Доброго всем дня!
В наше время в мировой политике и экономике неуклонно возрастает роль Китая, восточного соседа России. Страна эта имеет невероятно долгую историю: по археологическим данным предки современных китайцев жили на данной территории уже чуть ли не пять тысяч лет назад, а письменная история Поднебесной составляет три тысячи лет. Сами китайские реформы последних тридцати-сорока лет и их успешность совсем не случайны, но чтобы понять это, нужно хотя бы в общих чертах иметь представление об истории и культуре Китая, который уже являлся первой экономикой мира (конец XVII и значительная часть XVIII века), но затем из-за внутренних неурядиц и захватнической политики ряда держав был превращен в забитую полуколонию (XIX — первая треть XX века). Немало европейских путешественников даже в начале XX века не видели ни малейших перспектив у этой страны, полагая, что все великие свершения у нее в прошлом. Смешно? Это когда-то говорили о самой бурно развивающейся на наших глазах державе? ...Да возьмите в руки хотя бы любой из своих гаджетов. С суровой неизбежностью в 90% случаев на нем будет написано: «Made in China». А ведь у китайцев есть еще очень и очень много всего, включая собственные космические программы.
Поэтому мне показалось целесообразным время от времени выкладывать посты о не слишком известных широкой публике эпизодах китайской истории. Сегодня мы поговорим о событиях 120-летней давности — о подавлении так называемого боксерского восстания, или восстания ихэтуаней. Позорная страница во внешнеполитической истории ряда стран Запада, а также (увы!) царской России и Японии: расправа над китайским народом происходила примерно в эти дни, в августе-сентябре 1900 года.
Но что это за ихэтуани такие, откуда взялись и с чего вдруг решили восстать? Напомню, что с 1644 года Китаем управляла Маньчжурская династия, или династия Цин. Когда-то, при императорах Канси, Юнчжэне и Цяньлуне, страна достигла подлинного расцвета. Но постепенно проблемы стали нарастать как снежный ком. Коррупция была повсеместной, а правящая верхушка не желала менять свои взгляды, идти в ногу со временем, абсолютно не обращала внимания на происходившие в мире изменения. XIX век вообще был печальным для Поднебесной империи. Две Опиумных войны, развязанных прежде всего Великобританией, по итогам которых западные страны навязали Китаю торговые отношения на своих условиях, экстерриториальность и так называемые свободные порты, полностью находившиеся под иностранным контролем. Кровопролитные, длительные восстания — тайпинов и Дунганское. Неудачная японо-китайская война 1894-1895 годов — ее завершил Симоносекский договор. По его статьям Китай выплачивал Японии контрибуцию в размере 230 миллионов лян, из них 30 миллионов шли на выкуп Ляодунского полуострова (собственной территории!), передавал Тайвань и Пескадорские острова, открывал Шаши, Чунцин, Сучжоу и Ханчжоу для торговли, разрешал Японии строить промышленные предприятия в портах свободной торговли. Короче говоря, невероятные унижения и откровенный грабеж среди бела дня...
У власти формально находился предпоследний император Маньчжурской династии, Гуаньсюй (Айсиньгёро Цзайтян). Но фактически всеми делами крутила-вертела его тетка и приемная мать, вдовствующая императрица Цыси — дама волевая, злобная и крайне консервативно настроенная. Начинала свою бурную карьеру как наложница императора Ичжу, затем стала его второй женой, была официальной регентшей и при малолетнем сыне Цзайчуне (на трон взошел, но умер в неполные 19 лет), и при малолетнем племяннике. Но и позднее она старалась не выпускать кормило власти из своих цепких рук. Все реформаторы тогда обычно заканчивали плохо. Лето 1898 года известно как «Сто дней реформ»: Гуансюй, не обладавший, впрочем, реальной властью, под влиянием кружка передовых интеллектуалов издал много хороших и правильных указов. Однако уже в сентябре консерваторы во главе с Цыси взяли верх: большинство указов были отменены, а шесть ведущих реформаторов (Тань Сытун, Ян Шэньсю, Ян Жуй, Линь Сюй, Лю Гуанди, Кан Гуанжэнь) казнены на площади Цайшикоу в Пекине.
Ихэтуаньское восстание началось в Шаньдуне, который сильно пострадал во время японо-китайской войны и был попросту разграблен. После войны тут подсуетилась Германия, занявшая бухту Цзиньчжоу, город оказался под ее влиянием. В Шаньдуне вообще была велика власть иностранных миссий, поэтому именно здесь чаще всего случались конфликты на религиозной почве. К тому же несколько лет подряд река Хуанхэ выходила из берегов, затапливая целые районы города и сельскую округу, из-за чего многие крестьяне и ремесленники разорялись, лишались крова, становились нищими бродягами. Храмы пользовались бедственным положением простолюдинов: наживались на ростовщичестве под высокие проценты и взвинчивали цены.
