у Google, Apple, Microsoft. Но у пользователей возникало множество вопросов и недопониманий: «Я подключаюсь к устройству через свою корпоративную учётную запись Facebook или шлем будет привязан к моей учётной записи в социальной сети? А если я не хочу использовать Facebook или моя учётная запись будет деактивирована, моё устройство будет заблокировано?».
Более того, люди были обеспокоены тем, что «если я войду в Instagram с помощью Facebook или активирую WhatsApp с помощью профиля, это значит, что мои данные будут переданы куда-то образом, которого я бы не хотел?». Я считаю, что это лишние беспокойства, которые людям не нужны, и с функциональной точки зрения это тоже важно. Кроме того, я много лет жду запуска чего-то вроде Nazare [AR-очки, которые должны представить в будущем], но подобные продукты становятся всё менее похожими на то, чего люди ожидают от продукта социальной сети. И для этого нам нужно иметь другое имя. Так что я начал работать над этим проектом примерно полгода назад в тесном сотрудничестве с Алексом Шульцем (Alex Schulz), директором по маркетингу.
Есть ли в функциональном компоненте реструктуризации изменения, связанные с отчётностью компании, или же это просто новый бренд?
Есть финансовая и сегментная отчётности. И есть бренд. А ещё будет система учётных записей. На сегодняшний день мы не вносим никаких изменений в организацию как часть ребрендинга. Возможно, я рассмотрю это в обозримом будущем, но не думаю, что это то, что находится на горизонте в данный момент.
Ты сказал, что начал формальную работу над ребрендингом около шести месяцев назад. Это было реакцией на череду бед и критики в отношении компании, чтобы просто дистанцироваться от всех плохих новостей, или это действительно взгляд в будущее?
Я начал работу над ребрендингом задолго до текущего цикла плохих новостей, и я думаю, что критика не имеет к этому никакого отношения. Хотя, конечно, я понимаю, что некоторые люди захотят установить связь между текущими трудностями и ребрендингом, но уверяю, что это просто нелепо. Более того, я считаю, что по этой логике сейчас совсем неподходящий момент, чтобы представлять наш новый бренд. Думаю, что иногда нужно просто продолжать двигаться вперёд.
У наших брендов есть множество аспектов и атрибутов, есть хорошие и плохие качества, которые люди приписывают социальным сетям и Facebook в частности. И с тех пор, как мы с Instagram и WhatsApp стали семьёй приложений, назвать компанию в честь одной из них было бы просто неловко. Я долго об этом думал и теперь уверен, что следующая глава нашего развития станет более предметной. И я понимаю, что некоторые люди спросят о том, бежим ли мы куда-то или убегаем от чего-то. Для меня лично очень важно, чтобы мы именно куда-то бежали — это видение будущего, которое нас очень волнует.
Ты думаешь, ребрендинг поможет со внутренними моральными конфликтами и привлечением новых сотрудников, если вы измените то, что думают о компании в Кремниевой долине?
Это интересный вопрос. Я предполагаю, что кому-то это понравится, кому-то — нет. Но мы ведём разговоры о том, чтобы стать компанией-метавселенной, уже несколько месяцев, и чтобы нас воспринимали именно таким образом. И я бы сказал, что в целом внутреннее мнение об этом положительное — думаю, это нравится большинству наших сотрудников. Тем не менее, и это очень важно как для меня, так и для нашей команды, нам всё равно нужно оставаться лучшими в создании приложений для социальных сетей. Сегодня многие люди со всего мира заходят в Facebook, потому что им там комфортно и интересно. Нашими продуктами пользуются миллиарды людей по всему миру, и мы должны делать их достойно.
При этом я уверен, что лучшие специалисты хотят работать над большими целями, выполняя глобальные миссии. И я определённо уверен, что метавселенная в роли следующей главы развития интернета будет действительно интересна многим людям, которые захотят приложить к этому свою руку. Я думаю, что мы позиционируемся как компания, которая имеет самое амбициозное видение будущего интернета и самые серьезные инвестиции в этой области.
Является ли ребрендинг для тебя способом найти возможность сменить свою роль в компании в ближайшие годы? Видишь ли ты себя генеральным директором или председателем совета директоров, скажем, через пять лет?
Я думаю, возможно. У меня нет конкретной даты, как долго я хочу этим заниматься. Наверное, я мог бы сказать, что я очень взволнован следующей главой того, что мы сейчас делаем. Я действительно хочу это реализовать. Так что да, мне больше нечего добавить к этому ответу — я бы не стал рассматривать ребрендинг как часть плана по движению в этом направлении.
