Сергей Зверев: Модно – это сиюминутно, а стиль – это вечно

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Всем доброго дня! На «Русской службе новостей» программа «Творцы», меня зовут Станислав Жураковский. И сегодня у нас в гостях в честь праздника 23 февраля, да и не в честь этой даты, по большому счёту, это человек, которого мы готовы принять всегда, и поговорить с ним, я думаю, будет интересно. Скромно: супер-звезда Сергей Зверев у нас в эфире. Сергей, добрый день! С. ЗВЕРЕВ: Уже скромнее некуда. Добрый день, дорогие друзья. Очень рад, что я у Вас в Вашей замечательной праздничной программе. Рад, что нас будет слышать практически вся страна, поэтому можно поговорить о разных интересных моментах. Правда, уж не знаю, чего обо мне люди ещё не знают. С. ЖУРАКОВСКИЙ: А я хочу про отношение к жизни. Не всегда удаётся обстоятельно поговорить, сейчас же Twitter-мышление, когда быстрее, быстрее, быстрее. Сегодня 23 число. Идеал мужчины, идеал женщины для Сергея Зверева? Мы же всё-таки гендерные, у нас праздники: 23 февраля, 8 марта. С. ЗВЕРЕВ: Я думаю, что составляющие идеала и мужчины и женщины практически одни и те же: спорт, мода, музыка, снова спорт, секс и так далее. С. ЖУРАКОВСКИЙ: То есть гармонично развитая личность, которая не упирается во что-то одно? С. ЗВЕРЕВ: Очень гармонично развитая личность. Может быть, и не совсем ушедшая в Интернет, а, наоборот, возвращающаяся к чему-то настоящему. Что такое настоящее? Если музыка – то хорошая музыка. Вернуться немного к оперной музыке, её не хватает у нас на телевидении, и вообще в жизни. Настоящее – любовь, не по Интернету, не секс по скайпу. Сейчас в Instagram, у меня там ник - «ZverevSerg», меня там любят, и эта любовь в Интернете приятна, с одной стороны, а с другой – ты открыт для общества, для людей, с тебя берут пример. Поэтому я стараюсь заниматься спортом, люди видят, что я работаю, что каждый день у меня сенсация, события происходят. Когда я листаю Instagram, то даже не понимаю, как успеваю всё это. Каждый день у меня – это совершенно новая жизнь, новые краски, совершенно новое всё. И если учесть, что я засыпаю под утро, а мне ещё и утром рано вставать, то я вообще не понимаю, когда я это всё делаю. Я так думаю, что мне пора завести пару-тройку двойников. Те, которые у меня работают в шоу-бизнесе, их не достаточно, ещё нужны в жизни. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Как у Сердючки. С. ЗВЕРЕВ: У неё двойники, которые на сцене. У меня такие тоже есть. Но они должны быть ещё, наверное, в жизни, чтобы два-три мероприятия залпом отработали красиво, и вроде как не одному мне страдать. С. ЖУРАКОВСКИЙ: А Вы когда-нибудь скучали? Было такое чувство, знаете, что это такое? С. ЗВЕРЕВ: Как и все живые люди творческие, конечно, и влюблённость, без этого нельзя, когда-то и скучаешь. Я очень скучал 15 лет по местам, где я родился. Наконец, в прошлом году, съездил туда, посмотрел, пообщался со своими друзьями и знакомыми. Был там перед самым Новым годом, там замечательная природа, очень всё красиво. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Как Вас приняли дома? С. ЗВЕРЕВ: Меня очень любят. Я хотел потихоньку съездить, ненавязчиво, чтобы меня никто особо не видел, всё-таки 15 лет не был на могилках у своих родственниках: у папы, у брата, у дедушки, у тети, у бабушки. Там братья мои двоюродные, родной брат похоронены. Мне надо было на могилки сходить. Планировалось, что я скромно в бейсболке, тёплой одежде, чтобы никто и ничего. Но стоило мне выйти из самолёта, и конечно же, во что меня не одень, суперзвезду сразу видно. И вот уже не спрятаться, не скрыться, как в одной песне поётся. Люди узнали меня, куда не пойдёшь, везде