Еще в 1897 году крестьяне из селения Лиюаньтунь в уезде Гуаньсянь под командованием Янь Шуциня разрушили церковь и изгнали христианских миссионеров. Чжао Саньдо, командир отряда мэйхуацюанъ («сливовый кулак»), привел им на помощь других восставших, или, как их еще называли, цюаней («кулаков»). Он также начал тренировки, которые назывались лянцюанъ («сверкание кулаков»). В октябре 1898 года Чжао Сальдо и Янь Шуцинь выступили в деревне Цзянцзячжуан уезда Гуаньсян под знаменем «Поможем Цин и истребим иноземцев». Численность отрядов тем временем выросла, в них входило более тысячи человек. Повстанцы быстро заняли уезды Чипин, Юйчэн и окрестные территории. Стихийно сформировавшиеся отряды с назывались по-разному:«Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»), «Ихэтуань» («Отряды справедливости и мира»), «Иминьхуэй» («Союз справедливых») и др. В исторической науке они известны в основном как ихэтуани, а на Западе и в Российской империи их тогда называли боксерами.
Осенью 1899 года предводитель цюаней Чипина Чжу Хундэн и предводитель цюаней Юйчэна Синьчэн Хэшан совместными усилиями изгнали миссионеров, сожгли церкви и нанесли поражение правительственным войскам, прибывшим для подавления восстания. Наместники провинции Шаньдун, с одной стороны, отправляли войска на борьбу с повстанцами, но с другой — понимали мотивы их действий и пытались как-то умиротворить ихэтуаней. Это лишь усиливало восстание.
Народ активно поддерживал борьбу ихэтуаней, многие вступали в ряды повстанцев. Однако у ихэтуаней не было единого руководителя. Их отряды называли танъ («алтарь»), таньчан («площадка для алтаря») или цюаньчан («площадка кулаков»); по большей части они располагались в монастырях, скитах, храмах. А лидеров отрядов называли дашисюн («старший брат-наставник») или эршисюн («второй брат-наставник»). В разных танях было разное количество повстанцев, отряды придерживались неодинаковых взглядов. Их действия не были согласованы, каждый отряд сражался сам по себе. Общим был лишь лозунг «Поддержим династию Цин, уничтожим Запад». Увы, ихэтуани сильно заблуждались относительно цинского двора. А призыв «уничтожим Запад» (где? на территории Китая?) был слишком расплывчатым.
В начале 1900 года часть ихэтуаней переместилась в провинцию Чжили, объединившись с местными цюанями. Они многократно одерживали верх над цинскими войсками. В апреле повстанцы захватили уезд Чжочжоу и взяли под контроль административный центр Чжили — Баодин, подойдя вплотную к Пекину и Тяньцзиню. Над столицей нависла угроза. После нескольких тайных совещаний цинский двор решил признать законность Ихэутаньского восстания и согласился впустить повстанцев в Пекин. Через несколько дней к ихэтуаням примкнули местные жители, за счет чего количество повстанцев составило свыше 10 тысяч человек. Их ряды также пополнили китайские и маньчжурские солдаты. В Пекине ихэтуани жгли церкви, нападали на иностранцев и устраивали шествия. Одновременно с этим они вошли в Тяньцзинь, где также начали борьбу с иностранцами, поделив город на районы и взяв под контроль все городские ворота. Повстанческое движение полыхало не только в Шаньдуне и Чжили, но и в и других регионах — Шаньси, Шэньси, Хэнани, Внутренней Монголии, Маньчжурии.
В июне 1900 года войска Альянса восьми держав — Англии, США, Японии, России, Германии, Франции, Италии и Австрии — высадились в Дагу и под руководством британского адмирала Эдварда Сеймура через Тяньцзинь вошли в Пекин. Ихэтуани и некоторые патриотически настроенные части правительственных войск дали бой интервентам в округе Ланфан и под деревней Янцунь. Они убили и ранили несколько десятков человек. Войска Альянса отошли к Тяньцзиню. Однако уже августе 1900 года армия Альянса численностью более 20 тысяч человек снова атаковала Пекин со стороны Великого канала и вскоре заняла столицу. Императрица Цыси и молодой император Гуансюй спешно покинули Пекин, бежав в Сиань.
