Пресновский разгром
Был у сибирских казаков один особый праздник. Его стали отмечать лишь на исходе истории Войска – в 1920-м году, да и то, лишь те станичники, кто ушел из родимых земель в Приморье, а затем в Китай. Это 9 сентября, день «боя под Островкой». Оставшиеся в Советской России сибирцы такого праздника, разумеется не знали.
Тем не менее, ушедшее «в отступ» Войсковое Правительство, решило отмечать этот день ежегодно всем уцелевшим сибирцам. Что же за событие, так врезалось в память казаков? Шел грозный сентябрь 1919-го года. В самом разгаре была Петропавловская наступательная операция белых войск, их последнее организованное сражение. После блестящего разгрома правого фланга 5-й красной армии Тухачевского, белое командование не смогло использовать создавшиеся благоприятные возможности.
По свидетельству Эйхе, сам командарм Тухачевский, усилившиеся на фронте его армии встречные бои, считал не началом белого наступления, а лишь попыткой противника задержать его части, с целью укрепиться на берегах Ишима. И хотя впоследствии, биографы красного маршала утверждали о разгадке и предвидении Тухачевским плана белого командования, в реальности штаб армии крупно заблуждался, ожидая, что основное сражение будет у него еще впереди — на ишимских переправах. Как вспоминал впоследствии сам Тухачевский, «прозрение» наступило во второй половине дня 3 сентября, когда к нему на стол лег перехваченный на участке 2-й бригады 26-й дивизии приказ белого командования о наступлении. Это в корне изменило все планы. Стало ясно, что сильные армейские группировки противника уже перешли к активным действиям, и усилившиеся встречные бои у Дубровного и Петухово происходят с передовыми частями ударной группы белых. Вообще такие случаи, когда план крупной операции попадает в руки противника почти одновременно с ее началом, чрезвычайно редки. Это была большая удача. Никаких сомнений в подлинности приказа не было. По воспоминаниям командарма, сам он расценил планы белых, как серьезную угрозу для своей армии. На срочно собранном совещании, было решено нанести контрудар во фланг наступающим белым. Для этого, за правым флангом 26-й дивизии, было решено создать специальную ударную группу. Основу ее должны были составить стоявшие в районе станицы Звериноголовской части красной 2-й бригады 35-й дивизии. Однако одних их было явно недостаточно. Других же свободных частей у командарма не было. Прибытие 1-й бригады 35-й дивизии на станцию Макушино, ожидалось лишь к 6 сентября, а 1-й Петроградский кавполк еще только грузился в вагоны в городе Челябинске. Правда в полосе армии стояли части 5-й и 21-й дивизий, но они уже не подчинялись командарму Тухачевскому и готовились к переброске на Южный фронт. Причем 21-я дивизия уже отправила к этому времени на юг большую часть своей 1-й бригады. Остановить ее движение было невозможно.
В этой ситуации, Михаил Николаевич принимает безпрецендентное решение. Он направляет командующему фронтом Ольдерогге телеграмму сообщая, что им на свой страх и риск, принято решение отменить переброску на Южный фронт частей 5-й дивизии и вновь ввести их в бой. В качестве причины такого вопиющего вмешательства в планы верховного командования, командарм указал на поражение 26-й и 27-й дивизий. Немедленно в 18 часов, комфронта Ольдерогге выходит на прямой провод со штабом 5-й армии. В разговоре Тухачевский подробно разъясняет сложившееся на фронте положение, объясняет причины своего решения и просит командующего фронтом задержать отправку на юг полков 21-й дивизии. Ольдерогге колеблется. Он решает доложить о ситуации главкому С. С. Каменеву. Чуть позже, командующий фронтом вновь вызывает Михаила Николаевича на прямой провод. По его словам, Каменев разрешил взять для участия в боях части 5-й дивизии, но с условием, чтобы по окончании операции они были все же переброшены на другой фронт. Одновременно Ольдерогге утвердил решение штаба 5-й армии о формировании на правом фланге ударного кулака.
