Это моя старая запись от 2011 года. Речь о Петре Столыпине и его реформе в сатирическом изложении. И это не удивительно. Даже смерть Столыпина имела обстоятельства гротескные — его убил агент царской охранки. Это всё равно, как сегодня Петров и Боширов пришли бы к Мишустину с ведром Новичка и до смерти того закормили. Впрочем я не об обстоятельствах гибели, а о сути реформ...
****
В связи с недавними заявлениями отдельных российских руководителей по поводу недооцененной реформаторской роли Петра Столыпина, я неожиданно обнаружил, что очень многие мои знакомые просто не понимают о чем (и о ком) идёт речь. В чем же суть реформ за которые Столыпина так ценят наши правители Петра Столыпина? Я предлагаю краткую версию в сатирическом изложении.
Позвал как-то царь-государь пред свои светлы очи Петра Столыпина.
- Слышал я Петя, что ты умён весьма в делах государственных!
- Это есть, - скромно признался Петр Аркадьевич.
- Ну так объясни тогда мне, Петя, отчего же промышленность в нашем царстве-государстве не развивается, отчего модернизация не идёт?
- На это ответ простой, - снисходительно улыбнулся Столыпин в бороду. – Рынка труда в нашем Отечестве нет. А нет рынка труда, то нет и капитализма.
- А отчего рынка труда у нас нет? – удивился святой страстотерпец.
- Вся беда в том, что крестьяне в империи вашей живут в основном общинами. Они эти общины «миром» называют. Сидят так мужики на земле и в город не идут.
- И что в том худого?
- А то худо, что в городе есть промышленник. Надумает промышленник пускать фабрику, придёт он к крестьянину и зовет: «Пойдёшь ко мне батрачить?» А крестьянин спрашивает: «Что дашь?» Промышленник отвечает: «Копеечку». Ну мужик тогда и посылает промышленника куда подальше, дескать, иди за копеечку далеко и надолго…
- Что же делать-то?
- А надо общину изничтожить, забить в этот мужицкий мир осиновый кол, запустить к ним мироедов…
Святой страстотерпец перекрестился:
- Так осерчают же мужики, коли их земли лишить! Может их деньгами заманивать?
- Ну что ж с того, что осерчают? Реформы не бывают безболезненными. Шоковая терапия так сказать. Самых активных перевешаем, а остальные как миленькие в бараки, на заводы отправятся. Тогда они за копеечку, и за полкопейки, и за четверть копеечки работать будут. А если мужиков не опролетарить, то промышленники осерчают.
- Не дай господь! – страстотерпец перекрестился. - До чего ж ты Петя умён, шельмец! Вот давай-ка я тебя министром сделаю. Мужиков, которые будут противиться ты, Петя, сади в вагоны… Как у тебя Петя фамилия?
- Столыпин.
- Сади их в вагоны столыпинские - и в Сибирь, на каторгу, на вечное поселение. А особо злобных – вешай. На первом суку вешай. Столыпин твоя фамилия, говоришь? Вот, галстук им на шею столыпинский и на сук! – посоветовал святой страстотерпец. – А теперь, иди – создавай великую Россию.
Когда Столыпин ушел, к царю заглянула императрица.
- Какой суровый взгляд у этого человека! Кто это!
- Подвижник! Все наше душегубство на себя возьмет. Пристрелят его за зверства и всю семью его искалечат. Как пить дать. Ты помолись за него, а я пойду ворон постреляю. Люблю смотреть как они дохнут. А потом тоже за Столыпина помолюсь…
…..
Шел 1917 год. Царь грустно смотрел на улицу.
- Что там, в Петрограде? – спросил он у министра двора, графа Фредерикса.
- Революция, ваше величество!
- А кто ж бунтует то?
- Пролетариат бунтует. Столыпин крестьян разорил, в города на заводы согнал, вот они и зверствуют.
- Эх, - грустно вздохнул царь. – Что-то Петя недодумал, царствие ему небесное. Подвёл. Наверное, вешал мало. А теперь мне за все его душегубства отвечать в каком-нибудь доме, в ипатьевском…
