Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский рассказал о полученной официальной жалобе «о пагубном влиянии обнаженных скульптур на несовершеннолетних посетителей». Уже не раз предлагалось собрать их всех в одном зале и повесить табличку «18+». Мы попросили прокомментировать эту информацию профессора, доктора психологических наук Владимира Кудрявцева.
Кадр кинофильма Леонида Гайдая "Операция «Ы» и другие приключения Шурика" 10.04.2021 Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский рассказал о полученной официальной жалобе «о пагубном влиянии обнаженных скульптур на несовершеннолетних посетителей». Уже не раз предлагалось собрать их всех в одном зале и повесить табличку «18+». Мы попросили прокомментировать эту информацию профессора, доктора психологических наук Владимира Кудрявцева. Стояли себе и стояли – господ психоаналитиков прошу не беспокоиться, я имею в виду исключительно местоположение (еще раз прошу психоаналитиков соблюдать спокойствие).Много лет стояли. Советских детей к ним экскурсиями водили посмотреть. И вот жалобы сейчас, когда, казалось бы, все уже все повидали - даже по нашему высоконравственному телевизору. В том, что в СССР считалось просто эстетическим воспитанием, в нынешней России усмотрели растление. Наивные, неискушенные советские взрослые – не то, что нынешние, все повидавшие и продолжающие напряженно разглядывать! Эрос, конечно, занимал не последнее место в античном искусстве, но привносил в него особый философско-эстетический, при этом метафорический смысл, а не лобовую семантику подворотни. В «эти дебри культуры» тогда, правда, не лезли. Помнится, лет 7 тому назад один слуга народа в порядке своей беззаветной службы, видимо, с мощной лупой в руке рассмотрел на купюре достоинством 100 рублей некое непозволительное достоинство у скульптурного Аполлона на крыше Большого театре, который изобразили на купюре. По мнению депутата, это расходилось с законом «О защите детей о вредной информации» - ведь не только депутату, но и ребенку в руки могла попасть сторублевка. А то еще и с лупой, за которой можно всякого насмотреться! Впрочем, депутатского здравомыслия хватило, чтобы не лезть на крышу Большого театра с мастерком, а лишь обратиться в Банк России с предложением заменить изображение… За последующие годы нескончаемых побед на других фронтах великовозрастная глупость нагуляла свою мощь до абсурдистских показателей. У определенной части общества задние мысли стали передними без прикрытия всякими фиговыми листками. Можно бы и дальше запасаться попкорном – рискуя потом подавиться от смеха вперемешку с попкорном. Но что-то не очень смеется. Во-первых, те, кого раньше называли «городскими сумасшедшими», сбиваются в кучки «активистов», выражают «общественное мнение» и отстаивают его, в том числе, в судах. Разумеется, каждый имеет право объявить свой индивидуальный или коллективный бред «гражданской позицией». Это, в общем-то, одно из завоеваний демократии. Но та же демократия не ограничивает права подрастающих поколений на приобщение к тому, что миллионами куда более трезвых и образованных умов давно признано культурным достоянием человечества. В «Зал голых» следовало бы собрать бдительных общественников, чтобы глаза их не смотрели…А другие глаза не смотрели бы на них. Особенно, глаза растущих, в которых образ взрослости и так предстает все более социально и психологически инвалидным. Это – во-вторых и самое главное. «Коллективное городское сумасшествие» в своей организованной активистской форме прикрывает неспособность и нежелание великовозрастных людей заниматься серьезными взрослыми делами. При отчаянном стремлении продемонстрировать свою значимость для общества. С опорой на такие «образцы взрослости» дети едва ли смогут построить ее собственный образ, образ своего будущего. И едва ли захотят, чтобы затем шагнуть в подобную «взрослость». От них не столь уж редко слышат психологи, социологи, педагоги, родители: «Не хочу взрослеть». Может, им слишком уютно и беззаботно в их счастливом детстве? Отчасти – да. Но когда-то счастливые дети рвались в счастливую взрослость (как они ее себе представляли). А в эту - несчастную, ущербную, обидчивую, лживую, неумную, «жалостную» (во всех смыслах), беспомощную, агрессивную и жестокую, в порядке компенсации – не особо-то и желают. В-третьих, «18+» - это значок маленького «крестового похода» против культуры. Жалобщиков смущает исключительно нагая классика. А вот девицы в откровенном «милитари», которое напоминает о самых дерзких предложениях провинциального секс-шопа, участницы военно-патриотических действ, нисколько не смущают. Пожалуй, перегнул я с «крестовым походом» - культуре достанется лишь по ходу. Изоляция откровений культуры в специальном зальчике с ограниченным допуском – конечно, мягкая форма варварства. Но варвар нынче расчетлив. Голые античные персонажи не очень годны для привлечения молодежи в ряды сторонников традиционных державных ценностей, которые хорошо конвертируются в бюджетные средства «на поддержку». А полуголые девицы в буденовках и пилотках-вполне. И в заключении – ретронаблюдение. В классе 6-7-м у нас произошло неравноценное расслоение по признаку отношения к обнаженной натуре в живописи. Одни сумели, насколько могли, разглядеть в ней человека, настроение, чувство, мысль: нагота лишь приоткрывала все это. Вторые – ничего, кроме «голых баб», при виде которых они «гыгыкали» и после завершения пубертата. В нынешних гикающих радетелей детской нравственности узнаю вчерашних «гыгыкающих». «Срамота!» - возмутился на колхозном рынке эпизодический герой Алексея Смирнова в фильме Леонида Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». И я с ним согласен. Читайте также: Александр Архангельский: «В этом мире должна быть эстетическая дистанция» Колонка Владимира Кудрявцева в газете "Вести образования"