В советской историографии прочно утвердился миф о волевом решении Тухачевского, который «…в этих трудных условиях проявил себя, как мудрый проницательный стратег…», взяв «…из резерва фронта, готовящиеся к переброске части 5-й стрелковой дивизии», что было «…единственно верное в той обстановке решение». Однако документы свидетельствуют об обратном. Только после получения устного одобрения командующего фронтом и согласования с Главкомом, в 21 час 3 сентября 1919 года, Михаил Николаевич отдает частям армии директиву №1420\н. Она в корне меняет весь дальнейший план операции. Главной задачей становится сбор частей ударной группы. Для этого, частям 5-й дивизии приказано немедленно выступить из района севернее стан. Варгаши на юг. Форсированно двигаясь через казачий поселок Кабаний, они к вечеру 6 сентября должны были прибыть в район поселков Богдановский и Островка. Туда же должны были подойти через д.Исаевку, три полка 2-й бригады 35-й дивизии. Руководить контрударом должен был штаб 5-й дивизии начдива Карпова, в подчинение которому передавались все части. Местом его базирования предполагался казачий поселок Кабаний. Во время переброски и сосредоточения полков ударной группы, части 26-й и 27-й красных дивизий должны были решительными атаками задерживать белых по всему фронту. Поздним вечером, директива была спешно разослана в дивизии.
В ударную группу должны были войти сильные, испытанные в боях части. Красная 5-я стрелковая дивизия, на 1 сентября насчитывала в своих рядах 6 полков, 559 командиров, 3812 штыков, 3 эскадрона, 90 сабель, 86 пулеметов, 3 бомбомета, 6 батарей, 24 трехдюймовых и 2 сорокавосьмилинейных орудий, а всего 10339 человек. Не менее сильной, была и другая, уже упоминавшаяся 35-я красная дивизия — 5 полков, 531 командир, 4692 штыка, 105 пулеметов, 6 бомбометов, 2 эскадрона, 131 сабля, 9 батарей, 14 трехдюймовых, 4 сорокавосьмилинейных, 4 шестидюймовых орудий, а всего 11561 человек.
Таким образом, штаб армии предполагал создать достаточно мощную группировку. Однако в реальности силы 35-й дивизии были разбросаны на значительном расстоянии. К вечеру 4 сентября, 310-й и 312-й красные полки прибыли в ст.Пресногорьковку. Здесь, со стороны п.Исаевка (Чапаевка), уже появились одиночные казачьи разъезды. Командиры 35-й дивизии проявили завидную энергию. Мобилизовав у населения подводы, они ускоренно двинули свои части вперед, выполнив за два дня трудный большой переход. К вечеру 5 сентября, оба красных полка, уже подходили к казачьему поселку Кабаний. Боев и стычек на их участке не было. Навстречу выходили только перебежчики. Одновременно красный 307-й полк, 5 сентября двинулся в п.Исаевка (Чапаевка), где появившиеся из степи две казачьих сотни пытались провести мобилизацию в армию местных крестьян. Остальные части были еще далеко. Полки 5-й дивизии, к вечеру 5 сентября, достигли: 37-й полк – д.Грачева (Успенка), 38-й полк – д.Казенная, 39-й полк – д.Батырево, 43-й, 44-й, 45-й полки – д.Чулошная. Со слов крестьян, разъезды казаков находились в п. Усердное.
Первые бои ударной группы произошли уже вечером 5 сентября. В это время, по тракту на п. Кабаний, двигался отставший от своих, обоз 2-го разряда 26-й дивизии. В нем находился приставший к красным молодой крестьянин, местный уроженец Федор Церахто. Пройдя полпути между д. Семиозерной и п. Кабаний, обозники заметили впереди видны крыши домов и были обстреляны из Кабаньего. Как оказалось, поселок был занят заставой 34-го Оренбургского казачьего полка. Но и обоз не был безоружен. В нем насчитывалось около 30 конных и до 100 вооруженных пеших красноармейцев. На собравшимся митинге, даже возникло предложение взять поселок штурмом и расчистить себе путь. Однако, часть красноармейцев заколебалась. Пока все кричали, пытаясь убедить друг друга, пули посыпались уже со всех сторон. В отстоящем с версту от тракта лесу, стали заметны мелькающие среди деревьев всадники. Обоз попал меж двух огней. Угроза окружения перевесила все аргументы и повозки отстреливаясь повернули назад. Войдя обратно в д.Семиозерную, красноармейцы увидели подошедшие туда другие обозы 26-й дивизии. Вскоре, на счастье всех обозников, в деревню вошли колонны красного 310-го полка. Узнав обстановку, командир полка Николай Рякин, свел всех имеющих строевых коней красноармейцев в сводный отряд. Набралось около 100 бойцов. В их число попал и Федор Церахто. Эта колонна двинулась на п. Кабаний.