После падения Пекина коалиционные войска занялись грабежом, мародерством и убийствами. В одном лишь квартале Чжуанванфу в Тяньцзине было убито и сожжено заживо более 1700 цюаней. Мародерство усугубилось, когда немецкий генерал Альфред фон Вальдерзее послал отряды в карательные экспедиции. В этом бесчинстве принимали участие и простые солдаты, и дипломаты, и генералы, и даже миссионеры. «Отличились» все: так, японцы вывезли из министерства финансов 300 миллионов лянов серебра и сожгли здание, чтобы уничтожить улики, французам потребовалось целых семь дней, чтобы перевезти награбленные драгоценности. Из присутственных мест были украдены все деньги, по приблизительным подсчетам общий ущерб составил 60 миллионов лянов. Разграблены были императорские дворцы и хранилища сокровищ. Публицист Борис «Рустам-бек» Тагеев в 1909 году издал в Париже книгу «Корень зла. Царские опричники на Дальнем Востоке». Вот что он писал: «Стая диких варваров врывается в мирную промышленную страну, живущую собственной жизнью. Громит города, храмы, грабит сокровища, не щадя памятников глубокой древности. Жители расстреливаются артиллерией, штык и шашка не щадят ни женщин, ни детей. Лозунг «Китаец не человек» служит оправданием зверств и поругания основных прав человека. Наконец «доблестные» победители врываются во дворец богдыхана и, как шайка разбойников, расхищают оставленные богатства. «Китай замирен», и герои разъезжаются по домам. Их уже мало интересует служба. Увешенные орденами, с туго набитыми карманами, они начинают заниматься коммерческими аферами, или, быстро поднявшись по иерархической лестнице, продолжают прежнее ремесло отъявленных мошенников». Тагеев, конечно, гусь еще тот, эмигрант-авантюрист, но, как отметил видный историк-японист Василий Молодяков, на качество его книг, на осведомленность это никак не влияет...
Тем временем бойкая старушка Цыси решила «переобуться на бегу». Императрица издала указ «Об истреблении мятежников», по которому вся вина за произошедшие погромы возлагалась на ихэтуаней. Правительственная армия получила приказ уничтожить повстанцев. Цыси явно заискивала перед Альянсом восьми держав. Уже упомянутый генерал Вальдерзее писал: «У каждого поселка висели головы казненных лидеров цюаней, словно приветствуя вход коалиционных войск». Совместными усилиями верные Маньчжурской династии части и иностранные интервенты подавили восстание ихэтуаней. Одновременно Цыси распорядилась как можно скорее начать переговоры о мире. 24 декабря иностранные державы предложили проект договора из двенадцати пунктов, которые не подлежали изменениям. Цыси согласилась со всеми положениями: «Следует оценить богатства Китая и отдать все союзникам». После подписания «Заключительного протокола» иностранцы получили еще большую власть над страной, а цинское правительство стало лишь их инструментом. Иностранные державы признали законность власти Цыси, закрыв глаза на переворот 1898 года, и дали согласие на «совместное правление императрицы и императора». 8 января 1902 года Цыси и Гуансюй вернулись в Пекин.
Однако очень скоро отлились кошке все мышкины слезы. Насквозь прогнившая Маньчжурская династия была сметена ветрами Синхайской революции 1911-1912 годов. На ее счастье, Цыси уже не увидела всех этих событий, отправившись к своим манчьжурским предкам в ноябре 1908 года. Бедолага Гуансюй, неудачливый реформатор, умер за день до тетушки. Есть нехорошее подозрение, что был отравлен. Впрочем, может и нет: он давно и серьезно болел туберкулезом...
Кто сделал выводы из всей этой истории? Китайский народ, безусловно, сделал. Лидеры реформаторских и революционных течений — несомненно. На самой идее монархии, несмотря на многовековые традиции, был поставлен крест. Россия, уже новая, Советская Россия повела совсем иную политику, помогая своему восточному соседу как в освободительной антияпонской войне 1930-1940-х годов, так затем и в строительстве нового государства. Подлинный суверенитет страны был достигнут лишь в 1949 году, с провозглашением КНР. А вот сделали ли выводы все остальные участники тех далеких событий? Впрочем, это уже совсем другая история...
P. S. Решил сделать небольшое дополнение. У внимательного читателя могут возникнуть некоторые вопросы. Во-первых, а стоит ли сочувствовать всем этим ихэтуаням, ведь это было какое-то варварское, полусредневековое, ксенофобское движение? Иностранцы, видите ли, им не нравились, христиане? Все не так просто. Люди восстали против угнетения, против попыток окончательно превратить их в рабочий скот. Если пружину все время сжимать, то она рано или поздно распрямится и ударит. Во-вторых, а такая ли уж ведьма Цыси, как ее малюют? Вон и книжечки, и статьи интересные были в последние двадцать лет. Умница, красавица, секс-бомба (или секс-машина), да еще и реформаторка (феминитив, ага), многое при ней в Китае стало меняться. Ну, насчет секс-бомб я не самый большой эксперт, и кто там вообще свечку держал? То, что мадам Цыси жестокая и беспринципная интриганка — вот это факт, и такой она была с младых ногтей. Может, и жизнь заставила. А вот изменениям второй половины XIX века Поднебесная обязана отнюдь не Цыси, а движению «по усвоению заморских дел» и таким деятелям, как Ли Хунчжан и Чжан Чжидун. Они прекрасно понимали, что необходимо заимствовать у чужеземцев их научно-технические достижения, чтобы использовать против них же самих в случае военной интервенции, например. К сожалению, движение «по усвоению заморских дел» в итоге закончилось провалом в отличие от того же Обновления Мэйдзи в Японии, что и показали военные кампании. Ну а императрицу Цыси современная китайская историография считает лидером именно консервативного крыла правящей верхушки. Такие дела...
