Ливия 2020. Итоги и тенденцииНа исходе 2020 будет уместно вспомнить, чем запомнился ливийский кризис в этом году, и чего стоит от него ожидать в дальнейшем, так как ситуация в стране по-прежнему не урегулирована, а внутренние и внешние причины конфликта обуславливают его продолжение, что является долгосрочным последствием интервенции НАТО в Ливию в 2011 году, приведшей к фактической деструкции государства и частичной утрате национального суверенитета.
Турецкое вмешательствоПожалуй, главным событием года стала турецкая военная операция в Ливии. Турция задействовала как регулярные силы, так и огромные массы сирийских боевиков, что позволило ей стабилизировать положение ПНС Ливии и противодействовать антитеррористической деятельности Халифы Хафтара. После выравнивания ситуации и накопления сил Турция смогла провести успешную наступательную операцию, заняв ключевую авиабазу Аль-Ватыя, а также целый ряд городов в Триполитании. Все это окупило понесенные человеческие и материальные потери – Турция зафиксировала свои позиции в Ливии и обеспечила себе долгосрочное военно-политическое присутствие в этой стране. Анкара хотела и большего, но ее попытки продвинуться через Сирт к нефтяным полям Киренаики не увенчались успехом.
Отмена операции Хафтара под ТриполиВ апреле-мае Хафтар пытался зачистить страну от бандформирований и террористических группировок, чтобы объединить Ливию. Основными инициаторами весеннего наступления были ОАЭ и Саудовская Аравия. Россия достаточно скептически смотрела на его перспективы и призывала сосредоточиться на дипломатии. Тем не менее выбор был сделан в пользу наступления, которое не привело к решительным результатам – войска Хафтара завязли в южных пригородах Триполи. В мае последовал удар Турции и войска Хафтара откатились на юг и восток, неся большие потери в материальной части.
Кризис вокруг СиртаВажнейшие события лета 2020 года в Ливии разворачивались вокруг Сирта и авиабазы Аль-Джуфра. Турция угрожала продолжением наступления, требуя, чтобы Хафтар сдал Сирт и допустил продвижение Турции и ПНС Ливии к Киренаике, а также портовые города Эль-Брега и Рас-Лануф, через которые идет перевалка ливийской нефти.
Под воздействием союзников Хафтара из Восточной Ливии к Сирту были переброшены дополнительные подкрепления, ОАЭ смогли восполнить понесшие потери части ПВО. Самолеты ВВС Франции с авиабазы в Мали нанесли ряд болезненных ударов по турецким прокси, а также по авиабазе Аль-Ватыя, где были уничтожены турецкие радары и ЗРК «Хок». Данная деятельность показала, что усиление турецкого навала на Хафтара встретит не только озабоченность, но и силовое противодействие. В Турции поняли подобные намеки и постепенно начали пересматривать свою позицию по Ливии. Анкара осознала, что продолжение давления приведет к тяжелым последствиям для турецкого контингента в Ливии, который не был обеспечен достаточными средствами ПВО при интенсификации ударов по турецкой инфраструктуре и турецким прокси.
Кризис вокруг Сирта отлично показал, насколько интернационализировался этот конфликт.
Вмешательство ЕгиптаЕще одним важнейшим фактором краха надежд Эрдогана на захват Сирта стала позиция Египта, который открыто пригрозил начать войну с Турцией, если она преодолеет условную «красную линию» Сирт — Аль-Джуфра и создаст угрозу египетскому «поясу безопасности». Для этих целей Ас-Сиси сосредоточил в северо-западном Египте существенные механизированные силы, а также большое количество самолетов и ударных вертолетов, которые должны были прийти в действие, если Турция начнет развивать наступление вдоль побережья в направлении Рас-Лануфа и Эль-Бреги. Анкара явно не была заинтересована в начале полноценной войны с Египтом, что выходило за пределы целей операции, поэтому, несмотря на пропагандистскую риторику, «красную линию» Египта Турция пересечь не решилась.
