Деконструкция - 3

Деконструкция - 1
Деконструкция - 2

5. Нация

Государственный бюрократический аппарат - вещь достаточно примитивная, примерно сложности паровоза. Как и с любой машиной, чья сложность меньше сложности человека, людям приходится к нему приспосабливаться. Можно сказать, что он приспосабливает людей к себе. В частности, аппарат пытается  ограничить количество перерабатываемой им информации из реального мира и с этой целью проводит унификацию, подгоняя людей к некоторому единому образцу. Например, он вырабатывает некий единый язык бумаг, унифицирующий все многообразие диалектов и наречий в стране; уничтожает местные культуры, заменяя их некой одинаковой искусственной, потому что не может себе позволить иметь специалистов по местной культуре для каждого села и т.п.

Процесс этот, идущий со средневековья, постепенно ускоряется, а затем начинает резонировать с техническим прогрессом, точно так же загоняющим людей в стандартные рамки. Единое время, единое произношение, единые знания - рабочий, приехавший в город из деревни Кукуево должен быть взаимозаменяем с рабочим из деревни Неумытовка, а поезда должны ходить по общим часам.

Для примера достаточно вспомнить, как загоняли в общие рамки французов, уничтожая местные языки.

В пределе государство начинает производить для своих нужд стандартных людей - со стандартными взглядами, культурой и навыками, а также стандартным образом мышления. Делается это средствами, которые могут воздействовать одновременно на всех, вещая сверху и не предполагая диалога: это средства массовой информации и массовая школа с единой программой, массовая армия, установление единого литературного языка и использование его как массового, насаждение единой государственной религии и т.п.

Кстати, знаменитый роман Замятина "Мы", книга Воннегута "Механическое пианино" и еще целая россыпь томов - как раз об этом.

В общем, государство создает искусственный этнос с удобными для себя свойствами - единым языком, культурой и "психологическим складом". Такой этнос называется нацией.

Поскольку слово "нация" перегружено множеством смыслов и толком не определено, у меня в дальнейшем оно будет употребляться только в этом смысле, что совпадает с классическими работами на тему наций.

Разумеется, это не производство биороботов, это такое же выращивание людей для нужд конкретного общества, какое происходит и во всех остальных культурах. Разница только в том, что этот процесс проходит не стихийно, а целенаправленно, и с использованием возможностей технического прогресса.

Национальная самоидентификация ничем не хуже самоидентификации этнической, и их даже не всегда может различить сам человек. Если вы почитаете интернет-дебаты на эту тему (или работы политиков прошлого века), то заметите, что нацию и этнос там путает обычно каждый первый. Хотя на самом деле критерий простой - все, что относится к государству, вроде патриотизма и гордости величием, не может происходить из этноса, потому что народы запросто существуют до государства и вне государства - в отличие от наций, о которых вполне можно сказать словами Алисы: я много видела государств без наций, но еще ни разу нацию без государства.

За основу обычно берется конкретный (стихийно сложившийся) народ и его культура и язык, а также самоидентификации. Но при этом все ненужное безжалостно отсекается и объявляется в лучшем случае устаревшим (а в худшим приписывается каким-нибудь не очень симпатичным соседям, как сифилис в средневековой Европе). Нужное, но отсутствующее добавляется. Вместо расплывчатых непроверяемых критериев вводятся измеряемые.

Нация отличается от этноса примерно как официально расписавшиеся супруги от пары любовников. Или как официальная Церковь - жесткая социальная структура - от первых христиан, собиравшихся в катакомбах в ожидании завтрашнего конца света. У святого Франциска Ассизского могли быть божественные видения в любое время и на любую тему, но церковь устанавливает конкретные дни и поводы для религиозных церемоний, и задает их формат. В случае ислама, например, настолько сурово, что даже предписывается, в какое конкретно время суток молиться, куда при этом повернуться, какие движения делать и какие слова повторять.

Граница нации четко определена и ничуть не похожа на все время колеблющуюся границу этноса. Границы нации - это всегда границы территории соответствующего государства.

В нации нет места расплывчатым мечтаниям о родных березках и рассуждениям на тему "сколько во мне души русской, а сколько немецкой". Принадлежность к нации подтверждается официальной бумагой, выданной официальными органами, действующими по определенному алгоритму.

Поэтому определение этноса и определение нации, даже построенной на базе этого этноса, никогда не совпадают и совпасть не могут. Принадлежность к народу задается нечеткой функцией "похожести", возвращающей действительное число от 0 до 1, а вернее сказать даже разными функциями, применяемыми в различных ситуациях (например, "я вчера встретил русского парня" явно будет отличаться для Рязани и для Стамбула). Принадлежность к нации - это логический предикат "Да/нет", рассчитываемый алгоритмически.

Чтобы последние рассуждения не были слишком отвлеченными, приведу пример, близкий к жизни. Один знакомый писатель, этнически русский, получает сейчас в РФ вид на жительство. Одним из условий получения является знание русского языка. Как вы думаете, знает ли русский язык человек, написавший и издавший несколько книг? Вопрос риторический. Для вас, но не для госаппарата.

Компьютер не умеет ни играть в шахматы, ни рисовать, ни распознавать символы. Он состоит из очень простых ячеек трех типов, которые могут выполнить элементарную операцию, например, превратить 0 в 1, а 1 в 0 (логическая ячейка "НЕ"). Все действия компьютера сводятся к миллиардам таких элементарных операций по заданному алгоритму.

Примерно так же работает и госаппарат, только его ячейки состоят из людей, а функции каждой ячейки чуть шире, чем превращение нулей в единицы - впрочем, не слишком намного. Ячейка обрабатывает только информацию, поступившую от других узлов госаппарата и только по установленному алгоритму. Как человек клерк из миграционной службы может понимать, что писатель уж точно знает русский язык, но она сидит там не как человек, а как ячейка компьютера и подчиняется заданному алгоритму. Вентиль "НЕ" ничего не знает, что такое конь или пешка, но ему оно и не нужно, шахматный гений рождается синергетически из взаимодействия элементарных вентилей. Точно так же ячейка госаппарата ничего не знает о том, что такое "русский язык", она лишь проверяет наличие определенных признаков, одним из которых является бумага о сдаче официального теста на знание языка.

Если завтра программисты этого компьютера (не его ячейки) решат, что писателям не нужно сдавать тест, они просто изменят алгоритм: ЕСЛИ имеется официально изданная книга с подтверждением в виде договора с издательством и ISBN, то тест на знание языка не нужен.

Поскольку нация, как и этнос, основаны на противопоставлении "мы" и "они", при самоидентификации и саморепрезентации в дело вступает механизм когнитивных искажений, который заставляет человека представлять себя не объективно, а лучше, чем на самом деле. Поскольку человек - часть этноса/нации, тот же механизм заставляет приукрашивать свою группу и порочить остальные, особенно соседние. В случае с этносом это обычно реализуется как сочинение персональных историй о славных предках. Нация, разумеется, и тут подходит комплексно и по-научному, формируя единый для всех национальный миф. Раньше он так и считался мифом - например, историей о божественном провидении, но во времена модерна в соответствии с модой стал как правило маскироваться под результат научных открытий и претендовать на объективность. Для его создания в основном используется метод нарратизации. Умеренное следование национальному мифу обычно именуется патриотизмом, истерическое - шовинизмом.