сенсация, тут же у всех в Интернете всё появляется – это же невозможно. Пообщался с родственниками, с мамой. Кстати, мама сейчас гостит у меня здесь, в Москве. Она к весне уже уедет обратно. Что касается скучать, то я, конечно, очень скучаю, по детским каким-то впечатлениям, по далёкому детству в деревне, когда бабушка и тётя были живы, и по детству после 5 класса, уже в городе, где я учился в шикарной замечательной школе, которая была русско-чеченской. Там были и другие национальности, но в основном русские и чеченцы. Большая светлая красивая школа. По ней тоже скучаю. Замечательные преподаватели, классный руководитель, Инна Яковлевна – она преподаватель немецкого языка. Она-то нас и сплотила. И уже из банального класса, в котором около 30 человек, сделала сплочённый коллектив. Мы дружили, ходили в поход. Когда других слушаю, так неинтересно: они ходили в поход. И что? А у нас дружба зародилась настоящая, когда очень много было разных мероприятий, вечеринок, как их сейчас называют. В школе нельзя было проводить, но наш классный руководитель договаривалась как-то с руководством, и мы отмечали наши праздники. Нам отвели место в спортзале огромном, где мы накрывали столы, всё готовили дома, а там только накрывали. У нас было что-то типа КВН, потом застолье, всё смешное, новогодние праздники хорошо отмечали. Мы очень дружили. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Что изменилось в людях за эти годы? Если говорить: тогда и сейчас. Я понимаю, что можно свалиться в то, что раньше была трава зеленее, а деревья – деревяннее, но всё-таки, какие-то изменения в людях есть? За эти лет 20-30? С. ЗВЕРЕВ: Есть изменения, и в лучшую сторону. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Какие? С. ЗВЕРЕВ: Мне повезло с людьми. Поскольку я работаю в ярком, эмоциональном, стрессовом месте, то есть, моя профессия – суперзвезда, и там очень много ярких талантливых, творческих, много «пены», конечно, кто за бабки, но есть потрясающие без всяких денег, талантливые люди. Нас, кстати, без денег очень мало. И выжить в шоу-бизнесе, когда нет спонсоров, бешеных продюсеров креативных, практически невозможно. Но выживают. «Пена» с каждым кризисом уходит, а выживают талантливые, креативные, думающие, творческие, безумно ранимые люди. Их можно расстрелять одним словом, взглядом, поворотом бровей не в ту сторону. С. ЖУРАКОВСКИЙ: А как они тогда выживают? С. ЗВЕРЕВ: За счёт того, что они очень интересные, за счёт своего творчества без границ, у них нет старта и финиша. Они не скованны, не связаны, у них крылья, гордые очень люди. Очень интересно наблюдать. Я понимаю, как им тяжело, и как выжить тяжело. В шоу-бизнесе всегда, в основном, побеждает бюджет, и если не побеждает скромный, то выигрывает большой, если и он не побеждает – то лидирует мега-супер-большой бюджет. Но бюджет всё-таки в шоу-бизнесе рулит, как ты не говори, и каким талантливым не будь, тебе какую-то нишу типа отведут, но ты должен быть готов, что при минимуме ротации ты должен быть просто мега звездой, которую уже не сдвинуть ничем. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Тогда у меня возникает следующий вопрос: неужели бюджету, деньгам в общем, не хочется какой-то новой картинки? Ведь Сергей, честно говоря, 30 лет уже в телевизоре одни и те же люди. Я в Крыму отмечал Новый год, включил телевизор, и это были те же самые люди. Я выключил звук. С. ЗВЕРЕВ: Но, к сожалению, я-то ничего не решаю. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Почему так происходит? С. ЗВЕРЕВ: Надо как-то выживать каналам, радио, надо платить зарплаты, я прекрасно это понимаю. Это тоже бизнес, шоу-бизнес. Там не просто шоу, там очень ярко стоит слово бизнес. