«Это надо живым». Поисковики возвращают из безвестия павших героев ВОВ

Без вести на войне пропало 2 млн человек. «Апрель и май — лучшее время для поиска. Когда земля покроется зеленью, работать станет сложнее», — говорят поисковики. В этом году запланированы 2 тысячи полевых экспедиций в регионах страны, по которым прошла Великая Отечественная война. Что сегодня удаётся находить поисковикам, «АиФ» рассказала ответственный секретарь «Поискового движения России» Елена Цунаева. Татьяна Богданова, «АиФ»:— Елена Моисеевна, прошло 74 года после окончания войны, так, может, уже не надо беспокоить останки погибших солдат? Елена Цунаева: — Они лежат не в могилах, к которым могут прийти поклониться их близкие, а на полях сражений. Присыпанные землёй и не похороненные по-человечески... Понятно, что всех мы не найдём: многие территории, на которых шли бои, затоплены водохранилищами, застроены дорогами и городами. Но то, что в наших силах, мы будем делать. «Это нужно — не мёртвым! это надо — живым!» — писал Роберт Рождественский. Только в прошлом году наши поисковики обнаружили останки 16 700 воинов и установили 625 имён. Это не какие-то сухие цифры, за каждой из них — судьба солдата. Вот в августе в Карелии северодвинские поисковики нашли останки Дмитрия Крылова, погибшего в 1941 г. При нём был химический карандаш, 3 рубля и медальон с неплохо сохранившейся запиской. «Жаль, мама не дожила до этого момента, она всю жизнь ждала и искала папу, замуж не выходила...» — призналась его дочь Капитолина, которой был всего один год, когда отец ушёл на фронт. Месяц назад она вместе со своими детьми похоронила отца в Архангельске. Без вести на той войне пропало больше 2 млн человек, и поисковики постепенно возвращают героев из этого безвестия. Помню, как наша группа (я тогда ещё школьницей была) нашла медальон в Суровикинском районе Волгоградской обл. с нестандартной запиской — в ней были не только заполненные по форме данные, но ещё и слова: «Я погибаю в этом кровавом побоище». Мы нашли сестёр погибшего, и это стало очень сильным потрясением. Мы в своей работе всё время сталкиваемся со смертью, мы всё время на войне. Но вот когда находим бойца, его имя, а потом его родных, это ни с чем не сравнимая радость. «Есть и те, кто отрекается от дедов» — Правда ли, что некоторые семьи на Украине отказываются от своих солдат, останки которых нашли в России? — Есть печальные примеры того, как граждане сопредельной страны отрекаются от своих дедов, когда узнают, что их останки нашли в России. Оказался не нужен своей малой родине уроженец Днепропетровска лётчик Алексей Зеленский. Отказалась родня и от стрелка-радиста из-под Одессы Арсения Тыщука, погибшего на острове в Финском заливе. Но, вы знаете, есть случаи, когда и наши сограждане проявляют равнодушие, когда узнают, что нашли останки их родственника. Они единичны, но они есть, и это печально. — Многие хотят узнать о судьбе пропавших без вести родных, но не знают, как это сделать. Могут ли в этом помочь поисковики? — Конечно. Поиск — это не только поле, но ещё и архивы. Если к нам обращается молодой человек, помогаем ему найти информацию. На нашем сайте есть раздел «Установить судьбу солдата», в котором дана инструкция, как и где искать, есть ссылки на сайты и архивы (самые популярные — обобщённые банки данных «Мемориал», «Подвиг народа» МО РФ и др.). Если обращается пожилой человек, не владеющий компьютером, сами включаемся в работу. В мае традиционно откроются наши общественные приёмные, куда можно прийти и оставить заявку на поиск. В прошлом году с 9 мая по 22 июня мы приняли 2,5 тыс. таких запросов. К примеру, к нам обратились родные Тамары Блазомирской, которая убежала на фронт и сгинула. Наши ребята установили, что она служила в 476-м батальоне аэродромного обслуживания, погибла в августе 1942 г. Нашли и место, где похоронена. А было ей всего-то 17 лет, школьница... — Новые технологии помогают в поиске? — Записки из солдатских медальонов теперь можно отсканировать и прочитать почти исчезнувший текст. Стала применяться экспертиза ДНК: в Омской обл. скоро будет захоронен стрелок Алексей Писаренко, которого поисковики нашли в Латвии и родственников которого определили по ДНК. Теперь есть Интернет и современные карты, которые можно наложить на старые военные. Опять же, когда я начинала заниматься поиском, у нас не было такого количества открытых архивов Минобороны. Как каратели становятся героями — На заседании оргкомитета «Победа» вы сообщили президенту о проблеме захоронений мирного населения. В чём её суть? — Этой темой мы, поисковики, напрямую не занимаемся, но постоянно с ней сталкиваемся. Нас просят исследовать места массовой гибели мирного населения. На Ставрополье зовут поднять 300 гражданских, вывезенных из блокадного Ленинграда, расстрелянных и сброшенных в нефтяную скважину. В Новгородской обл. известны два места, куда во время оккупации сгоняли людей и системно уничтожали. У деревни Жестяная Горка лежит больше 5 тыс. человек, рядом с Чёрной — больше 3 тыс. А знаете, сколько «хатыней» было на нашей земле? В Воронежской обл. с июля 1942 г. по январь 1943 г. было создано 50 концлагерей для военнопленных и местного населения. На территории Сталинградской — около 40, в Курской — 37, в Новгородской — более 50. Что-то узнаём из рассекреченных документов Центрального архива Минобороны, что-то — от жителей. Но сделать ничего не можем: закон об увековечении памяти погибших при защите Отечества, регламентирующий наши действия, распространяется только на военнослужащих. Но, уверена, этот вопрос можно достойно решить. Недавно мы начали проект «Без срока давности». Чтобы люди знали о зверствах оккупантов и помнили, что гибли на той страшной войне не только военные. При этом многие исполнители карательных акций избежали наказания. Более того — они становятся символом новой волны «пересмотра» итогов Второй мировой. Детоубийцы из 20-й эстонской дивизии, Латышского добровольческого легиона СС, 14-й украинской дивизии «Галичина» теперь слывут борцами с большевистским режимом. Они воспеваются в шествиях молодых националистов, которых, как когда-то их сверстников-немцев, охмурили идеями национального превосходства. Эти шествия стали частью госполитики некоторых стран, которые, похоже, напрочь забыли, к чему привело бездействие их бабушек и дедушек в 30-е гг. ХХ века.