11 ноября на 87-м году жизни скончался российский поэт, эссеист и стиховед Валентин Константинович Хромов. Он родился 2 декабря 1933 года в Москве. Учился в школе вместе с художником-авангардистом Анатолием Зверевым (1931-1986). Окончил институт иностранных языков. Одним из первых среди поэтов нового поколения обратился к жанру палиндрома. В середине 1950-х годов участник «группы Черткова», одного из первых объединений неподцензурной литературы в СССР. Автор нескольких стиховедческих работ, а также мемуарных эссе о художниках и поэтах.
Владислав Кулаков в статье "Отделение литературы от государства" ("Новый мир", 1994. №4) так писал о Хромове: "Хромов как рыба в воде ощущает себя в плотно заселенном пространстве русской поэзии — от XVIII до XX века, — которое для него отнюдь не исчерпывается хрестоматийными фигурами. Он любит старое, изысканное слово, интонацию оды, высокую лексику. Слова должны звенеть, сталкиваться друг с другом, выявляя свою фактуру".
Там же опубликована подборка стихов В. Хромова 1950-х - 1970-х годов.
Сперва всего пою отчизну:
О, слава, слава, слава, Петя…
Как много слав в моей стране!
А наши радостные дети —
За них мы гибли на войне.
Эх-эх! Махорка, табачок, —
Станцуем — и в окопчики!
Война, ребята, пустячок —
И танцевали хлопчики.
Пускай пижоны ходят в брючках —
А мы по-русски, как-нибудь…
О, родина, возьми на ючки,
Чтоб под лицом к тебе прильнуть
И обнимать поля и рощи,
Твои дубовые леса,
Где вышел из народной толщи
Изобретатель колеса.
1956.
***
ЛельОднажды, Дельвига читая,
Я вдруг оставил Петербург,
Края родной Москвы растаяли.
Открылась райская округа.
Слова поэта из “Романса” —
“Нам сладко пел Мелецкий про любовь…” —
Развились свитком в глубь пространства,
Где Хлебников среди хлебов.
Он — Лель поэзии. Он песенный божок.
Он может речь свернуть в рожок
И заиграть, журча, что ключ…
Чу, хуч!
И люли-люли…
Ильмень внемли!
О, дидо, о, Лельо…
И даль ладьи!
О даль — дид-ладо…
И о миг, о боги мои!
Дид!
Догод!
Лель — въявь Лель!
Летел
Лепо пел,
Лепетал, звенел — въявь явленье — в злате пел.
И ныло-пело поле полыни
О лепете лоз, о лете пело,
О лесе, воле пело весело.
“Романс” травинкой
Заложив,
Пойду тропинкой
В поле ржи.
Лес встретит сыростью грибов.
В лугах стрижи закружат гулко.
“Нам сладко пел Мелецкий про любовь…”
В туманных стритах Петербурга.
***
Сонный сонетНет жизни нам в житейской кутерьме,
Здесь, не родившись, можно умереть.
Здесь, не проснувшись, засыпают вновь.
От тягот пьянства снова пьют вино.
Пиит спешит на ветлы вешать скуку,
Пищать мышом в расставленных когтях
У хищных птиц, у ласковых котят.
Как ловко постигает он науку!
Вслед за Пегасом окрылен осел.
Спешит весна апрельскую гадюку
Тележным переехать колесом.
Песок в источнике клубится невесом.
И сердце под сурдинку будет тюкать,
Пока свой крест с усердием несем.
* * *
Любить — люблю погожую погоду.
Приятно выпить в солнечный мороз.
Гудок, бывало, позовет к заводу
Холодным умиранием желез.
Лететь — лечу, лететь — лечу, лечуни…
Эх, сапоги заманчивых причуд!
Подбитые пластинками латуни.
А на портянки резали парчу.
Любая вещь была по пяталтыну.
И кренделя висели на избе.
А я, приклеив крылушки на спину,
Тогда не доверял своей судьбе.
Эх, сапоги тринадцатого года!
Отцовские железные часы…
В воде водили трубы хороводы
Кружочками копченой колбасы.
1955.
* * *
По тропам жизни Тихоном Калужским,
Одетый древом, — вырос на юру.
Не сыростью корней провел окружность —
В шатрах ветвей витаю и горю.
Земля окрест волною трав лучится.
Восходит нимб волшебного литья.
Обитель пенья звонкие частицы
Вместила в каждый атом бытия.
И, раздвигая взорокруг познанья,
В моей земле я грезил и любил
На миг души развернутое знамя —
Орлицу Русь сияния глубин.
1956.
* * *
И я, избавлен зла, и горя,
И непроглядной южной тьмы,
Взойду, взойду на Взорогоры,
На беломорские холмы.
Среди морен, увалов карстовых,
На синих стрелах камышей
Церквей серебряное царство
Откроется душе моей.
Отсель Зосима и Савватий
В ладье пустились меж зыбей.
Таков и ныне основатель —
Восторженный гиперборей!
1958.
* * *
Под Вязьмой пал солдат из Вязников.
Как мало было в жизни праздников!
Любимых с клюквой пирожков
В раскрашенном ларьке у школы,
Кругов от кружек на крахмале
Расшитых скатертей — так было мало!
Как редко, музыкой гремя,
Дымя,
Катились через броды
Торжественные пароходы…
На милой Клязьме
Клены, вязы, ясени
Давно простились с той листвой,
Чье трепетное естество
Благословляло соловьями.
Солдат лежал в снегу, в окопе — яме…
Пустой патронник.
Чертовы вороны!
1970-е.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
