«Вас отлично потрясет!»
Молочные озера, красные скалы и золотоносные реки: зачем богатым русским ездить на Алтай
Горный Алтай нередко называют Русской Швейцарией с сибирскими Альпами. Туристы со всего мира едут сюда ради завораживающей природы, экстремальных путешествий и целебной энергетики. Корреспондентка «Ленты.ру» побывала в первой в России экспедиции по южно-сибирской республике на Lamborghini Urus, испытала самый быстрый внедорожник в мире из ныне существующих и себя.
В краю золота
«Медведя увидишь — запомни: убегать нельзя. Все равно не сможешь», — заботливо напутствовал голос в телефонной трубке. Спустя несколько часов самолет начал снижаться над Горно-Алтайском, по иллюминатору растянулись горизонтальные линии капель дождя, размывающие очертания растущих с каждой минутой гор, а в голове назойливо мелькали заголовки новостей о том, как алтайские косолапые отнюдь не с самыми дружелюбными намерениями выходили к туристам на запах супа или пугали их своим рыком, притаившись среди кустов.
Впрочем, как оказалось, в нынешнем году в этих краях — настоящая «кедровая лихорадка», и вероятность встречи с медведем близка к нулю. Хищники сыты, довольствуясь шишками, и их едва ли привлекает перспектива вторгаться в палаточные чертоги любителей костров и дикой природы. Такая урожайность кедровников случается раз в несколько лет, исключительно при подходящих для шишек погодных условиях.
К слову, на Алтае говорят, что хорошая погода здесь бывает несколько раз в день, и чтобы туристу полноценно подготовиться к путешествию, нужно одновременно упаковать в чемодан пуховик, дождевик и купальник. Но на деле даже при таком наборе гардероба сложно привыкнуть к тому, что днем испепеляюще жарит Солнце, а чем больше темнеет, тем хочется ближе подойти к обогревателю или огню, и кажется, что вот-вот пойдет снег.
Алтайцы признаются, что в глубине души мечтают перебраться куда-то подальше от Солнца — здесь его видно примерно 250 дней в году, а световой день летом достигает 17 часов — это больше, чем на курортах Ялты или Сочи. Поэтому местные говорят, что согласны даже на хмурую серость Петербурга.
«Дальше вас ждут потрясающие дороги — вас отлично потрясет!» — радостно сообщили нам по рациям. Встретившись на берегу Телецкого озера, мы кавалькадой из десяти разноцветных автомобилей двинулись на юг. Впереди — сотни километров пыльного бездорожья, горные извилины, экстремальные перевалы, четверо суток вне зоны действия сети и дикая природа.
Не меньше медведей меня волновали быки, а точнее конкретный Lamborghini Urus, на котором мне предстояло проехать без малого 800 километров. Все-таки 650 лошадиных сил — это не шутки. Справлюсь ли я? И справится ли холеный «итальянец» с местными дорогами, ведь нам предстояло ездить не только по асфальту, но и по разбитым грунтовкам?
В реальности знакомство с Urus получилось стремительным. По Чуйскому тракту в его нынешнем виде можно проехать и на суперкарах, а для премиального кроссовера он вообще проблем не составил. Да и управлять машиной оказалось на удивление легко, хотя дороги порой откровенно пугали.
Один из самых сложных для преодоления алтайских горных перевалов — четырехкилометровый Кату-Ярык в Улаганском районе республики. Уклон зигзагообразного серпантина — 35 градусов, перепад высоты от горного плато до речной долины составляет почти километр. На дороге, которую тридцать лет назад раскатала бригада бульдозеристов, едва ли расходятся встречные автомобили. С одной стороны — скалы, с другой — обрыв. Когда поднимаешься где-то на середину и невольно бросаешь взгляд за борт, в голове нервно всплывает: «Только не смотри вниз, только не смотри вниз».
Сон в алтайскую ночь
«Осторожно, вас после этого может резко потянуть в сон. Ну, или наоборот», — предупредили местные, прежде чем мы дружно растянулись на выступающих из зарослей травы камнях, подставив лица выглядывающему из-за облаков солнцу. В этих краях места силы — не редкость, и говорят, что шаманы до сих пор совершают на них свои таинственные ритуалы.
