Четыре атамана
Чего ждать от этого художественно-документального повествования? Перед вами откроются страницы Средневековой Руси конца XVI века и судьбы четырех легендарных волжских казаков, прочно связанные с нашим краем. Это покоритель Сибири Ермак Тимофеевич, атаманы Иван Кольцо, Матвей Мещеряк и Богдан Барбоша. Ведь до строительства крепости Самара территория от реки Самарки до Жигулевских гор была территорией волжских казаков, их вольного, никому не подчинявшегося государства.
События происходят на месте, где теперь стоит наш город: от Хлебной площади до Барбошиной поляны, а также в Москве, Перми, Сибири и на реке Урал (Яике).
ОКО ЗА ОКО
В середине лета 1581 года из Сарайчика вышел пёстрый караван: три сотни лучших ногайских бойцов из свиты князя Уруса, персидские купцы с охраной и русское посольство от царя Ивана Грозного. Караван вышел из столицы Ногайской орды на Каспии и направился на север - к Волге. Но еще неделю назад боярский сын Василий Пелепелицын, посол Москвы, готов был сложить голову в стане врага...
А дело было вот как. Шла Ливонская война. Запад выдвинул нового вождя в лице Стефана Батория и с новой мощью ударил по русским границам. Королём Речи Посполитой уже был отвоёван Полоцк, а теперь окружён и взят в осаду Псков. С севера давили шведы: они уже заняли Нарву, Ям и Копорье. Крым собирал силы для нового набега. Сибирская орда стала нападать из-за Урала. Волновались казанские татары, желая освободиться от Москвы. А тут ещё жестокие бунты степняков на Волге - восстание черемисов, которым несть было числа! Ивану Грозному нужен был союзник.
Именно поэтому весной 1581 года царь отправил к ногайцам посольство с предложением мира.
Но Василий Пелепелицын, приехав к ногаям, повел себя как подобает царскому послу. Ногайские владыки числились «младшими братьями» русского царя. Они должны были кланяться. Да только политическая обстановка изменилась - Русь ослабла! Пелепелицына силком стащили с лошади, посольство разоружили, связали и бросили в шатер. Русские ждали смерти.
Когда Василия привели в шатер к Урусу, готовый к худшему посол сказал:
- Убьешь меня и моих людей, князь? Да казаки только и ждут от царя указа напасть на Сарайчик! Волжские, донские, яицкие!
Или ты забыл, что три года назад Иван Кольцо и Барбоша сожгли Сарайчик! Все теперь повторится! Но с большей силой!
Огнем и мечом казаки пройдут по твоим степям! Никого не помилуют!
Казаки и ногайцы были смертельными врагами. В плен друг друга не брали. Русский царь был единственным буфером между ними. Но Иван Грозный порой сам натравливал казаков на ногайцев и подкармливал их за это, давал оружие и порох. Ведь ногайцы, несмотря на мир, то и дело ходили на русскую землю, жгли городки и уводили в полон тысячи людей.
Урус с ненавистью смотрел на московита. Разумеется, ногайский владыка с удовольствием вырезал бы русских послов. Десять лет назад, в 1571 году, ногайцы в составе крымского войска напали на Москву и сожгли ее дотла. Кремль треснул от жара!
Иван Грозный бежал в Коломну. Сто тысяч пленных уволокли крымцы и ногайцы в свои пределы. В 1572 году крымский хан пошел добивать Русь, Иван Грозный бежал в Новгород. Но в битве при Молодях, не менее важной, чем битва Куликовская, крымцы были наголову разбиты князем Воротынским и отброшены назад. Поражение было жесточайшим! Это и спасло жизнь Пелепелицына.
- Пусть будет по-твоему, - сказал князь Урус. - Я пошлю с тобой послов в Москву. Брата своего, Хасим-бека, пошлю с тобой. Я готов подписать мир с твоим царем!
И вот теперь сборное посольство подошло к тому месту, где река Самара впадала в великую реку Волгу. Переправить более полутысячи людей с доброй тысячью коней и караван было сложно! Люди Пелепелицына отыскали рыбаков, они позвали других, те - третьих. Воинов рыбаки пообещали переправить на лодках, для лошадей требовались плоты. И вот уже стучали топоры над Волгой. Но все чаще, наблюдая за работниками, Пелепелицын удивлялся их ловкости и сноровке. Откуда такие мужички? У кого серьга в ухе, а кто и вовсе на зверя лесного похож.
- А казаков тут не видать? - спрашивал Пелепелицын, оглядывая холмы, подступавшие к реке. - Вольных птиц наших окраин? Государевых пасынков?
