Тысячи глоток пели, кричали, хрипели, выли, выхаркивали с кровью
грозные и торжественные слова, сложенные некогда и положенные
на музыку хромым афинянином Тиртеем, в насмешку одолженным
согражданами союзной, но и опасной Спарте; ничтожный калека,
посмешище, ни на что не способный ублюдок… под боевую песню
которого спартиаты, забывшие о страхе, сломили, наконец,
гордую выю непокорной Мессении, закончив двухсотлетнюю,
выматывающую и казавшуюся нескончаемой войну.
Фаланга пела, и пока пела, оставалась фалангой.
Навстречу азиатским стрелам, затмевающим солнце, свистящим так,
что порой невозможно было услышать и стона друга, упавшего рядом
на колено, летела песня, укрепляя и смыкая щиты ипаспистов,
редеющий ряд которых еще заслонял копьеносцев от гибели.
Пели все.
Кто как умел.
По-гречески и по-македонски с каппадокийскими придыханиями
и гортанными арменскими всхрипами, тихо и громко, ненавидяще
и весело. Гоплиты эллинских синтагм и македонские сариссофоры,
пельтасты Аррибы, успевшие скрыться за щитами и ныне, исчерпав
запас камней и дротиков, ставшие бесполезными для боя, немногие
из мардских всадников, не сраженные насмерть в схватке
и приползшие под Антигоново знамя умирать с честью.
Пели все. О великой стране, встающей на смертный бой
с трусливым врагом, боящимся открытого, лицом к лицу и меч
против меча, боя... О черных крыльях, которым недолго
отбрасывать тень на родные поля... О благородной ярости,
вскипающей, как волна, в час Посейдонова гнева...
И вместе со всеми, вздувая в крике жилы на худой,
покрытой старческими морщинами шее, пел Антигон.
Лев ВершининБезусловно,
те, кому отвечает своей песней эта красивая, талантливая и умная девушка, её не услышат, но даже если услышат, не поймут, и будут плясать под дудочку. Ну и хрен с ними. Они не в счет. Главное, что, судя по комментам к ролику на Ютубе, остальные слышат, и понимают, и песня скрепляет ряды...
