И.В. Сталин, С.М. Киров и личный охранник Сталина Иван Францевич Юсис (1891–1931), защитивший генсека от нападения 7 ноября 19277 ноября 1927 года случилось событие, которое хоть и упоминалось во всех советских учебниках истории, и в «Кратком курсе истории ВКП(б)» – демонстрация оппозиции, но об одном ярком эпизоде этого дня деликатно умалчивалось. Молчала об этом и сама оппозиция... поскольку вспоминать такое ей было не очень с руки. А речь шла о том, что несколько оппозиционеров во время праздничного парада сумели проникнуть на трибуну Мавзолея, и один из них напал не на кого иного, как на генерального секретаря партии И.В. Сталина.
Вообще, тот день был на редкость бурный. Демонстрации левой оппозиции («троцкистов») в Москве и Ленинграде в десятую годовщину революции сопровождались столкновениями со сторонниками большинства (то есть «сталинцами» и «бухаринцами») и конной милицией. Одним из участников той демонстрации был, между прочим, будущий писатель Варлам Шаламов (1907—1982), который до конца жизни гордился этим фактом своей биографии. Участник левой оппозиции Виктор Серж (1890—1947) так описывал происходившее 7 ноября в Ленинграде:
«На мосту на улице Халтурина (бывшей Миллионной) конная милиция сдерживала группы зевак. Беззлобное волнение кипело на пятачке у подножья высоких фигур из серого гранита, поддерживающих портик Эрмитажа. Несколько сотен оппозиционеров по-товарищески толкались с милицией. Лошади грудью оттесняли людскую волну, которая вновь накатывала на них, ведомая высоким безусым военным с открытым лицом, Бакаевым, бывшим начальником нашей ЧК. Я увидел, как Лашевич, грузный, приземистый, командовавший в своё время армиями, с несколькими рабочими бросился на милиционера, выбил из седла, а затем помог подняться, выговаривая командирским голосом: «Как тебе не стыдно нападать на ленинградских пролетариев?». На нём болталась солдатская шинель без знаков различия. Его тяжёлое лицо любителя выпить, будто написанное Франсом Хальсом, побагровело. Схватка длилась долго. Вокруг возбуждённой группы, в которой находился и я, царило изумлённое молчание».
М.М. Лашевич (1884–1928) – крайний слева. 1925 год
Некролог М. Лашевича из газеты 1928 годаА это из описания событий в Москве участника демонстрации И.М. Павлова: «Оппозиционеры бешено дрались, защищая свои знамёна. Несколько раз они переходили из рук в руки, в конце концов, оппозиционеры отбили нападение и сохранили свои транспаранты. Подоспевшая милиция арестовала по указанию сталинцев троих оппозиционеров, но по дороге к участку их догнала группа товарищей и, угрожая револьверами, освободила из-под ареста. (Нужно сказать, что многие оппозиционеры, идя на демонстрацию, брали с собой револьверы). [...] По всему было видно, что из-за оппозиционеров всю университетскую колонну не выпустят на Красную площадь. Решив действовать, оппозиционеры оторвались от общей колонны и двинулись на Воздвиженку, чтобы прорваться силой на Красную площадь. [...] На углу Моховой и Воздвиженки ожидали контрдемонстрантов несколько старых большевиков, посланных Центральным Комитетом, чтобы уговорить нас разойтись. Низенький, с большой бородой, подобно гному, старый большевик Сергей Малышев, став на выступ фонарного столба и держась обеими руками за столб, обратился к нам:
— Товарищи, что вы делаете? На вас Европа смотрит…
— Сталинский лакей! — крикнула в ответ стоявшая рядом студентка и сочно плюнула в открытый рот Малышева. Оторвавшись от столба, Малышев, чертыхаясь, долго отплевывался, стоя в стороне».
Сергей Васильевич Малышев (1877—1938)А вершиной событий этого дня стало нападение и прилюдное избиение Иосифа Сталина на глазах у зрителей праздничного парада. Начальник военной академии имени Фрунзе Роберт Эйдеман (1895—1937) направил в охрану Сталина отобранных им курсантов — под формальным предлогом «усилить охрану слушателями военных академий». В эту группу вошли трое – Владимир Петенко, Аркадий Геллер и Яков Охотников (1897–1937). Следует заметить, что слушателями военной академии в те годы были не желторотые новички, а боевые командиры Красной Армии, уже прошедшие «огонь, воду и медные трубы». Этим троим было уже около 30 лет. Яков Охотников был убеждённым троцкистом и за своё участие в оппозиции имел партийное взыскание. За его плечами была вся гражданская война, пост адъютанта при командарме Ионе Якире.