Вот уже стал виден поселок, раскинувшийся потемневшими срубами домов. При подходе к окраине, оттуда вновь посыпались выстрелы. Развернувшись веером, бойцы бросились вперед. Навстречу им мелькали вспышки выстрелов. До окраинных домов оставалось несколько сотен метров, как нахлестывая лошадей, около 30 казаков бросились отступать по улице. Разгоряченные скачкой, некоторые красноармейцы даже бросились преследовать отступающих. Но, едва выскочив за поселок они приблизились к лесу, как оттуда внезапно ударила огненная струя пулеметной очереди, ранив сразу 2-3 лошадей. Красноармейцы отхлынули назад. Вскоре, в Кабаний вошли красные 310-й и 312-й полки, со всеми обозами и 2-й легкой батареей. Всю ночь напролет, казаки из леса вели по поселку с трех сторон беспокоящий огонь.
С утра 6 сентября, часть бойцов 310-го полка атаковала опушку леса за озером. Там оказалось около двух казачьих сотен, которые, завидев приближающиеся цепи, после перестрелки отошли. Прогнав противника, 310-й и 312-й полки выступили по тракту на п.Екатериновку. До нее было недалеко. Дорога шла степью, между мелькавших тут и там березово-осиновых колков. По дороге, полки нагнал прибывший из п.Исаевка крестьянин, который просил освободить их поселок от вошедшей туда сотни казаков. В полдень, красная колонна подошла к казачьему поселку Екатериновка. Здесь, укрепился 34-й Оренбургский казачий полк с легкой батареей, которые встретили красноармейцев жестоким ружейным и пулеметным огнем. Начался бой. Казаки расположились в окопах, тянувшихся за током к озеру, в сторону современной д.Буденное. Они надежно перекрывали дорогу из п.Кабаньего. Развернувшись в цепи, красноармейцы двинулись в атаку. Встав на позицию за озером у леса, красная 2-я легкая батарея открыла огонь. Вскоре, после небольшой перестрелки казаки были выбиты из леса под названием «сосенки» и оставили п. Екатериновку. При этом, конным разведчикам удалось захватить в плен 2 казаков. Как и в других поселках, почти все мужское население Екатериновки, создав свой беженский обоз эвакуировалось. По хранящимся в Екатериновской средней школе воспоминаниям А.Е.Михеева, станичники доехали аж до поселка Медвежьего у города Омска, откуда поздней осенью, стали постепенно возвращаться назад. В Екатериновке красноармейцы остановились на отдых. Командиры решили дать бойцам пообедать. Но едва бойцы съели первые ложки, как около полудня, над крышами поселка разорвалась шрапнель. Белая батарея открыла огонь из 4 орудий, а казачьи цепи двинулись в атаку. Обед был прерван. Встав на позицию на южной стороне оз. Питное красная 2-я батарея спешно открыла ответную стрельбу, стараясь нащупать артиллерию противника. Батарейный обоз отошел к озеру. По свидетельству комиссара батареи Панова, с первых же минут боя между красной и белой батареями возникла артиллерийская дуэль, где каждый из противников стремился нащупать позицию другого. Это было правило боя – сперва подавить артиллерию противника, а затем помогать своей пехоте.
Артиллерийская дуэль имеет свои законы. Когда неприятельская батарея начинает пристреливаться, нужно тотчас же уходить, и уходить вразброд, чтобы потом соединиться. Так уменьшаются потери. Но обыкновенно, командир батареи увлечен стрельбой и хочет выпустить еще одну очередь. Тут-то и наступает трагедия. Так случилось и в этот раз. Командир батареи Роман, приказал отвести передки орудий в лощину под гору. Однако, едва те встали в указанное им место, как по словам ездового Недужева, прямо над лощиной в воздухе разорвалась белая шрапнель. Накрытие оказалось удачным. Наповал был убит ездовой 1-го орудия, ящечный вожатый, а также еще один красноармеец. Контузило ездового Пикалева и ранило еще двух красноармейцев. Погибло 4 лошади, а еще 9 лошадей получили ранения. Впрочем, почти сразу же был взят реванш. Несколько удачных снарядов сбили наблюдательный пункт и передки белой батареи, после чего та оставила свою позицию и отошла. Всего, по позициям белых было выпущено 62 снаряда. Пока красная и белая батареи состязались друг с другом в меткости, 34-й Оренбургский казачий полк подступив к поселку яростно его обстреливал. Но все попытки казаков атаковать, отбивались пулеметным огнем.
В бою разорвавшимся снарядом был тяжело ранен начальник пулеметной команды 310-го полка Власов. Тем временем, из п.Кабаньего на помощь подошел батальон 312-го полка. С его прибытием, казаки были отбиты окончательно. После краткого отдыха, 310-й полк двинулся дальше по тракту. Но едва колонна вышла из поселка, как сразу попала под плотный артиллерийский огонь. Разрывы снарядов взметнулись вдоль дороги. Одновременно, среди деревьев показались всадники.
