Возникают вопросы и предположения, касающиеся гипотетического наличия на затонувшей «Москве» ядерных боеприпасов. Называется даже обязательное наличие двух таких боеприпасов по штату. Соответственно, высказываются предположения касательно угрозы, связанной с тем, что эти заряды сейчас находятся вне контроля.
Насколько я понимаю, реальная угроза от попавших на дно боевых ядерных зарядов, равно как и угроза их несанкционированного изъятия, крайне невелика.
Плутониевые заряды в силу множества факторов чрезвычайно чувствительны к условиям своего хранения. Деградация заряда (то есть, невозможность выдачи штатного выброса энергии при подрыве) происходит по целому ряду причин. Первая — высокая тепловая активность плутония. «Свежий» плутоний выделяет примерно 2 ватта энергии на килограмм веса, через 15 лет — уже более 100. При нагреве плутоний, находящийся в так называемой дельта-фазе (одно из аллотропных состояний металлического плутония, единственно пригодного для боевого применения), переходит в так называемую альфа-фазу. Для этого достаточно нагрева боевой части до 300 градусов Цельсия. Альфа-фаза полностью непригодна для боевого применения. Чтобы «растянуть» температурный диапазон, плутоний «присаживают» добавками — галлием, но это закрепление не является панацеей и служит лишь дополнительным фактором безопасности.
Главный фактор тепловой безопасности боевой части — это аппаратура теплосъема, поддерживающая боевую часть в строго заданном температурном диапазоне. В случае ее поломки, коррозии, коротких замыканий и так далее температура в закрытом объеме начинает расти очень быстро, и плутониевый заряд быстро нагревается и переходит в альфа-фазу, перестав быть боеспособным. Тепловые расчеты для зарядов - это достаточно сложная задача решения динамических уравнений, несоблюдение условий хранения - верная «смерть» для заряда.
В боевой части есть и неплутониевые радиоактивные элементы — тритий, к примеру, который служит ключевым элементом инициирующего заряда. Тритий — короткоживущий изотоп, поэтому импульсный нейтронный источник ИНИ на тритии должен регулярно меняться. Как часто — тут вопрос к специалисту-эксплуатационщику, но судя по периоду полураспада, не реже раза в года два-три. Сколько лет уже прослужил ИНИ в гипотетически затонувших зарядах, мы не знаем, но все равно достаточно скоро он тоже перестанет выдавать штатные характеристики.
Наконец, никто не может сказать, какие повреждения получили спецбоеприпасы при детонации боезарядов. Вполне возможно, что они были повреждены или даже разрушены, пускай и частично, что само по себе говорит о невозможности их использования по назначению. Легенды о так называемых «грязных бомбах», которые по степени достоверности близки к не менее легендарной «красной ртути», я упоминать не стану, поэтому использовать небоеспособные плутониевые заряды для таких мифических устройств невозможно в принципе. По причине их мифичности.
Подытоживая: сколь-либо серьезной угрозы затонувшие (гипотетически) ядерные боеприпасы, даже если они там и были, не несут. В том числе и для экологии, так как 10 кг плутония для объемов Черного моря мало отличаются от одиночной заблудившейся молекулы. Боевой (или террористической) угрозы затонувшие боеприпасы тоже не несут. Кстати, аналогичный случай был в далекие годы, когда американский самолет уронил в Испании четыре бомбы, одна их которых упала в море. Ну, упала и упала. Дело житейское. Так что сейчас ситуация ровно такая же.
Во всяком случае, потерявшиеся (повторюсь — гипотетически потерявшиеся) пару ядерных зарядов — это самая малая проблема в огромном перечне прочих и остальных. Настолько малая, что ее можно смело игнорировать.
