Предыдущий пост сквозь годыНе со всеми тезисами той своей записи я сегодня соглашусь - например,, я пересмотрел мнение о так называемой "путинской эпохе". Но это несущественные детали. Всё, что там написано о главном герое-юбиляре и об эпохе Николая нумер один, остается в силе.
Ну и читайте, если вдруг хотите
Памяти Герцена6 апреля 2012 года
Портрет работы великого русского художника Николая Ге.
Сегодня 200 лет со дня рождения Александра Ивановича Герцена.
Трудно найти более неоднозначную и противоречивую фигуру в русской общественной и политической истории XIX века. В советские годы его принято было превозносить и воспевать вслед за автором известной статьи. В последнее время принято обличать как предателя и эмигранта.
И то, и другое, на мой взгляд, не вполне справедливо. Я как раз совсем недавно прочитал, наконец, "Былое и думы". Так уж вышло. Как-то я исхитрился проигнорировать в свое время эту книгу, единственно ценное из того, что успел сделать Герцен на ниве литературы (художественную прозу его читать невозможно, я пробовал).
"Былое и думы" - это сплав мемуаров, размышлений и того, что впоследствии стали называть исповедальной прозой. Правда, по-настоящему интересна и захватывающе увлекательна та часть, которая касается России, когда автор переходит к описанию своей жизни во Франции или Италии, книга сильно скучнеет. Ну а путаные рассуждизмы Герцена на темы социализма не представляют никакого интереса - так я думаю.
Зато из этой книги становится понятно, почему Герцен эмигрировал. Это было вполне естественным после всех испытанных им мытарств.
Николаевская Россия, описанная в "Былом и думах", сильно напоминает Россию путинскую. Тот же застой, зажим всего и патологический страх главы государства даже перед видимостью общественной самоорганизации, не говоря уж о свободомыслии, которое приравнивалось к преступлению.
Впрочем, Николая Первого можно понять: он был на всю жизнь ушиблен попыткой вооруженного мятежа 14 декабря 1825 года, который почему-то и вовсе без всяких оснований в СССР называли "восстанием декабристов". Не было никакого восстания, а была группа офицеров, попытавшихся устроить путч.
Но и этого хватило, чтобы Николаю потом всюду чудились "тайные общества". Любая компания образованной молодежи, регулярно собиравшаяся на свои попойки, казалась чуть ли не сборищем революционеров.
От этой царской мнительности пострадали многие, в том числе Герцен и Огарев. И получился обратный эффект: после заключения и ссылок они действительно стали помышлять о том, что неплохо бы изменить государственный строй, хотя ранее ни о чем таком не задумывались, да и потом дальше размышлений не шли.
Кроме того, жизнь в Николаевской России становилась все более невыносимой для мыслящих людей. Выхода было два - или превращаться в конформистов-охранителей, или эмигрировать. Не у всех была такая возможность. У Герцена после смерти отца, богатого и знатного вельможи, такая возможность появилась, и он ею воспользовался.
Я не считаю эмиграцию синонимом предательства. Это просто смена места жительства, а вовсе не переход на сторону врагов. Другое дело, что, оторвавшись от родной действительности, Герцен наделал немало глупостей. В известной ленинской статье это называется "развернул революционную агитацию", и тоже не вполне справедливо.
Террористы-народовольцы, развернувшие настоящую охоту на чуть ли не единственного приличного русского монарха, появились отнюдь не из-за того, что Герцен издавал свой "Колокол". Для этих "революционных демократов" Герцен был чужд и недостаточно радикален. А его поддержка польского восстания - уже настоящего восстания, а не просто мятежа - вызвала отторжение среди многих представителей мыслящей части русского общества. Непатриотично получилось.
Описания Николаевской России в "Былом и думах", при всей их субъективности, имеют большую ценность. А вот реформ Александра Второго, как и самой фигуры этого выдающегося государственного деятеля, Герцен в принципе не понял.
Получилось так, что "Колокол" с его обличениями российской действительности из-за рубежа наряду с безобразиями народовольцев на родине, хотя и не были связаны между собой, но совокупно сорвали превращение России в нормальную европейскую страну. Дремучее самодержавие средневекового типа чересчур задержалось на нашей земле, и ни к чему хорошему это впоследствии не привело.
Можно ли обвинять в этом Герцена? Ну только если уж очень хочется. Он был большим путаником. Если же вспомнить обстоятельства его личной жизни, то и просто трагической фигурой.
Однако за первые две книги его главного труда - "Былого и дум" - ему можно многое простить.
Честно говоря, мы до сих пор не понимаем многого в отечественной истории позапрошлого века. Странно было бы ожидать, чтобы современники тех событий могли сразу понять и текущий момент, и тенденцию. Это было дано очень немногим, например, Достоевскому, да и тот не столько понял умом, сколько интуитивно почувствовал.
Герцен был сыном своего времени и так навсегда в нем остался