Развернувшись в цепи и ведя перестрелку, полк оттесняя казаков, начал медленно продвигаться вперед и вскоре вышел на 5 километров восточнее поселка, где был взят в плен один из казаков 34-го Оренбургского казачьего полка. Южнее тракта на той же линии двигались цепи 312-го полка. Чтобы хоть как-то задержать упорно продвигающихся к п. Островке красноармейцев, часть казаков зашла им с тыла и открыла огонь со спины. Оба красных полка остановились и развернувшись, стали наступать в обратную сторону. На помощь им из п. Екатериновки, выступил резервный батальон 307-го полка. Ударом с двух сторон казаки были сбиты с тракта. В результате этого боя, красные 310-й и 312-й полки оказались на позициях в 2 километрах восточнее п. Екатериновка, где и заночевали. Впрочем, поспать спокойно, так никому и не удалось. Всю ночь до рассвета шла перестрелка. По воспоминаниям Михеева, в боях под поселком погибло 8 красноармейцев, которые были затем похоронены, в не существующей ныне братской могиле, на территории где затем находились склады.
По сведениям пресногорьковского краеведа Винниченко, возможные остатки захоронения – безымянный земляной курган, сохранился и на старом кладбище в пос. Екатериновка. Из погибших, 2 убитых и 5 раненных были красноармейцами 310-го полка, а другие 6 убитых и 20 раненных, были бойцами 312-го полка. Согласно приказов по 312-му полку были убиты командир 6-й роты Сироткин Михаил, красноармейцы Пыхов Иван, Гаранин Григорий, Варакин Александр, Мингаеев Мургадей, Рожков Василий, Гильмендинов Сахабетдин.
Тем временем, в полосу Петропавловского тракта, продолжали прибывать части ударной группы красных. Вечером 6 сентября, в п. Екатериновку с песнями вошли два батальона красного 43-го полка. Еще один батальон полка, со штабами 1-й и 3-й бригад, обозами 1-го разряда остановился в п.Кабаньем. Здесь же в окрестностях, встал на ночлег и 44-й полк с легкой батареей. Взятые «в подводы» местные крестьяне рассказали, что южнее тракта, в п.Святодуховка, две сотни казаков мобилизуют местное население. Один из казачьих разъездов, выйдя западнее Кабаньего, даже перерезал телефонные провода, идущие на Пресноредуть, прервав связь остановившегося там штаба 2-й бригады 35-й дивизии со штабом начдива Карпова, который переходил из д. Дундино в д. Чулошное. Хлопотным выдался день 6 сентября и в штабе командарма Тухачевского. Резко изменилась вся обстановка на фронте его армии. Части красной 26-й дивизии снова отошли под натиском белых, оголив правый фланг армии. Им следовало срочно помочь. Обдумав обстановку, Михаил Николаевич решил наносить главный удар не южнее тракта, а непосредственно вдоль него, на п.Кладбинку и несколько севернее. Новая директива №1446\н, предписывала частям ударной группы наступать от п. Островка на п. Кладбинку. А за сотню верст от них, из города Петропавловска, в поход наконец-то выступил Войсковой Сибирский казачий корпус. Впервые в истории Сибирского казачьего войска, оно собрало такую силу. Три дивизии шли единой колонной одна за другой. Корпус перебрасывался на левый фланг армии. Хмурые, чубатые казаки, плотными рядами ехали по улицам раскинувшейся под горою Петропавловской станицы.
По воспоминаниям Красноусова, их 2-я Сибирская казачья батарея двигалась в общей колонне. Четыре орудия и четыре зарядных ящика с номерами и ездовыми, стройно шли по главным улицам города. С Крепостного бугра, перед ними как на ладони раскинулась приишимская степь. Круто спускаясь вниз, сотня за сотней вступали на качающийся настил городского моста. Молодые, лишь недавно гулявшие по степи и вот-вот лишь объезженные казацкие кони, боязливо косились на серые волны Ишима, фыркали и встряхивали гривами от попадавших на них редких капель. В походном строю шли конные сотни в новых мундирах, в лихо заломленных фуражках с выпущенными по обычаю чубами. Пестрели флажки на пиках. Вот позади остались последние дома петропавловской станицы. Корпус двигался старинным казацким трактом, что словно тонкая нить, протянулся от Троицка до Омска. Настроение у казаков было приподнятое. Стараясь перещеголять, друг друга, сотни пели любимые песни, вперед и по бокам колонны, были высланы дозоры. Путь лежал вдоль речных берегов, в сторону казачьего поселка Боголюбово. Постепенно погода ухудшилась, пошел нудный осенний дождь, который уже через четверть часа, промочил у всех насквозь шинели. В Боголюбово объявили дневку. Артиллеристы бросились подгонять конную амуницию, чистить стволы орудий, проверять прицельные приспособления… Наконец-то, прекратился и дождь, выглянуло солнце. Однако недолго его лучи радовали бойцов, вечером дождь полил вновь.