Кризис переговорного процессаПопытки остановить кризис в Ливии предпринимались в течение года. Консультации шли в рамках московского, берлинского, римского и иных форматов. Но в конечном итоге договоренности либо не достигались вовсе, либо срывались по субъективным причинам, так как некоторые внешние участники не были заинтересованы в стабилизации ситуации. Поскольку и Хафтар и Саррадж серьезно зависят от своих иностранных покровителей, то даже если предположить, что они искренне стремятся к миру, то в условиях внешней зависимости от стран, чьи междоусобные конфликты выходят за пределы ливийского театра военных действий, они вынуждены следовать интересам своих спонсоров, которые далеко не всегда заинтересованы в мире на территории Ливии.
Поэтому мы раз за разом наблюдали, как срываются переговорные форматы, а вносимые компромиссные предложения, подобные Каирской декларации, отвергаются противной стороной. Тупик в переговорах обуславливает рост рисков эскалации в условиях отсутствия иных альтернатив.
Борьба за шельфВажным составным элементом ливийского кризиса в этом году стала борьба за шельф в Восточном Средиземноморье. Договоры Турции и ПНС Ливии, а также соглашения Египта и Греции обозначали претензии сторон, где формальная легитимность ПНС Ливии дала Турции возможность выдвинуть фактические территориальные претензии к Греции, которая является союзником Турции по НАТО, и начать экономическую деятельность в греческих водах.
Конфликт обострялся в течение года, причем Афины прямо заявляли, что действия Турции ведут страны к войне, так как Греция не собирается уступать свои территориальные воды. Анкара отвечала на эти действия «по праву силы», на что Греция, Кипр, Франция и Египет проводили учения с ясной антитурецкой направленностью. Это является одним из последствий ливийской политики Эрдогана, которая в среднесрочной перспективе привела к серьезному конфликту с частью арабского мира и некоторыми членами НАТО.
И так как конфликт вокруг шельфа и морских границ не разрешен, последствия этих действий для Турции будут множиться, хотя говорить о формировании полноценной антитурецкой коалиции в Восточном Средиземноморье пока рано. Атлантические структуры всеми силами пытаются гасить этот конфликт, который помимо прочего, угрожает целостности НАТО.
«Панцири» против «Байрактаров»Одним из символов конфликта в Ливии в 2020 году было противостояние эмиратовских «Панцирей» с турецкими ударными беспилотными летальными аппаратами. По различным подсчетам, турки и страны НАТО потеряли от 32 до 36 БЛА, а эмиратчики потеряли от 12 до 14 ЗРПК «Панцирь». Хотя обе стороны и заявляли о «дронопадах» и «истреблении Панцирей», на деле мы увидели серьезную войну на истощение, которая показала уязвимые места как турецких дронов, так и экспортных версий «Панциря». На первый план вышла способность сторон компенсировать потери, с чем они успешно справились. Уже после завершения триполитанского сражения в Ливию поступили новые «Панцири» для ЛНА и новые турецкие дроны, которые теперь действуют не только с ВПП в Мисурате и Триполи, но и с базы Аль-Ватыя. Через некоторое время Турция потеряла еще два БЛА и уничтожила один «Панцирь». В случае отсутствия политического урегулирования это противостояние продолжится. Что бывает, когда турецкие БЛА не получают эффективного противодействия, можно было недавно посмотреть на примере Карабаха. В Сирии и Ливии турецкое чудо-оружие выглядело не столь впечатляюще, сталкиваясь с более серьезными средствами ПВО. Практика показала – пренебрежение угрозой дронов столь же фатально, как пренебрежение механизацией армии в 20-30-е годы XX века. Поэтому дроны и средства борьбы с ними, безусловно, будут мейнстримом локальных конфликтов 20-х годов.
