Чем ниже нефть, тем ближе война: к сожалению, это истинно народная российская примета. Связь двух процессов подтверждается не столько прецедентами, каковых пока не накопилось достаточно для статистических выводов, сколько пониманием тупой внутренней взаимосвязи явлений вроде бы из разных сфер. Нефть дешевеет, и, к сожалению, вероятность операции, о которой
говорит А. Илларионов, растёт. Задавая себе вопрос, могут ли «они» решиться на очередную войну, думаю, что да, это
единственный, тупой и неадекватный ответ на экономические вызовы , им доступный. В рамках той
левой концепции власти, до которой дорос и которую практикует кремлёвский народ, другой ответ невозможен в принципе. У кремлёвских (обитателей и подданных) отсутствует экономическая дееспособность как таковая. Они не в состоянии ни предложить далеко идущее решение внутренних проблем страны, ни принять его, ни следовать ему.
Лучшая экономическая стратегия с точки зрения Кремля – это шашни с ваххабитским (саудовским) королем, с которым мы как бы заметно подружились в последнее время. Якобы там, на ближнем Востоке, в контакте с шейхами и аятоллами, мы формируем цены на нефть и газ, доходную часть нашего бюджета. Наслушавшись трескотни «критиков капитализма», заявляющих, что производство ныне не в моде, состояния делаются на раздувании пузырей, Путин, как с ним традиционно и бывает, подхватил в качестве примера для подражания худшее из того, что инкриминируется врагу. У американцев предмет нагнетания – доллар и разные фининструменты, а мы будем надувать щеки, пуская пузыри в нефть, решил он. Тем и занялся, отринув всё остальное за ненадобностью. И в очередной раз сдулся.
Цены на энергоносители идут вниз. Если тренд продлится надолго, то на все
ляпы 2018 года, подтачивающие авторитет власти, наслоится дальнейшее оскудение бюджетов в 2019-м. А у нас в умственном арсенале только неэкономические ответы на экономические трудности, поэтому «вперёд, в атаку!». Будем компенсировать свою национальную политическую, индустриальную, бизнесовую и финансовую немощь победоносными акциями против хохлов.
Ситуация к концу первого года «четвёртого срока» напоминает финиш 2013 года, в целом воспроизводя маршрут, пройденный за в два раза более длинный начальный период предыдущей шестилетки, что
прогнозировалось уже в январе с. г. В течение 2012 – 2013 стало понятно, что Путин вернулся к власти, чтобы покарать Pussy Riot. Пипл приуныл со скуки и рейтинги поползли вниз. От дестабилизации режима спасла война: она перенесла дестабилизацию в другие временные и пространственные координаты – в будущее, за условную границу, выгрузив весь уже накопленный боезапас нестабильности в Донбасс и Крым. За 2018 г. режим собрал даже больше негатива, чем в течение 2012 – 2013 гг. Темпы растут. Никаких других решений обозначенной проблемы, кроме стихийно найденного весной в 2014-го, Кремль и его народ не знают.
Введение в духовную ситуацию 2013 года и обзор решений, которые тогда «лежали на столе» и/или торили себе дорогу, можно найти
здесь или
здесь. Но в итоге всё стремительно радикализировалось и упростилось до безобразия, венец которому пришёлся на 2018-й, когда он был торжественно напялен в ходе очередной инаугурации. 2014 год
прошел под знаком надежд. Они не оправдались, потому что были изначально необоснованны. Нет никакого смысла повторять – уже дошло. Но бессмыслица иногда отличается именно тем, что не способна остановиться.