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Понимаю, но если 30 лет тот же самый продукт выпускать. Есть разные примеры, Coca-Cola 100 лет делают одну и ту же, и её покупают с удовольствием. Гигантский бюджет на рекламу, она на каждом углу. Убрать бюджет из Coca-Cola – мы её пить перестанем, забудем, что это за напиток. С. ЗВЕРЕВ: Я её не пью, выбираю талию, фигуру. Есть много артистов, которые моложе меня, но они далеко не в хорошей форме, а всё с таких моментов и начинается: Coca-Cola – вкус победы. Тут попробовал, там попил, дал себе слабинку. Если ты на экране – это большая ответственность, и, по возможности, надо быть в форме. Люди смотрят, да и ты сам видишь мир. Я за то, чтобы всё было индивидуально, я не исключаю, что по состоянию здоровья человек может быть не в форме, но не по причине, что уже пофиг. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Сергей, а у Вас жёсткий график? С. ЗВЕРЕВ: Зайдите в Instagram, и Вы это увидите. Я не всё туда выкладываю. Обычно, когда я приезжаю на радио, мы снимаемся до эфира и уже выставляем. Но если учесть, что до эфира у меня уже было несколько встреч, и, судя по одежде понятно, что я был на деловой встрече. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Какой на Вас костюм, расскажите, пожалуйста? С. ЗВЕРЕВ: Это Gucci, позапрошлая коллекция. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Выглядит стильно, очень красиво. С. ЗВЕРЕВ: Dolce and Gabbana, Gucci, Prada – марки, которые под меня не нужно ушивать, подгонять. Это лекало, которое чётко садится по моей стандартной модельной фигуре. И я могу это носить очень много лет. Понимаю, многие скажут, что это очень дорого. Но я не каждый день такой костюм надеваю. А когда надеваю, все говорят: «Какой костюм, как он на тебе сидит, как круто смотрится!». Если Вы заметили, у меня к этому костюму рубашка от Dolce and Gabbana и галстук от Gucci. Всё в комплекте. Я не очень люблю одеваться в total look – это когда полностью один бренд – это для меня очень жёстко. Бывают исключения, когда это правда подобрано так, что просто не придраться, но это бывает очень редко. Легко повторить такой look – любой человек пошёл, заплатил, оделся – тогда где креатив, индивидуальность? А когда я подбираю одежду из разных марок, это повторить сложно. На первый взгляд, это просто, а один в один повторить очень сложно. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Любой ли человек будет хорошо выглядеть в дорогой одежде? С. ЗВЕРЕВ: Спорный вопрос. Всё-таки я из мира моды, и оттуда я уйти не могу, на протяжении уже 12 лет я - поп-звезда. Уйти я не могу, потому что я и есть мода. С одной стороны, не разорваться, но я наблюдаю все эти годы за своими клиентами, друзьями, особенно клиентами, которые приходят к нам в салон: не все, кто имеют колоссальные финансовые возможности, одеваются стильно. Обычно это стандартная подборка дорогих вещей из новых коллекций, а ещё, чтобы не парится, это полностью повторенные look из коллекций. Не всегда стильно, не всегда в тренде, модно. Модно – это сиюминутно, сезонная тенденция. В сезоне всего лишь три месяца, и в эти три месяца ты укладываешься: цветовая гамма, силуэт, каблук, нюансы. А стиль – это вечно. Как раз так, как я одет сейчас – это из серии не ошибёшься, если не знаешь, что одевать. А если ты знаешь, что у тебя ряд съёмок и интервью, тогда точно безошибочно. Я не очень люблю серый цвет с детства, жил в советское время, хрущёвские времена, и, понимаю, что серый цвет для России, людей того поколения – это невероятно неинтересная гамма. Но если учесть, что я из мира моды, мне в этом цвете спокойно, гармонично, я не затеряюсь в толпе – меня всегда видно, я этого цвета не боюсь. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Какой Ваш любимый цвет? С. ЗВЕРЕВ: Бирюза, если её немного. Немного коралла, кроваво-красного цвета, спокойного чёрного, иссиня-чёрного, скорее. Если надевать чёрный, то его нужно комбинировать с белым, должна быть белая сорочка или белый свитер, акцент белый, потому что всё чёрное навевает на скорбь. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Это охранник, телохранитель. С. ЗВЕРЕВ: Может быть, но нужны вкрапления. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Это мой стереотип, я понимаю. С. ЗВЕРЕВ: Люблю я белый невероятно. Но он всё-таки базовый. Когда люди тратят деньги на свой гардероб, я считаю, что там нужна база. База – это чёрный и белый, серый – можно им заменить чёрный и розовый – им заменяют белый. С. ЖУРАКОВСКИЙ: А можно ли приобрести чувство вкуса, если врождённого нет? К музыке, живописи, стилю? С. ЗВЕРЕВ: У моей кумы нет слуха. Ничего страшного, продюсер. С. ЖУРАКОВСКИЙ: То есть это приобретаемое качество? С. ЗВЕРЕВ: Я ей сказал в своё время: что ты стесняешься? Называй себя продюсером. И с того момента она у меня продюсер. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Отличный выход. Если говорить о нашей окружающей действительности, вы же суперзвезда, соответственно, Вы формируете вкус. Это большая для Вас ответственность? С. ЗВЕРЕВ: Это ответственность во всём, не только в одежде. Это отдельная история, вид деятельности, другая совершенно профессия. Артистов много, артисты хорошие есть, есть очень хорошие, нереально талантливые, но совершенно безвкусные. Среди них есть звёзды, а есть мега-звёзды. Мухи отдельно, котлеты отдельно. С. ЖУРАКОВСКИЙ: В чём разница? С. ЗВЕРЕВ: Возьмём какого-нибудь артиста. Среднестатистический, еле разбудили, помыться вариантов нет – это лишнее, кофе попил, быстренько покурил, поскольку надо поехать на интервью, привезли, написали текст, по дороге наговорили, дал интервью, всё подсказали, смонтировали, всё красиво, затем съёмка. Для приличия стряхнули перхоть, чтобы в эфире не опозориться. Там визажист стоит, которая одной и той же кисточкой мажет всех. Наш тоже сел, помазали, той же кисточкой с тем же герпесом, быстренько в эфир, там чёлочку ему мотанули гелем тем же, там уже себорея, грибок, лишай, брови зачесались. Он им спел, ответил на вопросы – всё очень талантливо, круто, креативно. Выключили, посадили машину, дали немного накатить для следующего события, если не хватает, можешь понюхать чего-нибудь, чтобы к вечеру развивались способности. И всё в той же одежде, в чём поблевал, в том же повезли его на гастроли, на сцену вышел, потрясли, щёточкой с герпесом и чаем попоили, и нормально. Супер-звезда – это кардинально другое. Подъём за три часа до выхода из дома, хотя бы часок надо отмокнуть в ванной, сделать пару масочек, кроме лица есть ещё волосы, тело. Какая-то должна быть зарядка небольшая, может быть, пробежечка или упражнения, пока маска на лице, шее, теле. Дальше – правильное питание, хороший завтрак, чтобы артист не считал минуты, когда ему потом поесть можно. Еда должна быть лёгкой, потому что весь день носиться. Мало того, что ты должен правильно подобрать look, на другую съёмку желательно переодеться: если всё покажут в один день, ты как в долгах, в одном и том же. У Lady Gaga целая команда работает. Это уже заявка на то, чтобы хорошо выглядеть, показывать людям, что нужно обязательно заниматься спортом, высыпаться, правильно питаться, вести правильный образ жизни: не пить, не курить. Из этого можно прожить, и это не может быть доминантой над твоим творчеством. Без этого можно вообще обойтись. Самое крепкое, что можешь себе позволить – это чай, аж с двойным лимоном, можно немного мёда. