Спустя 34 года
«Жители Троицка ликвидаторам катастрофы на Чернобыльской АЭС», – гласит надпись на большом гранитном камне. Он установлен на улице Центральной там, где заканчивается Сиреневый бульвар, в 2006 году, через 20 лет после страшного события.
Крупнейшая в мире техногенная катастрофа произошла в ночь на 26 апреля 1986 года: на четвёртом энергоблоке ЧАЭС прогремел взрыв, полностью разрушив реактор и частично – здание энергоблока. Сразу в нескольких помещениях и на крыше вспыхнул пожар, произошёл выброс радиоактивных веществ.
На ликвидацию последствий катастрофы были отправлены учёные, техники, строители – всего более 660 тыс. специалистов. Из них 91 человек – жители нашего наукограда.
Ежегодно 26 апреля проходила встреча у мемориала. Вспоминали людей, погибших при ликвидации аварии, рассказывали свои истории. И только в этом году у памятника пустынно… Но ничего не забыто! «Такое разве забудешь?!» – восклицает Александр Маркин. В те годы он был старшим научным сотрудником ФИАЭ им. Курчатова. В Чернобыль вместе с другими учёными его отправили в 1990 году. Уже там, на месте, их группе удалось доказать, что это был не только тепловой взрыв, как считали сначала, но и ядерный – в большей степени.
Александр Маркин, Илья Дудоров и Борис Куропаткин стали не просто очевидцами, но активными участниками тех событий. Они поделились своими воспоминаниями.
Открытие физиков
Александр Маркин был начальником лаборатории, тестировавшей пробы, которые позволяли измерять уровень радиации. «Когда мы только приехали, рабочие делали обваловку реки Припяти и пожаловались на повышенный фон радиации, – вспоминает учёный. – Мы сразу сделали измерения во всей округе, было примерно 80–100 микрорентген в час, а в самой Припяти – 5–7 миллирентген! И это первое, что нас насторожило». Учёные обследовали несколько водоёмов и обнаружили, что все берега застелены какими-то чёрными полосами, похожими на уран-235, а дно реки и других водоёмов было чистым. Чуть позже узнали: в тот год было наводнение, вода поднялась на
40 см, и мелкодисперсная пыль, осевшая на поверхности, прибилась к берегу. Когда загадочные чёрные полосы стали проверять гаммавизором, выяснилось, что уровень радиации здесь зашкаливал. «Но чем больше радиации, тем сильнее в это место тянет физика, это естественно! – продолжил Маркин. – К тому же это ещё ни о чём нам не говорило, нужны были дополнительные исследования».
В лаборатории методом бета-анализа ядерщики выяснили, что чёрный осадок – это цезий-137, а также иттрий-90 и стронций. Радиоактивные элементы разлетелись по всей чернобыльской зоне, а в пойме Припяти осело примерно 40% ядерного топлива. «Пойму Припяти мы исходили вдоль и поперёк, там, конечно, было очень красиво, – вспоминает Маркин. –
За рекой большая гора, метров 20–30, а на самом верху стояли блоки атомной станции. До сих пор помню, как они возвышаются на фоне неба… Стоят они там до сих пор».
В опасной экспедиции Маркин пробыл почти три года. Свой пропуск в Чернобыль хранит: «Украине тогда было не до нас, документ обратно возвращать не пришлось. Так он у меня и остался. На память».
Сейчас Александр Маркин уже на пенсии. Он посещает школы, рассказывает подросткам об истории Чернобыльской АЭС и своей опасной командировке. Показывает фотографии, которых у него за то время накопилось
много.
Ликвидаторы
Ещё один человек, который хорошо помнит те события, – троичанин Илья Дудоров. Он приехал в Чернобыль спустя пять месяцев после аварии, 23 сентября, и возглавил строительное управление №605.
Что для него Чернобыль, он рассказывал много раз. Это 12,5 тыс.
человек на стройке одновременно, 1400 единиц техники и 6000 ку-
бов уложенного бетона в сутки. Рабочий день – от 15 минут до четырёх часов. Потом – отдых в общежитии, где были люди из всех республик Советского Союза. «Мы их партизанами звали, –
рассказывает он. – Кто возвращался домой через 20 дней, кто –
через месяц, получив свои 10–
15 рентген облучения». У самого Дудорова больше 300 рентген.
26 апреля для него навсегда останется Днём памяти. А ещё одна значимая дата – 30 ноября. Именно в этот день окончились работы по сооружению саркофага. «Я выжил, вернулся домой, в Димитровград Ульяновской области. В Средмаше работал, – продолжает рассказ ликвидатор. –
В августе 1991 года меня перевели в Троицк, где я стал заместителем Письменного. А через год перешёл в частную фирму».
Житель Троицка Борис Куропаткин тоже был ликвидатором катастрофы. Он работал монтажником стальных и железобетонных конструкций и был отправлен на перекрытие саркофага. «Мы тогда работали в системе Минатомэнерго, – вспоминает он. – Нам предложили принять участие в ликвидации. Первая партия добровольцев уехала сразу после аварии, где-то в начале июня. Мы – через месяц, в июле 1986 года, мне было 38 лет. Месяц занимались монтажом грузоподъёмных кранов, которые поставляла Германия. Наша бригада, четыре человека, была из Троицка». Помимо этих людей троичан в Чернобыле было много. Работали в зоне по четыре часа, кто днём, кто вечером, кто ночью. «Многие тогда не знали, что такое радиация, – добавляет Куропаткин, – её же не видно».
Каждый год ликвидаторы Чернобыльской аварии вспоминают своих товарищей. Они просят не забывать этот подвиг и помогать тем, кто остался жив и нуждается в поддержке.
Анна МОСКВИНА,
фото их архива