Потому что ты знаешь, что получишь сравнение с Alphabet [ранее Google основала материнскую компанию, а руководство cамой Google ушло в отставку].
Безусловно, это справедливый вопрос. Но я могу сказать, что на самом деле это совсем не то [ситуация с Alphabet], что мы сейчас делаем с компанией. Сейчас речь идёт о том, чтобы заявить о нашем новом видении и сосредоточиться на нём, создав совершенно новую архитектуру бренда для компании. Чтобы все люди, которые используют наши продукты, могли иметь отношения с компанией, которая отделена от конкретных приложений. И я очень взволнован тем, что мы сейчас строим. При этом я достаточно молод, у меня много энергии. Но, естественно, в какой-то момент я уже перестану управлять компанией, хотя сейчас речи об этом не идёт.
Во всех продуктах Meta будет новая единая система учётных записей?
У вас будет учётная запись Facebook и у вас будет учетная запись Instagram. Но у вас ещё будет учётная запись компании высшего уровня. Соответственно, если вы не хотите использовать Facebook, вам не нужно этого делать. Именно поэтому мы переходим от понимания «В первую очередь Facebook» к пониманию «В первую очередь метавселенная». Это примерно то же самое, когда Microsoft перестала быть «Windows-компанией» и стала в первую очередь облаком.
Facebook, безусловно, является безумно популярным приложением — его люди используют чаще всего из того, что мы делаем. Но есть пользователи, которые хотят просто пользоваться Instagram, писать сообщения в WhatsApp, использовать Quest, будучи в AR и VR без этого продукта. И сейчас идёт речь о возможности выбирать, какие из сервисов вы хотите использовать, и знать, что что бы ни случилось с вашим аккаунтом в Facebook или профилем в Instagram, у вас всё равно останется весь тот контент, который вы купили в виртуальной реальности. Вы можете настроить аватар, и он будет привязан только к одной учётной записи, или же его можно привязать в целом к вашей личности в разных или вообще всех приложениях, решать только вам.
Связано ли создание метавселенной с работой по привлечению подростков и детей? Дети обожают Roblox. Они любят Fortnite. Это тоже часть плана?
Нет, это не основная задача для нас. Важно уточнить, что наша целевая аудитория — молодые люди от 18 до 29 лет, исторически так сложилось, что это для нас основная база пользователей. И она остаётся прочной, так что мы не ставим на первый план подростков и, уж тем более, детей. Однако мы не упускаем эту аудиторию из виду, ведь нашими продуктами пользуется всё больше людей разного возраста.
Но стоит понимать, что средний возраст людей, которые пользуются нашими продуктами, постепенно увеличивается. И поскольку мы стараемся делать наши продукты и услуги «для всех», я хочу быть уверенным в том, что результат понравится и молодым людям [Young Adult — возраст от 12 до 30 лет]. Я даже сказал каждой команде в компании, что когда вы работаете над чем-то, будь то ранжирование каналов, создание группы или разработка Reels, имейте ввиду то, что будет важно молодым людям. Нужно понимать — то, что нужно покупать и продавать данной категории, отличается от того, что покупают и продают более взрослые пользователи. Это нужно учитывать, чтобы двигаться в правильном направлении.
Данный подход, безусловно, относится ко всему, что мы собираемся делать в нашей метавселенной. Однако нужно понимать, что хотя многие вещи, над которыми мы работаем в рамках метавселенной, будут очень увлекательными и волнительными в ближайшие годы, нам нужно сначала создать столько фундаментальных вещей, что она, метавселенная, станет действительно значимой ближе ко второй половине этого десятилетия. И это как минимум.
Также мы сталкиваемся с невероятной конкуренцией со стороны TikTok и iMessage, особенно сейчас, да и ранее сталкивались с другими приложениями вроде YouTube или Snapchat. Но сейчас iMessage и TikTok растут невероятно быстро. Поэтому в ближайшие один-три года мы будем уделять больше внимания нашим приложениям, в частности Facebook и Instagram, это будет нечто большее, чем обычно.
Термин «метавселенная». Я думаю о его происхождении из «Лавины» и антиутопии, которая там описана, а также о контексте данного термина. Вас это вообще не беспокоит? При текущих обстоятельствах кажется забавным, что в книге люди пытаются сбежать из реального мира в виртуальный, потому что реальный мир рушится. Думал ли ты о чём-то подобном, когда подбирал подходящее слово?