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Жёстко. С. ЗВЕРЕВ: Когда подходит обед, не обязательно хватать бутерброды, в хорошем ресторане красиво поесть, где на тебя все смотрят, где ты хорошо выглядишь, знакомишься с кем-то, разговариваешь, может, параллельно даёшь интервью, дальше – концерт, саунд-чек, выступления, съёмка – ты везде должен быть в хорошей форме, и никто не должен понять, что ты плохо себя чувствуешь, что у тебя температура. Потому что если ты звезда – гори, свети! Если ты суперзвезда – в два раза больше свети! Но если ты устал, у тебя нет возможности, уйди, не морочь голову, не нервируй. Молодых талантливых много, они быстренько встанут на твоё место. А у нас бывает так: ни себе, ни людям. Давайте следующий вопрос. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Я понял, что очень многим до суперзвезды, как пешком до Пекина, мягко говоря, далековато. С. ЗВЕРЕВ: До Пекина, правда, далеко. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Такой жёсткий график, правда, выдержат не все. Как бы Вы могли своё творчество охарактеризовать? С. ЗВЕРЕВ: Я всесторонне развитая звезда: мода, музыка, творческая, благотворительная деятельность. Меня многие спрашивают, почему ты не боишься? Мы выходим на сцену, всё дрожит, такое переживание, расстройство, всё на нервах. Ты выходишь, ничего не боишься, интервью даёшь, как есть, на сцену выходишь – поешь. Не можем понять секрет. Рассказываю. Просто у меня есть мотивация. Мотивация – это очень важно для каждого человека, не важно, из шоу бизнеса он или нет. Без мотивации в профессии очень сложно. Если её нет, практически невозможно быть лидером. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Что Вас мотивирует? С. ЗВЕРЕВ: Благотворительность. Если я такой красивый, в подъезде у себя звезда, круто пою в караоке, диапазон в три-четыре октавы, весь из себя, весь подъезд меня знает. И много я помогу детским домам с моим нулевым бюджетом? Для себя я мало что могу попросить, а когда за дело, тогда я на уровне суперзвезды, надел корону и пошёл. И иногда я очень благодарен Богу, что так сложилось: я – яркий артист, меня вся страна знает, от меня польза есть. И если меня все знают, это же надо как-то использовать. Поэтому я максимально из себя выжимаю, что могу. И по возможности очень рад помочь. Какая была мотивация прийти на этот эфир? Та же самая – благотворительность. Я могу сказать, обратиться к людям: добрые люди, помогайте детским домам, реабилитационным, онкологическим центрам, ветеранам Великой Отечественной войны, ветеранам других войн, у нас много молодых ветеранов. Я хожу в храм возле дома, там постоянно стоит парень, он служил, у него нет ноги, мне неудобно спрашивать, я просто понимаю, что такие молодые ребята страдают. Мотивация – ещё раз напомнить людям, что время тяжёлое, и если есть возможность, надо помогать. Я обратил внимание, что помогают как раз люди, у которых маленькие бюджеты, большая семья, которые не так уж и могут помогать, но тем не менее, чем могут, помогают. Детям нужно внимание – это самое главное. Многие этого не понимают. И когда наши артисты выезжают, общаются с детьми, устраивают концерты, дарят инструменты, мы постоянно возим фрукты, соки, накрываем стол, дети нам спектакль показывают или фрагменты их концерта собственного, то ребята в это время растут и развиваются. Я, как артист, продюсер, глаз уже намётанный, вычисляю, кто талантливый. Сейчас был в Сергиевом Посаде, там дети слепоглухонемые. Есть, которые не видят, но у них очень хороший голос, они круто поют. Есть те, которые не слышат. Пара танцевала, они слышат только такт, если громкая музыка – но как они