Роберт Эйдеман на фотографии и открытке из серии «Герои гражданской войны»Эйдеман выдал курсантам специальные пропуска на Красную площадь. Эти пропуска позволили им миновать все пункты охраны, но у калитки прохода, ведущего на Мавзолей, пропуска академии силы уже не имели, и сотрудник службы охраны их не пропустил. Однако курсанты не растерялись: вступили с ним в потасовку, отшвырнули охранника, и в результате всё-таки прорвались на трибуну Мавзолея. Яков Охотников подскочил к Сталину. Тот не слышал приближающейся опасности и продолжал смотреть парад. Охотников со словами «Мы вас охранять пришли, а вы?», неожиданно для Сталина ударил его сзади кулаком по затылку. И замахнулся для следующего удара, но не успел этого сделать, потому что на него бросился личный охранник Сталина Иван Юсис и вступил с ним в потасовку. На трибуне Мавзолея строго запрещалось использование огнестрельного оружия, поэтому чекист выхватил холодное оружие — нож — и легко ранил нападавшего Охотникова. Затем в драку вмешались Семён Буденный, Климент Ворошилов и другие военачальники, находившиеся на Мавзолее, и разняли дерущихся.
Как ни удивительно, но никто из напавших на Сталина курсантов не был немедленно наказан: Охотникову перевязали рану и... отпустили его домой. Его даже не исключили из академии, и он продолжал учёбу. Затем стал начальником Гипроавиапрома – Государственного института по проектированию авиационных заводов. «Времена ещё были вегетарианские», по известному выражению. Впрочем, в 1932 году Охотников всё-таки был исключён из партии, а годом позже – арестован за участие в троцкистском подполье. Сослан на три года в Магадан, где стал начальником автобазы. В 1937 году его вновь арестовали по одному делу с комдивом Дмитрием Шмидтом (1896—1937), героем Гражданской войны, который прославился тем, что в те же примерно дни 1927 года при встрече со Сталиным глумливо угрожал «отрезать уши» Генеральному секретарю. И даже сделал вид, что уже вытаскивает свою саблю и приступает к означенной операции. Конечно, позднее ещё долгие годы оппозиционеры-троцкисты со смехом и удовольствием вспоминали эту сценку, описывая, как побледнел Иосиф Виссарионович, когда к нему подступал свирепый комдив-орденоносец, известный своим взрывным характером, в колоритной чёрной бурке и папахе набекрень, с преогромнейшей саблей за поясом.
Дмитрий Шмидт (1896–1937)Разведчик-невозвращенец Александр Бармин вспоминал об этом: «В период 1925-1927 годов Шмидт присоединился к оппозиции. Он приехал в Москву на съезд партии как раз в тот момент, когда было объявлено об исключении из партии троцкистской оппозиции. Он был одет, как обычно, в форму своей дивизии: большая чёрная бурка, пояс с серебряными украшениями, огромная сабля и папаха набекрень. Выходя вместе с Радеком из Кремля, он столкнулся со Сталиным. Политические страсти в тот момент были накалены. Сталин активно интриговал в партийных делах, но ему ещё не удалось подчинить себе партию. Шмидт подошёл к нему и начал полушутя-полусерьёзно поносить его, как только может делать это настоящий солдат, то есть такими словами, которые надо слышать, чтобы поверить в это. А под конец сделал вид, что обнажает шашку, и пообещал Генеральному секретарю когда-нибудь отрубить ему уши. Сталин выслушал его, не проронив ни слова, с бледным лицом и плотно сжатыми губами». Был ли это теракт, или покушение? Вероятно, ни то, и ни другое, ведь уши всё-таки остались при Генеральном секретаре, а сам Шмидт — на свободе (до 1936 года). Но эта сценка отражала градус борьбы между сталинцами и левой оппозицией...
Что же касается участников того нападения на Мавзолее 7 ноября 1927 года, прямых и косвенных, как Эйдеман, то они не пережили 1937 года. Так, Яков Осипович Охотников был расстрелян 8 марта 1937 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Эпизод 1927 года в его приговоре не упоминался... Роберт Петрович Эйдеман расстрелян 12 июня 1937 года вместе с другими подсудимыми по делу Тухачевского. А Дмитрия Аркадьевича Шмидта расстреляли 20 июня 1937 года, по решению всё той же Военной коллегии Верховного суда. Все трое посмертно реабилитированы в 50-е годы.
Такие дела.