- Да откуда? - отвечали ему вопросом на вопрос рыбаки. - Тут у нас тишь да гладь, боярин! Райский уголок! Господь глядит с небес да умиляется!
И вот флот был готов. Ногайцы решили первыми переправиться через Волгу. Коли надо будет занять оборону. Лошадей загнали на плоты, воины сели в лодки, и те пошли к правому берегу. Тут, на левом, остались персы со своим караваном, посол Хасим-бек и Василий Пелепелицын с русскими ратниками.
Скоро рыбачий флот с ногайцами переправился на другой берег*. (Легендарная переправа состоялась приблизительно в районе нынешней Хлебной площади Самары.)
Ногайское войско высадили на песчаном берегу, под обрывом, сверху подходил непроглядный лес. Рыбаки спешно поплыли назад. И вот тут из леса к обрывчатому берегу и потянулись те, кого ногайцы боялись пуще смерти. Казаки! Их было сотни две, и каждый был вооружен пищалью. Загадочные рыбаки, все знавшие, даже остановили лодки в полуверсте от берега, чтобы увидеть бойню.
И уже скоро левый берег, где оставались Пелепелицын, персы и Хасим-бек, вздрогнул от далекой пальбы. Там, на правом берегу, сейчас шла расправа: казаки расстреливали ногайцев, бегающих по берегу. А тех, кто выжил, подранков, спрыгнув, они добивали копьями, топорами и палашами. Никого не пожалели!
Хасим-бек и персы глазам не верили! А к левом берегу тоже подступали казаки. Они прятались за длинным Сосновым островом, который разделял реку Самару при ее впадении в Волгу.
- Из огня да в полымя, - сказал Василий Пелепелицын своим. - Вчера ногайская сабля над нами была, теперь - казацкий топор!
Посол Пелепелицын выехал вперед и потребовал именем царя остановиться.
- Всех помилую, - сказал чернобородый атаман, - ради царя! Только добро себе возьму. А как иначе? Наша добыча!
Персы попытались защитить свой караван, но казаки легко и жестоко перебили их. А по Волге сюда плыли уже и другие казаки-разбойники. Атаманом тех, кто перебил ногайцев, был Иван Кольцо, а других, кто вырезал персов, Богдан Барбоша.
Два отчаянно смелых, лихих человека! Это они три года назад ворвались в Сарайчик, пока там не было князя Уруса, и перевернули столицу вверх дном. Всех вырезали! Даже могилы разрывали, на что жаловался позже Урус «старшему брату» - царю Ивану Грозному. Казаки искали в могилах золото! Да тщетно.
Пелепелицыну скоро все стало ясно. Многие вчерашние рыбаки вдруг нарядились в свои истинные платья и стали казаками.
Так, великой хитростью, и брали вольные люди победу. И не стыдились этого! Оттого Богдан Барбоша хищно, как зверь, и улыбался Василию Пелепелицыну.
- С волками жить - по волчьи выть, боярин, - сказал Иван Кольцо царскому послу.
И он был прав! Ордынцы никого не щадили! И казаки им платили той же монетой.
- Зря вы это, царь не обрадуется, - покачал головой посол.
- Еще как обрадуется! - сказал Кольцо. - Мы и ему персидского добра пошлем!
Через две недели Василий Пелепелицын и Хасим-бек оказались в Москве. Их принимал боярин Борис Годунов. Пока он был только секретарем грозного владыки!
- И вы нас о мире просите? - негодовал ногайский посол. - Что я брату скажу, князю Урусу? Да он меня живьём в землю прикажет закопать за такой мир с Русью! - ногаец был взбешён. - Не бывать миру между нами! Не бывать!..
Узнав о погроме ногайцев на переправе, царь Иван Грозный почернел лицом. Казаки, еще вчера надежда и опора его границ, теперь становились бельмом в глазу.
В те дни, когда вернулось в Москву посольство Пелепелицына, на волжских переправах в районе Де-вьих гор (Жигулей) удалые казаки подкараулили и разбили уже полутысячный отряд ногайцев, возвращавшихся с полоном за Волгу. «Око за око!» - так говорили казаки. И были стократ правы! Казаки освободили русских, забрали казну, взяли и пленных, были среди них и мурзы.
Одного такого мурзу Иван Кольцо и отрядил доставить в Москву двух своих лучших соратников -Ивана Юрьева и Митю Бритоуса, с большим отрядом.
Казаки въехали в столицу героями. И героями вошли в Кремль. Но таковыми им оставалось быть недолго.
Их встретил лично Иван Грозный, а за ним, к ужасу казаков, вышел и Хасим-бек в дорогом платье с царского плеча. Пленного мурзу царь приказал освободить. А за спиной казаков встала стража.