Гуманитарная катастрофа и рост террористической угрозыЛивия с 2011 года продолжает жить в условиях перманентной гуманитарной катастрофы. Ее организаторы так и не понесли за это ответственность. «Демократия» принесла Ливии ужасающие страдания, которые превосходят даже последствия итальянского колониализма. Бесконечный кризис, потоки беженцев (часть из которых погибают в море в попытках добраться до Европы), рынки рабов, районы под контролем джихадистов, насаждающих шариат, утеря национального суверенитета, раскол страны на фрагменты с различными правительствами и т.д. Все это не дает поддерживать адекватный уровень социально-экономического положения на всей территории Ливии. Бедность и нищета служат питательной почвой для расцвета самых крайних форм ислама, что обеспечивает ИГИЛ1 и «Аль-Каиду1 в Магрибе» (обе запрещены в РФ) новыми рекрутами и неофитами. Отправка Турцией больших масс боевиков из Идлиба и Джараблуса для помощи ПНС Ливии усугубила этот процесс, поскольку джихадисты из Сирии пытаются устанавливать идлибские порядки и в Ливии, в чем находят поддержку от своих «коллег» из различных бригад из Триполи и Мисураты. Фактически Ливия превратилась в огромную серую зону, где население влачит жалкое существование, а территория страны используется для игр Великих держав и культивации террористических группировок с возможностью экспорта джихада в другие страны региона.
Русские своих не бросают. Освобожден ШугалейДля России, помимо участия в политическом урегулировании ливийского кризиса, год запомнился борьбой за освобождение социолога Шугалея, в поддержку которого выступали общественные деятели, представители СМИ, дипломаты из МИДа. Вышло два фильма, посвященных заключению Шугалея и его переводчика Самера Суэйфана в ливийской тюрьме. И вот, в конце года, после длительного изматывающего заключения, они, благодаря серьезным усилиям российской дипломатии, вернулись домой.
Над этим работали как по ливийской, так и по турецкой линии. Обстоятельства наконец сложились так, что ПНС Ливии отпустило Шугалея. Так что получилась история со счастливым концом и сценарный хэппи-энд для третьего фильма про Шугалея в Ливии. Это очередной раз подтвердило тезис, что «русские своих не бросают».
Тенденции
Теперь же поговорим о том, чего стоит ожидать от событий в Ливии в ближайшие месяцы, с ясным пониманием того, что они будут касаться не только самой Ливии, но и всего региона в целом, так как затрагивают интересы многих больших и малых государств.
Перспективы политического урегулированияНа текущий момент они выглядят весьма призрачными. Обе стороны не демонстрируют готовность к компромиссам и все чаще используют воинственную риторику, которая подпитывается некоторыми спонсорами ЛНА и ПНС Ливии. Россия, разумеется, будет пытаться усадить стороны за стол переговоров и прийти к удобному всем решению, но пока что договор по Ливии выглядит маловероятным. Это же касается и попыток примирить стороны через римский формат.
Франко-турецкий конфликтВажным элементом продолжающегося конфликта будут нарастающие противоречия между Турцией и Францией, которые ныне выходят за пределы Ливии и касаются Восточного Средиземноморья, вопроса с мигрантами и идеологического спора о роли ислама в западном мире. На все это наслаивается личный конфликт Макрона и Эрдогана. Желание Парижа деятельно ответить Анкаре повышает вероятность более масштабного вовлечения Франции в ливийский конфликт, хотя бы под формальным предлогом защиты инвестиций корпорации Total, которая заключала контракты с восточным правительством Ливии и рассматривала Хафтара как гаранта этих инвестиций и долгосрочных позиций Франции в этой стране. Турция мешает таким планам, поэтому Франция может либо уступить, либо, используя конфигурацию ливийского конфликта, попробовать нанести удар по турецким позициям в Ливии. Как своими, так и чужими руками.
Каддафисты как стабилизирующий факторПоддерживающие ЛНА каддафисты, безусловно, разделяли планы будущих всеобщих президентских выборов, где возможным объединяющим кандидатом в президенты мог выступить сын Каддафи Сейф-аль-Ислам. Но летние события отодвинули реализацию этих планов на неопределенный срок. Каддафисты несомненно будут поддерживать планы дальнейшей борьбы с Турцией, тем более, что Анкара достаточно прохладно оценивает идею выдвижения сына Каддафи на первый план, так как он не сможет гарантировать Турции сохранение ее военного присутствия, военных баз и договора по шельфу, которые обещает Саррадж.