танцуют. Здоровый человек, видящий, не сможет с первого раза повторить, а люди, которые не видят и не слышат, так танцуют невероятно. Мальчик маленький очень хорошо поёт. Они там разного возраста: от 3 до 17 лет. Невероятно красивые голоса, прямо звёзды. Ещё раз хочу напомнить, почему бы не помочь таким детским учреждениям? Сейчас они расформировываются, Вы знаете, что указ президент подписал, может, и правильно, что дети будут в семьях. Лучше, когда шесть-восемь человек, чем 30 в группе, им больше внимания будет уделено. Семья – это уже другое. Эти учреждения реабилитационные никак не уберешь, они нужны. В Сергиевом Посаде даже церковь своя, детская. Ребёнок идёт в храм на службу, стойки для свечей маленькие, чтобы ему не тянуться, чтобы ему было удобно. Рядом с комнатой, у каждого своя игрушка возле дверей, чтобы понять: где зайчик – моя комната, где белочка – там девочки живут. Я рад, что Вы меня пригласили, что я могу об этом рассказать. Не всё же о себе. Я понимаю, что я такая звезда, но мне приятно, когда от меня есть вклад. С. ЖУРАКОВСКИЙ: В утреннем ток-шоу по субботам у нас есть рубрика «Добрые дела», там мы говорим о благотворительности, о том, что людям надо помогать. Я по своему опыту помню, когда в детский дом приезжал с молодёжным движением помогать, ко мне садились дети на колени и говорили: «Папа, папа, а ты заберёшь нас отсюда?» У меня слёзы автоматически лились, отдельно от меня. У Вас был какой-то запоминающийся случай, момент, когда Вы поняли, что будете заниматься благотворительностью? С. ЗВЕРЕВ: Все знают, что у меня мама из детского дома. Во время войны её с сестрой Дусей отдали в детский дом, потому что их мама, моя бабушка, умерла от тифа, а её папа Тимофей, мой дедушка, погиб на фронте. Сложная судьба была. А затем, после войны, их забрала старшая сестра, которая вышла замуж, у них был дом в деревне, они поехали в Читу и забрали мою маму. Голод, страшно, кукурузный суп. Тарелка – и там две кукурузины плавают – это и есть кукурузный суп. Маленький кусочек чёрного чёрствого хлеба и чай. На чём чай заварен – никто и не знает. Так они выживали, как могли. Это уже серьёзная мотивация – куда серьёзнее? Потом мне повезло. Я пошёл учиться парикмахерскому искусству в ПТУ номер 13 в Усть-Каменогорске, и там была мастер Киждывар Мария Ивановна, которая тоже занималась благотворительностью. И как только мы научились мыть голову, делать элементарные стрижки, она нас тут же собрала и повезла в детский дом, мы там ребят причёсывали, стригли, привозили сладости, сами скидывались, у родителей деньги брали, но уже тогда помогали, как могли. Мне повезло, что после окончания ПТУ, я попал в салон работать. С отличием закончил учёбу, уже был звездой, потому что выступал на конкурсах, побеждал, и уже имел возможность зарабатывать хорошо и помогать. Мы тогда, мастера молодые, кто имел возможность, ездили в детский дом, и так вся моя жизнь пошла. После армии я помогал, во время службы, как мог. Для нас это нормально, это не пиар, нормальное дело. Но я понял, что молодцы те, которые помогают, но об этом обязательно нужно рассказывать. Может быть, рядом кто-то, кто имеет возможность, но не знает, что так бывает. Многие считают: как это, поехать в детский дом? А как туда приехать? А где он находится? А туда ещё, наверное, не пустят? Куча вопросов. А самый важный момент – психологический. Легче передать деньги, чем туда поехать и на это всё смотреть. Многие не выдерживают психологически и даже представить, что сделают такой шаг, не могут. Мои подруги небедные разного возраста от 20 до 70 лет, когда видят, что я езжу постоянно, они говорят: как же это так? Я их уговаривал. И первый шаг мы делаем, потом они уже не могут жить без этого. Не могу сказать, что все, но те, кого я возил, у тех закралась мысль и идея, что они всю жизнь будут помогать, чем могут. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Сергей, для Вас успех – что это? С. ЗВЕРЕВ: Чтобы добиться успеха, нужно много трудиться, работать, фанатично любить свою профессию, может быть, не высыпаться, не доедать, нервничать, может, это всё слишком опасно, травматично. В моём случае, я уже был такой звездой, но я не знал этого. Меня знала вся страна, но никто не видел на экране. И когда я приезжал в города, показывал мастер-классы, там были аншлаги. Люди приходили и говорили: «А мы думали, что Вы в возрасте Славы Зайцева. Мы столько лет о Вас слышали, а Вы такой молодой». А я, и правда, был молодой – мне было 25-26 лет, я выезжал на мероприятия, показы, семинары, мастер-классы. И когда мне говорили: «вы такая яркая звезда», я сидел и думал: это же они обо мне говорят. Я этого не ощущал, и ни коим образом представить себе не мог, что это так, пока уже фанаты и поклонники так мощно не стали это показывать во всех городах, странах. Меня куда не привези – знают все. Мои старшие музы научили меня, что это не так страшно и плохо быть популярным, известным, звездой, нужно пользоваться этим: вовремя одевать корону и вовремя её снимать. Потом надо знать, где её надеть, может, она не всегда нужна. С. ЖУРАКОВСКИЙ: Кстати, если говорить об успехе и его культе, сравнивая американскую и западную культуры – там культ успеха, люди бьются, чтобы оказаться наверху. Здесь же, честно, конкуренция минимальна. У нас в крови ограничение конкуренции, начиная с крепостного права, когда крестьянин не должен работать столько, чтобы выделиться. У нас ведь говорят: не выделяйся, ты что особенный, не такой, как все? Почему так происходит? Почему у нас нет культа успеха? Может, мы поэтому не можем обеспечить себе банальный бытовой комфорт? С. ЗВЕРЕВ: Это с советского времени. Я был секретарём комсомольской организации, был зам командира взвода, вступил в партию, я прошёл всё, что можно было пройти, все этапы нашего советского социалистического образа жизни, но в лучшем его понимании, я надеюсь, потому что была дисциплина, ответственность за людей, их судьбы. Не так-то было и плохо: был порядок. С. ЖУРАКОВСКИЙ: А Вам где комфортнее: там или здесь? С. ЗВЕРЕВ: Тогда много чего было нельзя. Была катастрофическая цензура, сложно было развиваться в профессии, потому что я уже был в городе звездой, которую знали все. Я знал, что дизайнеры делают свои коллекции и показы, я делал свои коллекции, но не мог показывать у себя в подъезде. Я договорился с дворцом культуры, делал там свой показ, и ко мне было очень много вопросов: кто меня обязал делать этот показ? Почему я делаю это сам? Кто мне разрешил? Что за самоуправство? Невообразимо: он взял и сделал показ. Это не поручение Комсомола, не поручение партии. Кто тебе разрешил и с чего ты решил, что должен делать показ? На что я говорил: я художник, не от слова худо, как у вас художники, я создаю коллекции причёсок, мейк-апов, и по возможности, одежды, аксессуаров. Если есть такая возможность, я делаю это сам и дарю своё творчество людям. Это праздник, это украшает нашу жизнь, быт, не всё же должно быть серенько и скромненько. Вот у меня молодёжный блок, а тут свадебный, тут – вечерний, здесь – спорт-блок. И каким-то образом, своей наивностью, я не понимал, что могу поплатиться по полной программе. Но невинностью и наивностью я победил, потому что в другой раз никому уже в голову не пришло, почему это так и почему это он. У него показатели на работе самые высокие, самое высокое качество. Он не опаздывает на работу, к нему запись на полгода