Любят запах пива? Алтайский учёный - о необычных особенностях комаров
Людмила Комарова признана ученым мирового масштаба.
Алтайский профессор Людмила Комарова посвятила изучению комаров больше 20 лет своей жизни. Таких специалистов как она в мире единицы, а в России Людмила Алексеевна - единственный учёный. Её пытались переманить в Европу, но женщина всегда отказывалась. Недавно она открыла три новых вида комаров и готовится представить их учёному сообществу. Об этом и многом другом – в материале «АиФ-Алтай».
Фамилия не виновата
Роман Алексеев, АиФ-Алтай: Людмила Алексеевна, как вы вообще начали изучать комаров? Это фамилия повлияла на ваш выбор?
Людмила Комарова: Этот вопрос регулярно слышу. Ещё когда защищала кандидатскую диссертацию, меня спросили, что определило ваш интерес к комарам – фамилия или все-таки объект исследования? Замуж я вышла рано, в 20 лет, ещё будучи студенткой. Взяла фамилию мужа. Но определил все-таки мой выбор научный руководитель из Томска, которая занималась комарами-мицетофилидами. Она предложила изучать близкую группу – сциарид. Я по глупости и наивности взяла эту тему, а когда начала свои исследования, оказалось, что у нас в стране никто этим не занимается, на русском языке публикаций нет. Приходилось буквально фотографировать работы финских учёных на немецком языке, находясь там, и переводить их, чтобы потом писать по общим стандартам свои работы. После этого отступать было уже поздно. Так и занимаюсь этим почти всю жизнь.
- Сциариды, которых вы изучаете, – почвенные комары микроскопических размеров. Где вы их добываете, да ещё умудряясь при этом открывать новые виды?
- Они есть везде! Когда делала кандидатскую, приезжала в Барнаул и изучала комаров, которые водятся в теплицах. Меня просили тогда этим заняться, потому что личинки сциарид уничтожали урожай на грибных плантациях. Ловила комаров даже возле пивных. Это, кстати, научный факт, что комары больше любят любителей пенных напитков – даже если они употребляли его неделю назад, запах на коже всё - равно будет больше привлекать насекомых. К вопросу о вреде алкоголя: найденные комары возле пивных даже были с генетическими аномалиями – сросшимися усиками и другими уродствами. У меня была знакомая-учёный, она всегда говорила – девочки, не пейте эту дрянь, уж лучше выпейте 50 грамм водки.
А последнее открытие связано с Колыванским озером, я нашла там три новых вида, сейчас готовлю публикации.
Хуже не бывает...
- Как вы считаете, можно ли развивать науку, живя здесь, в Алтайском крае?
- Для того, чтобы проводить исследования, нужно хорошее оборудование, в частности бинокулярный стереоскопический с цифровой насадкой-камерой и рисовальной трубкой микроскоп. Мне его купили в Швеции. Когда приехал коллега из Стокгольма ознакомиться с коллекцией, посмотреть, как мы тут живём, я ему показала свой микроскоп, и он сказал, что хуже этого просто не бывает. Сказать, что я тогда рыдала – ничего не сказать. Потому что у них – электронные микроскопы, микроскопы с программным обеспечением, выводящим изображение сразу на ноутбук. То есть они показывали мне части тела комаров, которые я даже не видела в свой микроскоп!
Есть и другие проблемы, когда свои же коллеги вставляют палки в колёса, когда руководство не даёт нормально работать. Когда мои коллеги из Швеции, Финляндии, Германии были у меня в гостях, работали с моей коллекцией сциарид — единственной в РФ, они изумлялись моей нагрузке как учёного, сравнивая наш строй с феодальным.
«Кутюр» от мужа
- Вы столько времени проводите в экспедициях, исследованиях, как ваша семья смотрит на это?
- Муж всегда со мной, он у меня соавтор практически всех публикаций. Представляете, когда я диссертацию защищала, муж потерял сознание – волновался больше, чем я. Терпит меня уже 40 с лишним лет... Это он, кстати, сделал мне сачки разного диаметра – чтобы удобнее комаров ловить было. Он вообще мастер на все руки. Я в студенчестве всегда была с иголочки одета, потому что он у меня модельер и шил мне все платья. У нас даже были неприятные моменты, когда я себе покупала какое-нибудь провинциальное платье. И если оно ему не нравилось, он отказывался со мной в таком виде куда-то идти, не стильно! Мог вообще взять ножницы и порезать его. Зато ни у кого не было таких платьев, как у меня. Он, представляете, даже туфли мне выбирал – у меня всегда не меньше 18 пар было. Потом, правда, ему это надоело, и он меня научил шить. Наряды у меня были всегда разные, в институте даже говорили, что Комарова взятки берет, а я ночами шила.
- Вот это любовь! Вы, наверное, поэтому не уехали за границу?
- Любовь – чисто химическое чувство, гормональный всплеск, когда отпускает, думаешь: где же у меня глаза были? Это на уровне запахов. Взять, к примеру, комаров: у них очень сильно развиты органы химического чувства – они опознают самку по запаху. Моя знакомая в Голландии как-то несла феромоны - гормоны, привлекающие противоположный пол. Казалось бы, была маленькая колбочка, всё закрыто, и улетучиться ничего не могло, разве что, в молекулярном виде, но вокруг неё собралась туча насекомых! И мужчины вокруг начали проявлять интерес, хотя выглядела она как обычно. К слову сказать, не спешите бежать в магазин за духами с феромонами – их там минимальное количество, если вообще есть. Потому что выделить феромоны в лаборатории стоит бешеных денег. Такие духи стоили бы как крыло самолёта.
Не поехала я на Запад потому, что у меня здесь семья и близкие. Когда звали, я не могла их оставить. Жалею ли? Иногда.