Появление полков красной ударной группы на тракте и начало их контрудара, не стало тайной для белого командования. Еще несколько дней ранее, в д. Малоприютное, при разгроме штаба красной бригады, доблестными ижевцами был захвачен приказ, раскрывавший план красного контрудара. Чтобы хоть немного задержать движение противника, было решено нанести удар в тыл красной ударной группе. По воспоминаниям Воротовова, стоявший в д.Привольное 2-й Оренбургский казачий полк получил приказ нанести удар в тыл красным на казачий поселок Кабаний. Выбив разъезды противника из д.Воздвиженки, полк обошел левый фланг стоявшего в поле красного 44-го полка и с севера подошел к поселку. Казаки остановились, не доходя 2 верст до Кабаньего. Было уже совсем темно, шел мелкий дождь. Авангардная 1-я сотня хорунжего Фокина, начала перестрелку с засевшими в поселке красными. Те отвечали редким огнем. Местность была открытой, а потому, оба противника действовали нерешительно. Командир полка полковник Бородин, указал место позиции для бывших с полком двух орудий и с биноклем в руках, лично по контурам церкви сделал наводку батареи. Стояла тишина, в темноте сыро моросил дождь. Оба орудия гулко ударили. Снаряды с грохотом унеслись в темное небо. В поселке поднялся сильный шум, стал слышен стук колес. Правда, артиллерийский огонь нисколько не помог хорунжему Фокину ворваться в поселок. Впрочем, тот и не проявлял подобной решимости. В распоряжении Бородина было четыре сотни. Одна из них прикрывала батарею, еще одна охраняла тыловую дорогу полка. Из оставшихся, одна сотня хорунжего Фокина была выслана на поселок. Таким образом, в резерве командира полка, оставалась только одна 2-я сотня есаула Кузнецова. Ее и направили в обход поселка, поставив задачу перерезать дорогу на п.Пресноредуть. С той стороны, в темноте был слышен шум удаляющегося обоза. Выведя сотню, есаул Кузнецов тихо и незаметно подошел в темноте к тракту на 100 шагов. По дороге двигалась неясная в темноте колонна и повозки обоза.
Прицелившись из винтовок, казаки дали залп. Вспышки выстрелов, озарившие темноту, были особенно оглушительными. На дороге началась паника. С громким криком «ура», сотня бросилась в атаку и мгновенно захватила весь обоз. Было взято 80 подвод, в которых обнаружили до 40000 патрон, 1 пулемет и 60 человек пленных. Трофеи отправили к командиру полка. Развивая успех, есаул Кузнецов повернул сотню на поселок и тут же ворвался на его окраину. В уличном беспорядочном бою есаул был ранен и сотня отошла от станицы. Сотня хорунжего Фокина так и не вошла в Кабаний, сдерживаемая беспорядочной стрельбой из поселка. Эту заминку надо было срочно ликвидировать. По приказанию командира полка, его заместитель полковник Воротовов срочно выехал к сотне хорунжего Фокина. Разобравшись в обстановке, он принял командование на себя и выслал половину сотни перерезать тракт западнее Кабаньего. Затем, встав во главе другой полусотни, Воротовов атаковал поселок и под огнем ворвался на его окраину. Было темно, улицы были пустынны, на одной из них, без умолку бил красный пулемет. Спешившись за домами, казаки двинулись вдоль забора, на звук выстрелов, с легким ручным пулеметом «Шоша» в руках. Вскоре, строчивший пулемет красных смолк и где-то скрылся в темноте. Внезапно, по улице показалась быстро скачущая одиночная подвода, с обезумевшими от страха седоками и каким-то грузом. Казаки быстро перехватили ее. Бой закончился.