вперёд в салон. Он очень креативный. Мне клиенты очень помогали. Я говорю клиентке, которая хорошо выглядит: «Давай приедешь, я тебя причешу, накрашу, выступишь в таком-то блоке». И меня очень поддерживали. В любое время, если человек работает, креативит, это спрятать невозможно. И ссылаться на то, что тогда всё было так или не так, это всё зависело от тебя самого. И как ты поставишь себя, так и будет. И многие художники вышли в этот период, композиторы, поэты, писатели. Моя муза – Алла Борисовна, в то время она была мега Lady Gaga, такой макияж яркий, волосы яркие, торчащие во все стороны, а платье было невероятного размера – много яркого шифона, и в то же время, махнёт, ноги голые. В то время это было невообразимо. Конечно, всегда были люди, которые мне мешали. Вы думаете, мне сейчас не мешают? Думаете, мне всё на блюдечке приносят? Ничего подобного. Я работаю. Я пашу, скорее всего. И я бы мог, может, позволить себе взять на недельку отпуск, но не могу, концертов не так много, у людей нет денег, заказов тоже не так много. Условно говоря, артисты в таких рамках, что не очень-то разбежишься. Но я же не сижу на месте, не жду, что мне позвонят и куда-то пригласит, и я там заработаю. Не надо ни от кого ничего ждать – работай. Люди увидят, люди подтянутся. И в любое время было невероятно тяжело, всегда кто-то ставил преграды, лез. Сейчас лезут – я их в дверь, они – в форточку. Вы говорите, конкуренции нет. Конкуренция пошлая, мелкая, подлая есть. Конкуренции в творчестве у меня нет, потому что кто мне запретит написать песню, снять клип. А подло помешать – можно, пошло – тоже можно. Там три копейки вставил, тут ротацию не дал, тут песню не взял, тут на радио не поставил – это мы мастера, это мы конкуренты номер один. А ты попробуй быть вот такой звездой, когда нет бюджета, возможности, продюсера. Вопреки всем быть нереальной красоты звездой, с такой харизмой. Даже если такие подлые люди с ротацией невероятной, и мы на одном концерте выступаем, то кого лучше принимают? Конечно, меня, я из народа, я подаю пример людям: будете работать – будете такими же, я даю шанс людям, чтобы они в это поверили. И люди видят. С. ЖУРАКОВСКИЙ: То есть, Вы, по сути, призываете каждого на своём рабочем месте становится лучше? С. ЗВЕРЕВ: У меня завышенное требование к себе, поэтому у меня завышенные требования и к тем, кто со мной работает. Каждый день надо немножко, на ступенечку хотя бы подниматься. У меня есть такая песня, Sasha Dith написал, немецкий диджей, она называется: «Завтра». Там такой текст: «Завтра я буду лучше, завтра я буду круче». В общем, всё на завтра. И так можно говорить себе, лёжа в постели, каждый день. И у нас огромный процент населения так и делает. И они думают: я сегодня бухаю, отрываюсь, но завтра, ну, что Вы, завтра я - ого! Пить брошу, курить, нюхать брошу, похудею, но это всё я начну завтра. Завтра то же самое будет. Он также проснётся и всё то же самое будет. Это о народе. Но я Вам хочу сказать, что у нас всё-таки не так уж и плохо с народом, у нас талантливые очень люди, креативные. В любой профессии есть свои таланты. Если сказать о моде, напоминаю, я и есть мода, у нас в мире моды не так всё плохо. Взять меня, у меня тырят постоянно и наши артисты и дизайнеры, и зарубежные. Что я не одень, что я не обуй – выходят целыми коллекциями и за рубежом, и у нас. Артисты одеваются – если я что-то надел, и это в тренде, у нас вся страна одевает. Поэтому не так уж у нас всё и плохо. С. ЖУРАКОВСКИЙ: На этом как раз можно будет подвести итог. Сергей Зверев – суперзвезда. Спасибо большое. С. ЗВЕРЕВ: Звезда сегодня просто в шоке! Как мне повезло с ведущим. Здоровья, счастья, любви, всегда Ваш, Сергей Зверев.