- Скажи, Хасим-бек, какой судьбы твой хозяин пожелал бы этим казакам? - спросил царь. - Говори, не стесняйся.
С лютой злобой смотрел брат Уруса в глаза побледневшим казакам.
Уже через час стража ловила казаков с Волги по замоскворецким кабакам и, кого удалось найти, тащила в кремлевские застенки. И уже скоро головы Ивана Юрьева, Мити Бритоуса и других вольных людей слетели с плахи. Их казнили на глазах у ногайского посла.
Так Иван Грозный объявил всем волжским казакам войну не на жизнь, а на смерть. Иван Кольцо и Богдан Барбоша были объявлены вне закона и заочно приговорены к смерти.
Здравствуй, Волга, и прощай!
Знать бы наше будущее! Когда трон Польши и Литвы осиротел, шляхта предложила корону победителю Ливонского ордена - русскому царю Ивану Васильевичу. Но он отказался - удачу упустил из рук! Не хотел в польских дрязгах участвовать!
Предложил своего простого умом сына Федора. Тут отказались поляки. Корону Польши предлагали императору Максимилиану, эрцгерцогу австрийскому Эрнсту, но досталась она в конце концов князю Трансильва-нии - Стефану Баторию.
Дальновидному политику, удачливому полководцу. И вот теперь этот король отхватил у Руси огромные территории: взял Полоцк, безжалостно вырезал Великие Луки и стоял под Псковом. Он требовал у царя весь русский север, включая Новгород, и огромную контрибуцию - 400 тысяч золотых червонцев. Грозный царь, разумеется, отказал. В 1581 году пред лицом стотысячной армии Батория отважные псковичи решили «воевать до смерти» и уже отбили тридцать штурмов!
Русь источилась воинами. В окружении врагов, израненная опричниной, она еле держалась. Чтобы оттянуть силы поляков от Пскова, были приглашены на службу все казаки. Со всех мест Руси и Дикого поля! На Днепр пришли и казацкие струги с Волги. Атаманом волжских казаков был Ермак Тимофеевич. Он и возглавил казацкий флот. Другим атаманом, ему в подмогу, полководец Хворостинин назначил атамана Василя Янова. Тот действовал на суше. В одну из летних ночей два казацких соединения незаметно подошли к стратегическому городу Польско-Литовского королевства - Могилеву. Тут скопился целый флот с оружием и продовольствием, который вот-вот должен был отправиться вверх по Днепру на север, а потом попасть под Псков. Казаки Янова ночью подожгли посад вокруг Могилева, поляки, не поняв хитрости неприятеля, бросились защищать предместья города. В этот самый час, дождавшись пожара, флот Ермака неслышно подошел к польскому флоту. Мастера абордажного боя, казаки-разбойники в миг перелетели на вражеские суда и начали страшную резню. Когда поляки опомнились и бросились назад, казаки подожгли их разграбленный флот. И так же скоро улетели вниз по Днепру! Василь Янов, погуляв у Могилева, тоже успешно увел свое войско в ночь.
Поражение поляков и литовцев было позорным, потери - значительными.
Тридцать первый штурм Пскова оказался последним. Псковичи не сдали своего города! Сидя в шатре, перед панорамой полуразрушенного Пскова, который день и ночь бомбила польская артиллерия, Стефан Баторий подсчитывал катастрофические убытки, нанесенные его короне войной. Тогда он и решился на мир с русским государем. Разгром под Могилевом его полков тоже сыграл роль в принятии этого решения. В Яме-Запольском и был подписан мир между Польшей и Русью на десять лет.
Теперь казаки могли вернуться в свои родные пределы...
На Барбошиной поляне, над Волгой, у пестрого персидского шатра, думали думу два казачьих атамана. И хоть стояла ранняя весна нового 1582 года и мир оживал, черные мысли одолевали казаков. Атаманами были Иван Кольцо и Богдан Барбоша.
- Война закончилась, теперича царь о нас вспомнит, - сказал товарищу Иван Кольцо. - О головах наших. А коли сам забудет, ему ногайцы напомнят.
- Уходить надо с Волги, - согласился его друг-бородач. - На Яик, а то и подалее. К Тереку. А жаль Волгу-матушку бросать!
Опасения казацких атаманов были вполне обоснованны: царь просто так угрозами не бросался. И рано или поздно на Волге, в районе Девьих гор, могли появиться струги со стрельцами.
Но была и радостная новость: друзья возвращались с полей войны! Ермак, Матвей и другие казаки.
