Вместе с Саркози обвиняемыми по делу «делу о прослушках» (другое название — «дело Бисмута») проходили его друг и адвокат Тьери Эрцог, а также бывший первый генеральный адвокат (помощник генпрокурора) при Кассационном суде Жильбер Азибер.
Судья также признала доказанными факты, представленные прокуратурой: о том, что Саркози получал помощь от Азибера в обмен на получение поста в Монако. Саркози и Эрцога признали виновным в «в коррумпировании представителя судебной власти» и «торговле влиянием». Эрцога приговорили к 3 годам лишения свободы, из них 2 условно. Судья заявила, что совершенные преступления — «чрезвычайной тяжести».
Азибера признали виновным в «нарушении профессиональной тайны» и «укрывательстве нарушения профессиональной тайны». Он также признан виновным в «пассивной коррупции» и приговорен к 3 годам лишения, из них 1 условно.
По предъявленным статьям обвиняемым теоретически могло грозить до 10 лет тюрьмы. Но Национальная финансовая прокуратура (PNF), которая вела это дело, запросила для всех троих по 4 года заключения (из них 2 условно). Во Франции подобный приговор (не превышающий два года реального заключения) позволяет избежать попадания за решетку, получив одобрение со стороны специального судьи по вопросам применения наказания.
Процесс привлек большое внимание прессы: это первый в истории Франции случай, когда бывший президент страны лично присутствовал в суде. Кроме того, Саркози — первый из президентов, которому вменили статью, которая буквально звучит: «коррупция» (Ширака судили за «присвоение государственных средств» и «злоупотребление доверием»). Николя Саркози дисциплинированно посещал все заседания, которые проходили с конца ноября по 10 декабря 2020 года.
Суть обвинения, выдвинутого PNF: Саркози через своего друга получал от Азибера конфиденциальные данные о ходе расследования возбужденного против него «дела Бетанкур» (совладелицы компании L'Oréal). Азибер пытался также «повлиять» на своих коллег из Кассационного суда, чтобы они запретили прокуратуре доступ к полному президентскому расписанию Николя Саркози в период с 2007 по 2012 год. В обмен, как утверждали прокуроры, Саркози обещал помочь Азиберу получить престижную должность в Монако. Узнать об этом обвинению удалось, поставив на прослушку телефон Саркози, который был оформлен на другого человека — Поля Бисмута, израильского бизнесмена, друга детства Азибера.
Бисмут изначально был записан как гражданский истец на этом процессе. В первый день, 23 ноября, адвокат Бисмута от его имени потребовал компенсации. Но уже 26-го израильтянин вдруг объявил, что не предъявлял требований и не знает адвоката, который выступал от его имени.
Сам Саркози после этого заявил на слушаниях, что «хотел бы принести извинения всем Полям Бисмутам» и подчеркнул, что если бы в то время, когда велась прослушка, «существовал WhatsApp, мне не понадобился бы Поль Бисмут». Экс-президент и его адвокаты также обвинили прокуратуру в том, что, прослушивая разговор клиента (Саркози) с его адвокатом (Эрцогом) она нарушала закон. Судья отклонила требование защиты и заявила, что прослушивание телефона господина Саркози было законным.
Саркози также сказал, что пытался Азиберу помочь не за услугу — а просто так, бескорыстно, как делал ранее много раз за «40 лет политической карьеры». Экс-президент также заявил, что его преследование является политическим и обвинил PNF в предвзятости. При этом открытую поддержку Саркози в дни слушаний дела по существу высказал министр внутренних дел Франции Жеральд Дарманен (который когда-то возглавлял предвыборную кампанию Саркози и был его ближайшим помощником).
После нынешнего процесса экс-президент недолго сможет отдохнуть от судебных заседаний — уже на 17 марта назначено начало процесс по т.н. «делу Bygmalion» (название пиар-компании), по которому Саркози обвиняют в превышении потолка финансирования избирательной кампании. Ему может грозить по этому обвинению до 1 года тюрьмы.