Рядом с культовым Шаман-камнем неподалеку от села Кок-Паш в Улаганском районе возвышается посреди долины гора с двумя вершинами — Седло Сартакпая, прародителя алтайского народа, который, по преданиям, был способен двигать скалы и изменять русла рек. Считается, что здесь можно зарядиться мощной геоэнергетикой, поправить здоровье и, вероятно, при особом стечении обстоятельств заглянуть в будущее.
Мистику не зафиксировать ни на какие приборы, но так или иначе, проведя на каменных выступах четверть часа, некоторые из нас заметно приободрились, другие же, устав бороться с зевотой, провалились в сон.
Алтай и без того убаюкивает. То ли действовал перенасыщенный кислородом воздух и слышный даже сквозь стены шум горной реки, то ли давала о себе знать разница во времени — но к вечеру предательски клонило поспать, несмотря на вялые попытки оказать хоть какое-то сопротивление. Ночь обрушивается здесь стремительно, и вдали от городского скопления искусственного света видно космически звездное небо, ограниченное лишь едва виднеющимися в бликах костра очертаниями гор. Жаль, что метеорные потоки к сентябрю уже закончились — оставалось довольствоваться звездными скоплениями, планетами со спутниками и увивающимися от огня вверх снопами искр.
По зигзагам грехов
Когда-то извивающиеся склоны Чике-Тамана и Семинского перевала считались труднопроходимыми: зимой — снег, в теплое время года — вязкое болото. В позапрошлом веке там пролегала конно-тележная тропа сплошь из крутых и опасных поворотов — 24 зигзага на подъем и почти столько же на спуск.
«Ета не Чекетаман, а Черт-атаман, сорок восемь грехов», — было нацарапано на придорожном столбе старой дороги, вспоминал в своих путевых заметках по Чуйскому тракту писатель Вячеслав Шишков. По его словам, в этих горах раньше разносилась сумасшедшая ругань ямщиков, замучивших не одну лошадь и самих себя. Строительство новой трассы в 80-х годах стоило десятков взорванных скал и полмиллиона тонн перенесенного грунта.
Неискушенному жителю стеклобетонного города поначалу сложно вспомнить, насколько картинка, кадрированная рамкой лобового стекла, может внушать восхищение — разбегаются глаза. То ли на опустившиеся на горы плотные облака смотреть и разбивающиеся о пороги речные потоки, то ли на культовые шаман-деревья, увешанные белоснежными лоскутами так, что не видно веток, то ли на стада баранов, разбегающихся от фейерверков звука из выхлопных труб и визга шин.
У молочных берегов
Вертолет опустился в окружении сказочной бирюзовой воды. То были единственные полдня, которые мы провели не за рулем. На озеро Дарашколь в Усть-Коксинском районе не добраться на машине. Вокруг небольшого водоема — горы, кедры и заросли ягод, а вытекающая из него река обрушивается мощным каскадом водопада на мшистые камни и открывает вид на горную вершину Корона Алтая. Над уровнем моря — 2133 метра, выше — только снег, лед и скалы.
Говорят, что здесь каждый день не похож на предыдущий. В зависимости от времени суток и погодных условий озеро меняет свой цвет: то иссиня-прозрачно отражает возвышающиеся горные хребты, то наливается зеленовато-молочным оттенком. Если наведаться в это место еще раз, его можно не узнать.
«Только не бубны», — уверяет нас гид. И про алтайские шишки, цветы и травинки-листочки в качестве сувениров на память тоже стоит забыть. Местные говорят, что все это, переехав в другое место, способно притягивать негативную энергию. Алтай издревле называли краем духов. Считалось, что каждым живым существом или природным явлением — будь то марал, гриф, дождь или камень — здесь повелевает свой «дух-хозяин».
Напоследок захотелось оглянуться — десять Urus, как табун притомившихся и покрывшихся дорожной пылью лошадей, дышали разгоряченными двигателями и размеренно остывали, изредка фыркая, на уже знакомом берегу Телецкого озера. После почти тысячи преодоленных бок о бок километров расставаться было сложно. Прощальное похлопывание по еще теплому капоту — и нас стремительно уносит катер, а машины покорно остаются. Чтобы вновь покорять дороги и сердца.