Путь с Днепра до Волги для казаков - долгий. Но дошли они, доплыли! Добрались до родной Волжской луки. Весть о приближении Ермака с ветром летела впереди!
И однажды в начале лета на Барбошиной поляне Богдан и Иван Кольцо встречали своих боевых друзей. Казаки закатили пир. Два героя и два висельника! Как теперь им жить-поживать и добра наживать вместе?
В разгар затянувшегося пира и появились на Волге чужие струги. Шли они сверху - о том разом донесли дозорные.
И уже скоро атаманы всматривались в паруса и флаги.
- Кто же они? - недобро спросил Иван Кольцо. - Краснокафтанники? Псы государевы? Неужто дождались наших палачей?..
- Да ты не торопи судьбу, Ваня, - посоветовал Матвей. - Дай ближе подойти.
И вскоре струги приблизились к левому берегу под поляной.
- Не похожи они на царёвых слуг, - сказал Ермак. - Там стрелецкие кафтаны да секиры пылают. А тут -кольчуги да рубахи.
Казанцы? Купцы новгородские? Кто они?..
Да и не так много прибыло гостей, чтобы тягаться с казаками. Под взглядами сотен вольных людей посольство сошло на берег и поднялось в горку. И скоро предстало перед хозяевами здешних мест.
- Кто вы, люди добрые? - хитро спросил Барбоша, о смоляной бороде которого ходили слухи по всей Волге.
С любопытством смотрели казаки на пришлых. «Медведи точно!» -бросил кто-то.
Гости низко поклонились.
- Доброго вам здоровья, волжские атаманы, - сказал старший из гостей. - Мы из Перми прибыли, от господ Строгановых. От Максима Яковлевича, от Никиты Григорьевича и от Семёна Аникиевича. Господа Строгановы низкий поклон шлют волжскому казачеству! Приглашают они вас к себе, в Пермь Великую, для защиты от сибирских татар и пелымцев проклятых.
В прошлом году вышли из-за Камня супостаты и половину городков пожгли. Солеварни порушили. Людишек с собой увели более тысячи. И мужичков наших, и баб, и детишек даже. А кто противился, тех не пожалели. Всех вырезали. На службу вас зовут Строгановы - не поскупятся хозяева наши!
Казаки переглянулись: это был разговор!
Гостей пригласили к столу. И уже скоро пир превратился в казачий круг, где решалось: идти в Сибирь или не идти.
Большинство казаков были «за». Новое приключение, новые бои! Но другим не хотелось покидать Волгу. Как же быть?
- На Каспии колобродить? - рассуждал Иван Кольцо. - Так персы с ногайцами заодно, а ногайцы нынче - друзья царю, туда не сунешься, - тяжело вздыхал он. - Тут оставаться -судьбу искушать!..
- А Строгановы - слуги царевы, -кивал ему Матвей. - Глядишь, им послужишь, и петлю с твой шеи снимут, Ваня.
- Я за то, чтобы идти в Пермь Великую, - заключил Кольцо. - А ты, Ермак?
Ермак согласно кивал:
- Впереди - осень, а потом и зима, без войны наши казачки затоскуют, по селениям разбегутся любовь искать, потом собирай. Да и раскиснут! А тут - дело великое. Я за поход.
- А вот я не пойду с вами, - покачал головой Богдан Барбоша, вольный казак-разбойник. - Не служил царю и не буду служить. Не верю я ему! Лучше уйду с Волги на Яик! И вам не советую: в цепных псов его превратитесь! Слышишь, Ваня? Откажись.
Тут, на Барбошиной поляне, и разделились пути-дорожки четырех волжских атаманов. Сотни казаков ждали ответа своих командиров. «Служилые казаки» Ермак и Матвей, герои недавней Русско-польской войны, решительно выступили за поход в Пермь Великую, на помощь Строгановым. Их поддержали все боевые товарищи. Иван Кольцо тоже не хотел всю оставшуюся жизнь бегать от царевых слуг. Понимал, что рано или поздно изловят. Царь не прощал врагов. Он и его ватага шли с ними.
И только истинный «воровской казак» Богдан Барбоша оставался на Волге.
Встал вопрос: кому быть головным атаманом? Ермак, Кольцо и Барбоша были равными. Богдан отказался. Матвей ходил под Ермаком. Но Кольцо царь приговорил к смерти. Выбрали Ермака. И скоро уже казацкое войско с послами от Строгановых ушло вверх по Волге, чтобы потом войти в Каму и попасть в Пермь Великую.
