Сегодня исполнилось 100 лет выдающемуся физику, академику РАН, первому директору Института теоретической физики имени Л.Д. Ландау РАН, лауреату Сталинской премии Исааку Марковичу Халатникову. Вот как он вспоминал свое детство, выпавшее на тяжелейшие годы: "Судя по данным моего паспорта, я родился 17 октября 1919 г., но у меня есть ощущение, что у меня по ошибке отняли тринадцать дней, то есть на самом деле это произошло 4 октября. А путаница могла выйти из-за перехода на новый, григорианский календарь, который случился в восемнадцатом году. Мама рассказывала мне, что я родился в еврейский праздник Торы, самый веселый праздник года, когда заканчивают читать книгу Торы. Потом ее начинают читать сначала.
Специально для дотошного читателя, который, возможно, захочет выверить даты и факты, я приведу еще один «исторический» факт. В день моего рождения в город Екатеринослав (так тогда назывался Днепропетровск) входили банды Махно. Моя мама, схватив новорожденного меня, побежала прятаться — было известно, что, хотя бандиты сами толком не знали, за белых они или за красных, погромы они, тем не менее, иногда устраивали. И на всякий случай мама решила спрятаться. И в суматохе она несла меня головой вниз. Возможно, именно эта встряска сыграла роль в дальнейшем развитии моих умственных способностей.
Свое раннее детство я помню довольно смутно, а первые отчетливые воспоминания связаны уже со школой. Я пошел учиться в украинскую «семиричку», то есть семилетку. Обучение в ней проходило на украинском языке. В то время в нашем городе большинство школ было украинскими. Сам город, как я уже сказал, тогда еще назывался Екатеринослав, а в Днепропетровск он был переименован позже, в честь всеукраинского старосты Петровского, а вовсе не в честь Петра. Надо сказать, что этот Петровский Григорий Иванович до революции был главой социал-демократической фракции в Думе, а потом, при советской власти, был украинским эквивалентом Калинину.
Если же говорить о всеобщей «украинизации» тех лет, то мы, пожалуй, ее никак не ощущали. Надо было учить украинский язык — мы учили. Это не рассматривалось как бедствие, в отличие от нынешнего отношения к подобным реформам. Украинский язык очень звучный, легко учится. Я изучал литературу по украинским книжкам. Запомнилась книга Панаса Мирного «Хиба ревуть волы, як ясла повны», что в переводе на русский значит: «Разве волы ревут, если кормушка полна». Еще я помню книжку о современной Украине, которая была посвящена коллективизации и называлась «Аванпосты». Там председатель колхоза, заканчивая каждое свое выступление, говорил колхозникам: «Канайте! План реальный». Я очень люблю с тех пор это полезное выражение.
В школе я был шустрым, подвижным мальчиком. Не хулиганом, конечно, но — подвижным. На уроках мне было, как я себе представляю, немножко скучно, и я вел себя, наверное, не самым лучшим образом. Моя мама, которая за все время моей учебы была в школе только один раз, рассказывала потом следующее: учитель сказал ей, что мальчик я хоть и хороший, но — «шкиднык». А «шкиднык» по-украински значит — «вредитель», и в то время — шел уже 1929 год — это слово было не совсем безобидным, так как процессы по делу вредителей набирали силу. Так что я с самых юных лет был причислен к отряду этих самых вредителей. После этого мама в школу больше не ходила.
В тридцатые годы на Украине был голод. В школу я поступил в 1926 г., а уже в 1932, когда был голодомор, я получил там свой самый первый урок лицемерия. Представьте себе картину — на улицах лежат опухшие от голода мертвые и умирающие люди, и мы, тринадцати-четырнадцатилетние подростки, не только видели это своими глазами каждый день, но и сами ели не так часто, как хотелось бы. А на уроках обществоведения нам рассказывали о преимуществах социалистической системы и советской жизни. И после каждой фразы наша учительница, обращаясь к голодным детям, вопрошала: «Дети, правда, вы сыты?» Эти уроки я запомнил на всю жизнь. И до сих пор, приглашая гостей, после окончания большого застолья, иногда спрашиваю: «Дети, правда, вы сыты?»
До 1935 г. есть было практически нечего. Была строгая карточная система. Карточки назывались «заборные книжки». На углу нашей улицы в подвальчике находился магазин, и там по этим книжкам изредка выдавали тюльку. Килограмм в одни руки, и его непременно записывали в эту самую «заборную книжку». Но в 1935 г., после того, как Сталин объявил, что жить стало лучше, стало веселее, во всех магазинах сразу появились белые калачи. Это было. Я до сих пор помню эти калачи — до того мы такого хлеба не видели".
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