В книге описана целая среда вокруг себя, которая выглядит достаточно негативно, но я не думаю, что так должно быть. Более того, я уверен, что по мере развития данной технологии, она будут восприниматься людьми совершенно иначе. Например, я буду сильно удивлён, если через пять лет у любого пользователя при разговоре о метавселенной будет возникать ассоциация с «Лавиной». Скорее, люди будут думать о вариантах использования технологии и о том, что они могут с ней делать. И я не хотел бы, чтобы меня сдерживали от использования того названия, которое кажется ясным и наиболее лаконичным термином в данной ситуации.
Часть презентации Connect уделили криптографии и новым формам управления в метавселенной. Вы работаете над поддержкой NFT? Мне даже показалось, что вы думаете о DAO (децентрализованной автономной организации). Мне было бы любопытно узнать о том, что ты думаешь об этом и о смарт-контактах в целом.
Сейчас мне нечего сказать по этому поводу. Но проекты, которые мы реализовывали вокруг Novi, позволили нам быть самыми продвинутыми в данной области среди крупных технологических компаний. Очевидно, что мы заинтересованы в этом и считаем, что данное направление будет играть важнейшую роль в будущем. Один из главных вопросов, который будут задавать пользователи о метавселенной, — «Действительно ли я могу владеть этой вещью? Или это просто контент, который кто-то может просто забрать у меня в будущем?». Это особенно важно, когда есть деньги и собственность, когда люди за что-то платят и они просто действительно хотят знать, что их вещь не отнимут.
Я действительно думаю, что это очень важный момент, будет то NFT, о котором люди думаю сейчас, или любой другой способ предоставления децентрализованных прав на владение чем-либо во всей метавселенной. И я не думаю, что будет всего одна система, но я уверен, что здесь есть важное место для децентрализации. И по мере того, как наши проекты будут более осознанными и зрелыми, нам будет о чём поговорить в данном направлении.
Не считаешь ли ты, что Facebook подвергается такому пристальному вниманию из-за того, как социальная сеть контролирует возможность людей выражать своё мнение, а людям это иногда не нравится? Я думаю, что повышенное внимание средств массовой информации связано с предположением, что вы недостаточно эффективно боретесь с негативным контентом.
Считаю, что последние пять лет были большим периодом обучения и для меня, и для компании. У нас было множество проблем, для решения которых нам пришлось создать более эффективные и сложные программы. Например, систему искусственного интеллекта, которая выявляет различные виды вредоносного контента и упреждающе реагирует на них. Мы также создали множество решений с шифрованием, создали надёжную программу для обеспечения конфиденциальности, много чего в этом направлении.
Сейчас я горжусь тем, что мы построили. Это очень сложные проблемы, когда нужно балансировать между сложными социальными вещами, вроде свободы выражения мнения, и попытками бороться с вредоносным контентом. К сожалению, невозможно сделать и то, и другое идеально. Мне кажется, лучшим решением является не уклон в одном из направлений, а попытка уравновесить эти вещи. И хотя в конечном итоге сделать всех довольными не выйдет, я горжусь той работой, которую мы делаем. Это важнейшее усилие в данной отрасли, и наши инвестиции и результаты превосходят кого-либо ещё на этом рынке, это признает любой серьёзный человек.
Но всё же, если уж говорить о создании новой экосистемы, несомненно, лучше строить это с самого нуля. И мы очень серьёзно к этому относимся, базируясь на наших основных принципах. Конфиденциальность очень важна. И безопасность тоже, особенно когда вы находитесь в такой иммерсивной объёмной виртуальной среде. Пользователь хочет иметь возможность в любой момент сказать: «Так, этот человек меня беспокоит. Мне нужно поскорее выбраться отсюда, или я хочу, чтобы он просто исчез». Это те базовые вещи, которые мы хотим встроить в базу метавселенной. Совместимость — совсем другой вопрос. Уровень взаимодействия в мобильном интернете на текущий момент вызывает лишь разочарование и надеюсь, что в будущем мы добьёмся большего.
Удачи!
Одна вещь, о которой я говорил на протяжении многих лет, — создание данных платформ вокруг людей, а не приложений. В этом действительно что-то есть, когда существует некий олицетворённый Интернет, и вы находитесь в нём, а ваша атомарная единица — это ваш аватар и ваши цифровые товары. И различные приложения — это не совсем разные вещи, это просто разные пространства, в которые вы можете телепортироваться.
Уверен, что это архитектура должна быть принципиально более удобной для взаимодействия, если с самого начала создать верные стандарты, чем та, в которой атомарная единица, подобная нашим мобильным платформам сегодня, — это приложения. Ведь в том случае предполагается, что каждое приложение — совершенно другая среда, в которой пользователь начинает всё с самого начала, с нуля. Я действительно думаю, что при проектировании новых вещей нужно быть более ориентированным на людей.
Это перевод статьи The Verge.