Отправив дозоры патрулировать улицы, Воротовов заночевал в одном из домов. Было тихо. Когда стало светать, дозоры заметили движение небольшого обоза, направлявшегося к поселку из деревни Семиозерной. Высланным взводом, обоз был захвачен. Это оказались штабные повозки 307-го полка. Было захвачено 4 подводы и 5 пленных, со всеми делами полка, вещами писарской команды, полковым знаменем и канцелярией. Со взятыми трофеями сотня оставила поселок и присоединилась к командиру полка. На совете было решено идти к своей бригаде в казачий поселок Усердное. Дойдя до него выяснили, что красные уже подошли к станице Пресновка. 2-му Оренбургскому казачьему полку пришлось сделать еще один переход, чтобы выйти на общую линию белых частей в казачий поселок Лапушки. Туда и прибыли казаки поздно вечером обходной дорогой, пройдя за день около 70 километров.
7 сентября, по планам штаба 5-й армии, части красной ударной группы должны были перейти в решительное наступление. На рассвете красный 43-й полк выступил из п. Екатериновки обратно в п.Кабаний, чтобы ликвидировать проникших туда казаков. Когда к полудню полк подошел к окраине поселка, то Кабаний был уже пуст. По воспоминаниям Чуйкова, войдя в поселок бойцы увидели «…саманные дома с узкими оконцами, земляные полы, плоские крыши. Здесь мы встретили только детей, женщин и стариков. Все взрослое мужское население ушло с белыми. Жители относились к нам враждебно, не хотели даже отвечать на наши вопросы, многие прятались по погребам и на гумнах. В каждом дворе вороха пшеницы, по 10-15 коров и стадо баранов.
В домах множество икон, портретов царей, которыми были увешаны стены. Достаточно было посмотреть на фотокарточки, висящие пониже царских портретов и становилось ясно, что тут живут казаки. Чубатые, бородатые, с моложавыми лицами, с крестами и медалями…». После обеда и дневки, в уже сгущающихся сумерках, полк выступил по дороге на казачий поселок Казанка. Чуйков вспоминал: «Чтобы продолжать движение на Казанский, мне пришлось выделить роту, для охраны своих обозов. Во время ночного марша, я несколько раз, выскакивал с конными разведчиками в степь, в ту сторону, откуда велась стрельба. Небольшие казачьи разъезды, почуяв опасность, мгновенно скрывались в темноте. В эту ночь, мой конь, на полном скаку угодил в канаву, мне пришлось искупаться в ледяной воде и потом зябнуть на ветру».
Одновременно с рассветом, 44-й полк двинулся по тракту из п.Екатериновка на казачий поселок Островка. Под проливным дождем 312-й полк начал наступать слева от тракта, справа от тракта наступал 310-й полк. Развернувшись в цепи, красноармейцы начали оттеснять 34-й Оренбургский казачий полк с позиций в 2 километрах восточнее Екатериновки. Местность была лесистой, но вскоре ведя перестрелку полк вышел в степь. Бойцы пошли одной широкой цепью. Пули летели чаще, огонь казаков усилился. Был убит боец команды конной разведки 44-го полка Клован. Но все же, сбив после небольшого боя противника, 44-й полк занял поселок Островку, взяв в плен 8 казаков. Дальнейшее продвижение так же продолжалось с боем. К вечеру, оттесняя 34-й Оренбургский казачий полк красноармейцы после небольшой перестрелки вошли в ст.Пресновку. При этом случилось трагическое происшествие.
Не доходя километра до Пресновки в казачьем поселке Новомихайловка, красноармейцы 312-го полка открыли стрельбу и своими выстрелами смертельно ранили комиссара 312-го полка Рассказова. К ночи в Пресновку вошел 310-й полк с 2-й батареей, чей 3-й батальон комбата Чекрыгина встал на позиции на северо-восток от оз.Мочище, 2-й батальон комбата Преображенского расположился на позициях на юго-восток от станицы, 1-й батальон комбата Колобродова остановился в резерве. Левее 3-го батальона находился 44-й полк. Одновременно, наступавший севернее красный 45-й полк, с боем занял казачий поселок Казанка. Позади всех, от п.Исаевка (Чапаевка) двигались колонны 307-го полка. Движение осложняла испортившаяся второй день погода. Лил дождь, стояла грязь и дул резкий холодный ветер. Связавшись по прямому проводу со штабом 2-й бригады 35-й дивизии, командарм Тухачевский узнал от комбрига Ямышева, что связи со штабом ударной группы у того нет, но зато имеется связь со штабом 3-й бригады 5-й дивизии. Директиву о направлении удара, повез лично начштаба Датюк, который с несколькими конными сумел добраться до ст.Пресновка и отыскать пропавшие полки. На поиски пропавшего штаба ударной группы, было отправлено по разным направлениям несколько ординарцев. Один из них, был захвачен казачьей разведкой и секретный план операции попал в руки противника.
