— Когда я начинала петь, рядом со мной было множество эстрадных исполнителей, чьи песни огорчали недалекими словами и примитивной музыкой. Мне тогда казалось, что это ужасно. А сейчас, на фоне современной попсы, те эстрадные песни стали казаться мне вполне милыми и добрыми. И если бы телевидение и радио обращались и к другим песням, где в основе настоящая поэзия и окрыленная музыка, попса не была бы так страшна. Потому что у слушателей и моих, и не моих был бы выбор. А когда ничего, кроме попсы, нет в эфире, это невыносимо.
— Кто из современных исполнителей кажется вам наименее безнадежным?
— Это, конечно, люди около меня. Театр музыки и поэзии, которым я руковожу, появился не случайно. Мне хотелось быть не в пустыне, а среди людей, разделяющих те же принципы, что и я. Сначала появились Александр Лущик, Инна Разумихина, Елена Фролова, Андрей Краморенко. И сейчас в театре есть исполнители, которые заняты в спектаклях. У нас есть спектакли, где есть достойные и романсы, и песни. Кроме этого, мы устраиваем свои песенные вечера: Анна Леванова, Анна Комова, Вика Тихомирова, Евгений Вальц.
Еще у нас есть бардовская песня. Не могу сказать, что вся она мне так уж нравится. Но все же это какое-то обхождение попсы. Авторская песня — это поэзия, но иногда они подбирают слишком примитивную музыку. А музыка тоже должна окрылять. Я очень люблю Юлия Кима, очень рада, что у него появляются все новые и новые слушатели. У нас есть отдельный спектакль, посвященный только его творчеству.
— Чего вам не хватает в современном информационном пространстве? Что больше всего мешает творчеству?
— Во время моих ранних выступлений поэзия была очень востребована. Тогда поэты собирали полные залы, людям это было нужно и интересно. И даже при том, что я была начинающая артистка, мне было легко выступать, аудитория была подготовленная. У нее был запрос на такое творчество. Мне радостно, что на моем пути встретился Булат Окуджава. Его творчество как было для меня мерилом и школой, так и осталось.
— Что из творческих и рабочих задач занимает вас сейчас больше всего?
— Конечно, театр. К нам приходят люди, которые равно с нами смотрят на мир. Очень интеллигентные лица. Я так вот иногда смотрю в зал и думаю: «Боже, какие хорошие лица». И возраст у них самый разный, и молодых очень много. А если бы у нас была возможность полноценной рекламы! Освещение наших событий на телеканале «Культура», например. Мы бы встретились с огромным количеством наших потенциальных зрителей, просто не знающих о том, что именно у нас они обретут то духовное и душевное состояние, которое ищут. И как таковой рекламы у нас нет, чаще всего работает сарафанное радио.
— Какие из нынешних проектов для вас наиболее интересны?
— Кроме наших постоянных спектаклей и песенных вечеров, мы проводим вечера художественного чтения. У нас читают Антонина Кузнецова, Авангард Леонтьев, Рафаил Клейнер. Раньше это был очень востребованный жанр, но, к сожалению, он почти потерян. У нас он сохраняется, как в Красной книге. К нам приходят авторы читать и свои произведения, и классику. И зрители ходят на эти вечера с большим удовольствием. А еще у нас есть «Нездешние вечера». Мы приглашаем в театр представителей творческой интеллигенции, которые сделали что-то такое, что выделило их среди остальных. У нас, например, были Рост, Норштейн, Хржановский, Ширвиндт, Сухоруков… Они рассказывали про совершенно уникальные вещи.
— А сами вы сейчас что-то пишите?
— Я никогда, в общем, сама не писала стихов, разве что в раннем детстве. Я обычно выбираю из выдающихся произведений поэтов, русских и зарубежных, современных и не очень. И из них получаются баллады или песни-новеллы, к которым приходит музыка. А музыка приходит от таких фантастических авторов, как Владимир Дашкевич, Лариса Критская. Они потрясающе работает в жанре поэтической песни. Например, на стихи Мандельштама и Маяковского. Я с большим удовольствием исполняла «Реквием» Владимира Дашкевича на стихи Анны Ахматовой. А из современных поэтов Михаил Щербаков кажется мне интересным и хорошо совместимым с музыкой.
— Как вы планируете отмечать юбилей?
— Вообще-то я хотела тихо проползти мимо этой даты. Но, боюсь, друзья не дадут мне этого сделать.
