Фёдор Шехтель: "К жизни нас приковывают лишь стимулы труда, любви и искусства"
Шесть готических стульев из дуба, шубка, обшитая кошачьим мехом, рубашка римская коленкоровая – всё, что осталось у богатейшего семейства обрусевших саратовских немцев. Когда-то Шехтели владели фабриками, торговали ювелирными изделиями, держали увеселительный сад, но обанкротились. Платить за обучение детей было нечем, и 13-летнего Федю устроили в училище при духовной семинарии, но он сбежал.
Кира Лазарева-Станищева, правнучка Фёдора Шехтеля:
– Наверное, ему там было не интересно. Он не знал, как воплотить себя, и искал.
В 1875 году Шехтель он приехал в Москву к матери, принятой экономкой в дом Павла Третьякова. Там его и заметил гость знаменитого коллекционера, архитектор Александр Каминский. Он и стал его первым учителем.
"Профессии не выбирал – было решено, где учиться: конечно, на архитектурном отделении Училища живописи, ваяния и зодчества".
Шехтель сблизился с однокурсниками – Исааком Левитаном и Николаем Чеховым, познакомившим его с братом Антоном. Недоучившийся художник и врач, пробующий писать, стали друзьями на всю жизнь. Чехов назовёт его самым талантливым из всех архитекторов мира, а Шехтель сделает великому писателю надгробье. Но пока фельетонист Антоша Чехонте и рисовальщик с псевдонимом Финь-Шампань веселили читателей журналов за скромные гонорары. Через два года Федю отчислили за прогулы – он слишком часто отвлекался на работу.
"К жизни нас приковывают лишь стимулы труда, любви и искусства".
Он оформлял книги, нотные альбомы, придумывал театральные костюмы, а в 1883-м проявил себя в оформлении народных гуляний "Весна красна" по случаю коронации Александра III, и тут же стал популярен. Недостатка в профессионалах не было, но именно его, архитектора без диплома, привлёк к работе Савва Морозов. Для купца-миллионера Шехтель построил шесть особняков – произведений искусства, и ещё множество домов богатейшим москвичам того времени – Рябушинскому и Смирнову, фон Дервизу и Дерожинской. Он фонтанировал идеями, проявляя неисчерпаемую фантазию. По его проектам возводили не только особняки, но и церкви, типографии – "Утро России" и "Скоропечатню Левенсона", здание Ярославского вокзала и МХАТ, театр, которому он придумал стиль и эмблему – знаменитую чайку.
Фёдор Ращевский, архитектор, праправнук Фёдора Шехтеля:
– Станиславский сказал: "Боже мой, это будет стоить неимоверных денег!" На что Фёдор Осипович сказал: "Оставьте, Константин Сергеевич. Сочту за честь сделать это бесплатно". И он работал бесплатно.
Разбогатев, он женился на крестнице Третьякова Наталье Жегиной, стал отцом четверых детей, построил дом в Ермолаевском переулке, а затем и особняк на Садовой. Летними вечерами на его крыше семья Шехтелей пила чай с гостями. Одним из них был Маяковский, влюблённый в дочь архитектора Веру, но изгнанный за то, что посягнул на её честь. Тогда Фёдор Осипович представить не мог, что памятник горлопану, как он прозвал поэта, будет стоять в нескольких метрах от его дома. Погоревав, Вера удачно вышла замуж за другого и стала матерью актёра Вадима Тонкова.
Именно у Веры, в проходной комнате коммунальной квартиры, поселился великий архитектор, когда его особняк национализировали. После революции он предлагал свои услуги новой власти, но ей было не до него.
"Я строил всем Морозовым, Рябушинским, фон Дервизам и остался нищим... Глупо, но я чист".
Фёдор Шехтель прожил всего 66 лет, и столько же восхитительных зданий подарил Москве "гений русского модерна", "великий виньетист", "Моцарт московской архитектуры".