К вечеру 7 сентября, в директиве №1447\н, штаб 5-й армии вновь меняет план контрудара. Теперь, части ударной группы Карпова должны атаковать белых во фланг и тыл, в направлении на села Большекурейное и Теплодубровное. Фактически, Тухачевским был создан новый правый фланг своей армии. Ставка делалась на неожиданный и мощный удар в левый фланг наступающего противника и перехват инициативы. По приказу, с утра 8 сентября, 1-я бригада 5-й дивизии должна была наступать на д. Пеган, 3-я бригада 5-й дивизии — на п. Лапушки, 2-я бригада 35-й дивизии — на п. Новорыбинку. Впрочем, настоящая ошибка, серьезнейший просчет не был замечен ни командармом, ни его штабом. Пока ударная группа развивала наступление по тракту, севернее его, полки 1-й бригады 5-й дивизии, к вечеру 6 сентября, еще только достигли своих исходных для наступления районов: 37-й полк с батареей – д.д.Грачево (Успенка) и Воздвиженка (Песчанка), 38-й полк со штабом бригады и батареей – д.д.Батырево и Михайловка, 39-й полк – д. Сухмень. На этой линии они простояли весь день 7 сентября из-за дождя, лившего второй день подряд и превратившего дороги в вязкую трясину. В результате, к утру 8 сентября, от п.Лапушки до с.Большекурейное, образовался незанятый войсками промежуток. Его протяженность составила несколько десятков километров. Это обстоятельство роковым образом сказалось для частей ударной группы уже на следующий день. Тухачевский же, был увлечен возможностью окружить и уничтожить весь фланг армии Сахарова и не замечал опасности. 8 сентября, в разговоре с начдивом Карповым, он буквально толкал части ударной группы вперед. Стремясь ускорить движение частей командарм призывал: «…поражение Колчаку может нанести только 5-я дивизия, только ее героическое напряжение и крайнее форсирование наступления, могут спасти положение на фронте армии».
Командовавший белыми войсками генерал Сахаров хорошо понимал всю опасность красного контрнаступления. Позднее, в своих воспоминаниях он писал: «…сильную группу войск, большевики двинули на юго-восток, чтобы обойти фланг нашего Уральского корпуса и ударить в тыл моей армии. Движение их было очень быстрое, надвигалась для нас опасность, не только потерять все результаты первого успеха, но снова попасть в прежнее положение обороны, прикрытия своего тыла и вечной опасности…». Необходимо было срочно принимать неотложные меры. Тем более, что к вечеру 7 сентября, части Партизанской группы на линии тракта уже оставили ст.Пресновку и отошли на казачьи поселки Лапушки и Новорыбинку. 1-я сотня 2-го Оренбургского казачьего полка отходила севернее п.Казанка, а 5-й Оренбургский казачий полк находился севернее тракта в д.Степная. К этому моменту, Партизанская группа генерала Доможирова была усилена артиллерией. Ей были переданы 3-я легкая батарея 12-го Сибирского артдивизиона, а также 6-я и 9-я батареи 3-го Оренбургского казачьего артдивизиона. Но она полностью была лишена пехоты и имея в своем составе лишь конные части, явно не смогла бы сдержать наступающую по тракту массу красной пехоты с пушками и пулеметами. Тогда Уральской группе, чьи дивизии уже вышли к линии железной дороги, было приказано развернуться назад и нанести удар с севера на юг, в левый фланг двигавшейся по тракту красной ударной группы. Для усиления уральцев им придавали Ижевскую дивизию. С юга удар должен был нанести идущий большими переходами к линии фронта Войсковой Сибирский казачий корпус.
