Можно ли быть великим поэтом, филологом и лектором — и постоянно выпивать? Специально для Bookmate Journal Игорь Кириенков рассказывает о книге Оливии Лэнг «Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют», в которой британская эссеистка пытается ответить на вопросы о связи алкоголя и литературы.
Что роднит между собой литературу и алкоголизм? Оливия Лэнг «Путешествие к Источнику Эха»Бокал вина или стакан джина, кружка пива или рюмка водки — среди стимуляторов или, напротив, релаксантов, которые, как принято думать, сопутствуют творческому процессу, алкоголь занимает едва ли не самое почетное место. Если автору, по утверждению юмористки и героини сериала «Представьте, что вы в городе» Фран Лебовиц, непременно нужно вращаться среди себе подобных, то регулярные возлияния становятся чем-то вроде повинности, а алкоголизм — или другая форма зависимости — неизбежным профессиональным риском.
Начав «Путешествие к Источнику Эха», можно подумать, что Оливия Лэнг вчитывается в био- и библиографии любимых писателей, поэтов и драматургов, чтобы в очередной раз поколебать романтическое представление о саморазрушительной природе искусства, разоблачить миф о художнике, который обречен на гибель, потому что пропускает через себя слишком много человеческого страдания. Что перед нами не более чем дидактичная эссеистика о том, как пьянство калечит души, рушит семьи и ведет к личной и творческой деградации.
Первое — скептическое — впечатление укрепляется, когда Лэнг вводит в повествование саму себя — девочку, которая в детстве столкнулась с алкоголизмом партнерши своей матери и спустя годы пытается разобраться, как этот опыт повлиял на нее, в том числе как на читательницу. Автобиографическая линия здесь очень важна: рассказ о пережитой психологической травме придает книге пронзительность и интимность, но вскоре обнаруживается, что куда изобретательнее и сложнее писательница говорит о других — о своих кумирах.
Оливия Лэнг. Фото: Sophie Davidson / vulture.comГероями «Путешествия…» стали как хорошо известные в России фигуры американской литературы XX века — Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Теннесси Уильямс, — так и те, кому пока недостает должного внимания: Джон Чивер (почти не переиздается с советских времен), Джон Берримен (представлен на русском очень скромно, можно сказать, антологично), Раймонд Карвер (публиковался в сравнительно небольших издательствах). Хотя работа над «Путешествием…» потребовала некоторых академических изысканий (а еще поездки в Америку, которая организует сюжет книги), по большей части Лэнг пользуется вполне доступными литературоведческими источниками: жизнеописаниями, письмами, конкретными произведениями — всем тем, что, в общем, и так под рукой у всякого поклонника этих авторов.
Забравшись на территорию, давно освоенную филологами, токсикологами и психотерапевтами, Лэнг, по счастью, не пытается оригинальничать, не выдает свое путешествие за откровение. Скорее, ее задача в том, чтобы, по-своему аранжируя факты, цитаты, чужие интерпретации и собственные наблюдения, проследить ряд повторяющихся тематических узоров, наложить друг на друга параллельно разворачивающиеся судьбы, сличить медкнижки — и, если повезет, увидеть за частными симптомами одну на всех болезнь.
Это определенно удалось. Прежде всего, Лэнг убедительно передала ощущение синхронности, показала, до чего тесно эти, в общем, произвольно выбранные герои связаны между собой. Наверное, ключевая фигура «Путешествия…» — Хемингуэй: он дружил и пил с Фицджеральдом, был знаком с Уильямсом, вдохновлял Чивера и Карвера, есть мрачноватое — самоубийство в финале — пересечение и с Беррименом; впрочем, при желании в центр можно поместить и любого другого персонажа — и столь же убедительно провести от него лучи в разные стороны. Этот изысканный монтаж позволяет сопоставить работу Лэнг с книгой-фреской Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века» про европейских интеллектуалов накануне Первой мировой — только автор здесь не деликатное привидение, а зримая личность, оставляющая след на подушке и крошки в вагоне-ресторане.
Хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны. Флориан Иллиес «1913. Лето целого века»Другая большая удача писательницы — выбранная для рассказа интонация начитанной фанатки, которая знает про любимых слишком много и, несмотря на подчас обескураживающие сведения, любит и ценит этих людей и тексты, которые они сочинили. Понятно, что книга, вышедшая в оригинале в 2013 году, принадлежит во всех смыслах другой культурной эпохе и, может статься, сегодня акценты в «Путешествии…» были бы расставлены иначе (если бы проект вообще состоялся в таком виде), но, знакомясь с книгой сейчас, трудно не оценить, как автор умудряется одновременно не игнорировать неприглядные поступки своих героев и отдавать должное порывам раскаяния, приветствовать честные попытки победить алкоголизм — не своими силами, так с чужой помощью.
По-видимому, где-то здесь — главная идея Лэнг, то, ради чего она села за эту книгу. Причина, по которой ее герои оказались в таком глубоком личном и профессиональном пике (а спад творческой активности и оскудение дара — то, с чем столкнулась в какой-то момент вся описанная шестерка), — солипсизм, бешеная уверенность в способности своего организма и разума к сопротивлению и в конечном счете обреченность, с которой «проклятый поэт» фиксирует распад своей личности. По Лэнг, единственный действенный способ победить запущенный алкоголизм — расправиться с гордыней, побороть чувство собственной исключительности, придающее довольно заурядным в целом химическим процессам какие-то необычайные свойства.
Ну и на правах рассуждения после титров — совсем отдельная мысль о потенциальном отечественном ремейке «Путешествия…». За последние годы Лэнг стала для молодой русской литературы эмиссаром всего нового, что происходит в современной западной словесности. Она главная в жанре тонко нюансированного, не претендующего на стерильную объективность, но старающегося, однако же, не смешивать факты и фантазии нон-фикшна («Одинокий город», «К реке») и один из столпов автофикшна («Crudo»); почему бы не предположить, что кто-нибудь в скором времени захочет повторить ее успех на местном материале.
