Неуважаемый шкаф
Больница — место, где не только болеют и охают. Здесь у всех есть про запас еще одно лекарство — чувство юмора. Здесь шутят. И хорошо шутят. Над собою, над своими болезнями, недугами, хворями.
Даже над смертью там не слабо посмеяться.
Улыбаются врачи.
Хохочут больные.
А что, оптимизм в человеке неистребим. Особенно когда человек стоит на краю. Когда волосы на голове шевелятся не разбери от чего — от ветра или от ужаса.
Не можешь изменить ситуацию, меняй своё отношение к ней.
Сделали мужчине операцию.
Любящая жена ни на минуту не покидает его. Ждёт в больнице результата. Само собой, тревожится. Естественно, волнуется.
Выходит врач.
Подходит к бедной женщине.
— Крепитесь. Операция была сложной. Реабилитация будет долгой. Вам придется непросто.
Женщина внимает доктору.
— Нынешнее состояние медицины, сами понимаете, какое. Многие лекарства нужно будет искать и покупать самим. А пока в реанимации придется вам находиться рядом с ним постоянно.
Женщина слушает, опустив глаза долу, уронив голову на грудь, свесив руки-плети.
— Особый период — когда его выпишут. Двигаться он сам не сможет, надо для мужа приобрести инвалидную коляску. Кормить его надо с рук, самостоятельно питаться он будет не в состоянии.
Бедная жена покорно слушает, не перебивает хирурга. Все больше кручинится, все больше хмурится.
— Но и это еще не все, — говорит доктор женщине. — Нужно будет обязательно раз в год возить его в санаторий. Это тоже ляжет бременем на ваши плечи.
Женские плечи совсем опустились.
Женщина сникла.
Женщина поникла.
Доктор, видя, что женщина совсем раздавлена перспективами, не выдерживает.
Он сжалился. Он кладет сочувственно ей руку плечо.
— Да шучу я, шучу. Помер он.
Этот анекдот, но, скорее, притчу из больничной жизни рассказал мне усатый оптимист из Ишимбая. У него полный букет болезней, у него рак почки, удаленный вместе с почкой. У него впереди, если, как он сам шутит, не помрет, куча всяких курсов, процедур, обследований. Ему уже не вырваться из рук эскулапов.Он последние несколько лет исправно, как нашкодивший школьник, как двоечник, раз в полгода сдаётся на милость докторам.
— Давно бы сдох, — смеётся он, — да врачи не дают.
Но вдруг становится серьезным, когда вспоминает, как врачи поставили ему роковой диагноз. Без операции не обойтись.
— Пришел домой, переступил порог. Смотрю — шкаф в углу. Какого чёрта, думаю, неужели это то, что мне нужно?
А ведь когда-то казался самым необходимым, важным, без него, ну, не прожить.
Вот так в жизни бывает. Припрёт тебя к стенке, к самому краю, к этому самому шкафу, и начнешь отличать главное от второстепенного.
Вдруг начинаешь понимать, что не так жил, не тем вещам уделял внимание, не на то тратил свои душевные и физические силы. Шкаф был важнее.
Но он его, конечно, тогда не выбросил.
Он говорит дальше.
Я слушаю его.
Не перебиваю.
— Доктора посоветовали мне юг. Послушал их. Построил в Анапе гостиницу для поддержки штанов, переехали туда. Пришлось вернуться. Климат не подошёл.
Но один эпизод из короткой южной жизни мне запомнился. В первый день приезда увидел.
А вижу картину обычную для города — на перекрестке затор. Местным грузовичкам, которые развозят продукты и товары по магазинам, лавкам, супермаркетам, перегородил дорогу какой-то автомобиль — отдыхающий рвется к морю. Сидит в машине, к нему бежит на полуспущенных водитель-южанин. Ну, думаю, сейчас начнется. И тот в машине, видно, напрягся весь. Ко всему готов — драться так драться, лаяться так лаяться. Но вместо мата в утренней тишине раздаётся.
— Добрый человек, пропусти, пожалуйста.
У того, что в машине сидит, ступор. «Кто добрый человек? Я? Да, конечно же, я добрый! О чём речь. Проезжай».