К исходу 6 сентября, казаки сосредоточились в долине реки Ишим, в районе станиц Боголюбово, Новоникольская и села Явленное. Три казачьи дивизии с конной батареей широко расположились биваком. Ночь озарили сплошные костры, фырканье коней, гомон и даже песни. Это была та линия развертывания, с которой корпус по первоначальному плану, должен был устремиться в набег по вражеским тылам на Курган. Лишь через неделю он смог выйти на исходные позиции. Разумеется, к этому времени, наиболее благоприятное время для конного рейда было уже упущено. Красные восстановили линию фронта и их 26-я стрелковая дивизия прочно удерживала оборону в районе д.д.Пеган, Требушное, Кривино, Головное. Ее правый фланг уступом прикрывала 1-я бригада 5-й дивизии, а полосу петропавловского тракта надежно обеспечивала ударная группа из войск 5-й и 35-й красных дивизий. Не было ни одного промежутка, через который казачьи полки, могли бы выйти в красные тылы. Это прекрасно понимал такой опытный специалист в военном деле, как барон Будберг. В своем дневнике, от 8 сентября он записал: «Настоящий момент для нанесения удара конным корпусом уже упущен, ибо если бы Иванов-Ринов вышел в тылы красного правого фланга, в то время, когда фронт красных был разбит наступлением третьей армии, то результаты могли быть потрясающими и отозвались бы на исходе всей кампании…». Теперь же, в сложившейся ситуации, было решено использовать конный корпус не для прорыва в тыл врага, а для уничтожения ударной группы красных. Лишь после этого, сибирским казакам надлежало обогнуть красный фланг там, где представится на то возможность и выйти противнику в тыл. Это было изменением всего первоначального плана белого наступления. Решение было принято. Едва зорька осветлило небо, как сигналы труб подняли лагерь. Корпус двинулся к фронту форсированным маршем, делая по 60 и более верст в сутки.
В степи заклубились облака пыли. Шесть конных полков длинной лентой в колонне по три, широкой рысью двигались на запад. Казаки продвигались двумя колоннами. 5-я Сибирская казачья дивизия войскового старшины П.П.Копейкина с 2-й Сибирской казачьей батареей выступили из станицы Боголюбово прямо на запад на стоявший на петропавловском тракте казачий поселок Кладбинку. Не задерживаясь здесь и лишь подкормив лошадей, дивизия двинулась далее на казачий поселок Новорыбинку, где и остановились на ночлег. 3-я и 4-я Сибирские казачьи дивизии, под началом самого комкора Иванова-Ринова, двигались степями южнее тракта. К вечеру 7 сентября, они сосредоточились в районе п.п.Петровка, Богдановка и Рождественское. Эти переходы был трудны. По воспоминаниям Красноусова: «Моросит осенний дождь, дорога — сплошное болото, и кони, и люди промокли насквозь. Настроение хмурое, не слышно песни, хотя запрещения петь не было, так как противник еще довольно далеко от нас. Порядок движения в батарейной колонне поддерживается образцовый…». Между Новорыбинской и Пресновской было 16 верст и там впереди, уже был враг.
8 сентября начались бои по разгрому ударной группы красных. В ночь с 7 на 8 сентября, красный 43-й полк вошел в казачий поселок Казанка, где стоял 45-й полк. Здесь была восстановлена связь со штабом бригады. Комбриг Строганов передал приказ о дальнейшем наступлении. На рассвете 45-й полк выступил по дороге на казачий поселок Лапушки.
Оставив 1-й батальон в Казанке в резерве, командир 43-го красного полка Чуйков с другими двумя батальонами выступил по дороге на несуществующую ныне д.Моховик. Огромная колонна из 200 подвод, на каждой из которой сидело по два бойца, растянулась на несколько верст. С ними шли два орудия 4-й легкой батареи. Впереди двигались два эскадрона конной разведки. Никто не знал, что с севера к ним приближалась белая 11-я Уральская дивизия. Вечером 7 сентября, она получила приказ наступать на казачьи поселки Казанка и Островка. На рассвете белый 43-й Верхнеуральский полк и сотня 5-го Оренбургского казачьего полка, выступили из д.Степная по дороге на казачий поселок Казанка. Они должны были выйти на тракт к поселку Островка.
Главные силы дивизии двинулись из с.Большекурейного на юго-восток по дороге на казачий поселок Лапушки. Вскоре, шедший в авангарде 5-й Оренбургский казачий полк в 4 километрах южнее д.Покровки, внезапно заметил подходящую к оз.Филатово колонну красноармейцев.
Казаки едва успели предупредить шедшую позади них в колоннах белую пехоту, которая чуть было не врезалась с ходу в противника. В отличии от белых, красный 43-й стрелковый полк приближение противника не заметил. Это был серьезный просчет командира красного полка, будущего маршала Василия Ивановича Чуйкова. Впрочем, на тот момент он командовал полком неполные полгода, окончив Первые Московские военно-инструкторские курсы. Возможно, такой серьезный промах как отсутствие разведки, Чуйков допустил, будучи на тот момент серьезно больным. Позднее он вспоминал: «Меня затрясла лихорадка. Температура поднялась выше 38 градусов, всего ломало, сильно болела голова, верхом я ехать не мог и пересел в рессорную коляску». Вскоре колонна подвод 43-го красного полка вошла в узкое, буквально в сотню метров шириной, дефиле озер Филатово и Пасынки. За гладью озера, на другом берегу Филатово виднелись крыши домов деревни П