Арабский интерес и расширение конфликта с ТурциейКак показывает происходящее в Йемене, некоторые арабские страны и монархии Персидского залива будут поддерживать антитурецкую политику не только в Ливии, но и в других странах. Неоосманизм и военные амбиции Эрдогана откровенно пугают арабский мир, так как мало кто хочет возрождения Османской Империи, которая когда-то контролировала весь Ближний Восток. Поэтому каждая новая военная авантюра Эрдогана будет вызывать противодействие на различных уровнях. Ливия лишь ускорила процесс формирования антитурецкой политики в ОАЭ, Египте и Саудовской Аравии. Можно ожидать, что их интересы будут все чаще сталкиваться с интересами Турции как в Ливии, так и в других странах, а также в Восточном Средиземноморье и Персидском заливе.
Борьба за ливийскую нефть. Черный рынок и зависшие контрактыВажным аспектом кризиса в Ливии будет оставаться вопрос контроля над ливийской нефтедобывающей промышленностью и портовыми сооружениями на побережье. Большую часть этих мощностей сейчас контролирует Хафтар, что позволяет ему привлекать дополнительные финансовые ресурсы и сохранять поддержку со стороны внешних игроков. Турция получила частичный контроль над нефтью в западной Триполитании, но для нее это скорее приятный бонус. Основную ставку Турция делает на шельфовую добычу в рамках турецко-ливийского соглашения. Военные базы в Триполитании обеспечивают силовое прикрытие этих амбиций. Франция и ОАЭ, в разных масштабах, рассматривают перспективы вложений в ливийскую нефтедобычу, чему пока что мешает конфликт. Кроме того, с учетом сделки ОПЕК+, контроль над ливийской нефтью позволяет оказывать влияние на весь нефтяной рынок целиком, так как даже ограниченные объемы ливийской нефти на мировом рынке могут влиять на процесс принятия решений в существующем картельном соглашении. При политическом тупике, который сохраняет нестабильность в вопросах добычи и поставок нефти, военный путь установления контроля над ливийской нефтью в полном объеме, безусловно, рассматривается как рабочий сценарий практически всеми игроками, которые смотрят на ситуацию в Ливии через призму глобальных и региональных интересов.
Потоки беженцев и экстремистов в ЕвропуМожно гарантировать, что антропоток из Африки через Ливию будет увеличиваться. Отсутствие полноценных возможностей по ограничению миграции, нарастание потоков беженцев из Западной Африки (где растет вилаят ИГИЛ «Западная Африка»), экономические проблемы в Чаде, Мали, Судане – все это приведет к росту человеческого трафика в Европу. Вместе с тем как в саму Ливию, так и в Европу, будут проникать боевики различных группировок, эмиссары, вербовщики, проповедники. Европейская морская миссия лишь частично купирует эти процессы, так как большая часть мигрантов из Ливии попадает в Европу (в основном, через Италию). Надежды на то, чтобы вернуться во времена Каддафи, когда Триполи получал от европейцев деньги и гарантировал сдерживание миграции, ушли в прошлое. ПНС Ливии конечно может на словах гарантировать то же самое, но возможностей для этого у него нет. Тем более что связи ПНС Ливии с «Братьями-мусульманами» (запрещены в РФ) не подталкивают правительство в Триполи к слишком активной борьбе с коллегами по «общему делу политического ислама».
Будущее Ливии как государстваМожно уверенно говорить, что в 2021 году Ливия будет оставаться классическим Failed State, на территории которого происходит гуманитарная катастрофа. Ливия остается страной, лишенной подлинного суверенитета и территориальной целостности, а декларируемой США демократии там не будет и близко. У нее есть два выхода – либо ливийцы договорятся между собой и восстановят контроль над страной, вернувшись на путь развития, с которого Ливия сошла после Каддафи. Либо же одна из сторон установит единоличный контроль над страной и развернет режим военной автократии, которой и предстоит вытаскивать Ливию из ямы. Если все останется как есть, то это просто продолжение процесса гниения общества и государства, что с 2011 года является неотъемлемой часть ливийской действительности.
Специально для ФАН
https://riafan.ru/1362648-krizis-v-livii-v-2020-godu-itogi-i-tendencii - полностью по ссылке