А Пермь Великая волновалась! Вновь содрогалась от поступи сибирских татар и пелымцев и подчинившихся им вогулов и остяков (хантов и манси). Прошлым летом 1581 года вогулы, жившие по рекам Чусовой и Вишере, восстали против русских - напали и пожгли крепости, людей побили. За ними двинулся на Пермь пелымский князь Аблегерим. Пройдя по рекам Лозьве и Вишере, он вылетел из-за Камня (Уральского хребта) и обрушился на Чердын-ский край. Пермяки и строгановцы встали насмерть и отбили его нападение. И вот все повторилось! В августе 1582 года царевич Алей, сын и наследник сибирского хана Кучума, вновь вылетел со своим полчищем из-за Камня и напал на русские земли. Уже горел Пермский край. Жгла орда строгановские городки и строила планы напасть на Чердынь - столицу Перми Великой.
Именно в эти страшные и роковые дни Максим Строганов, стоявший на берегу Камы в окружении своих воинов-сибиряков, и увидел, как из-за ближнего поворота реки, на веслах - против течения! - выходили десятки кораблей. Это были волжские казаки!
Это было их, русских людей, живших в Перми, спасение!
Великий поход начинается
Бывает порода людей: где бы ни рождались они, из какого бы сословия ни выходили - корень их так прочен и силён, что вырастают они подобно тысячелетнему дубу, которому не страшны ни бури, ни холода, ни другие напасти. Именно такими людьми были Строгановы. Добывая и продавая соль, они создавали свою империю. Соль-Вычегодская была столицей их царства, Аника Строганов - царем в своем крепко просоленном и богатом государстве. Ему и его сыновьям за поставку соли ко двору Иван Грозный дал великие территории в Пермском крае. Владения шли по рекам Каме и Чу-совой и подходили к самому Камню - к Уральскому хребту. Когда на Русь пришла опричнина, дальновидные Строгановы на коленях запросились под царское крыло. И Грозный взял их к себе. Тут и там они ставили крепостицы, десятки их солеварен работали днем и ночью. Все бы хорошо, если бы не сибирские татары и их союзники пелымцы, остяки да вогулы. Больше всего набеги били по уделу Максима Строганова.
Пока Сибирью правил хан Едигер, с Русью был мир. Но в 1563 году, собрав армию из сибирских татар и ногайцев, узбеков и казахов, сюда пришел хан Кучум. На землю поверженного деда! Кучум убил и Едигера, и его брата Бекбулата, и многих других, кто был с ними. Занял великие земли по берегам Иртыша и Тобола, быстро покорил племена хантов и манси и в городе Кашлыке, ставшем столицей Сибирского ханства, начал царствовать.
Хан Кучум был горд своей кровью. Владыка мира Чингисхан, некогда изменивший историю человечества, жил в нём - потомке! Внуку тоже хотелось славы! Кучум, ревностно распространявший ислам, решил начать войну с Русью. Когда она в ходе Ливонской войны ослабла, Кучум убил русских послов, отказался платить дань и жестокими набегами стал терзать Пермь Великую. Но желал он большего! Объединив всех татар и ногайцев, он думал идти на Москву и раздавить ее!
Ясно было, отчего так тревожились Строгановы! Не только их добро - сама жизнь солеваров висела на волоске!
Оттого и встретили казаков с Волги как избавителей!
- Любую цену заплачу, - сказал Максим Строганов, когда остался наедине с атаманами, - накажите только врагов наших!
В эти дни сын Кучума царевич Алей уже разорял Пермь.
- Отчего не наказать лиходеев, - сказал головной атаман - Ермак Тимофеевич. - Попробуем, каковы на вкус ваши нехристи!
Пятьсот сорок казаков прибыло в Пермский край на защиту русской земли. Мало? Один казак шел за пятерых, а то и за десяток простых воинов. А вместе эта рать представляла великую и страшную силу.
И уже скоро молодой хан Алей, решивший прокатиться по Пермскому краю и сжечь все чусовские городки, вдруг получил достойный отпор. Татары привыкли брать внезапностью, но казаки были еще стремительнее! Городки стояли по берегам Чусовой. Едва сибирские татары нападали на крепость и увязали в её штурме, как вдруг на реке появлялась флотилия и огнём пищалей сметала нападавших. Пермяки-охотники, знавшие суровый край как свои пять пальцев, находили способы уведомить казаков, где им ждать неприятеля.
«Блицкриг» хана Алея терпел крах. Царевич неистовствовал, но что толку? А когда ему сообщили, кто вышел против его людей - казаки с Волги! - он едва не потерял боевой дух. В конце августа 1582 года принц Алей решил изменить ход своего набега и увёл орду на север, подальше от строгановских городков. Он решил напасть на столицу Перми - Чердынь, прекрасно понимая, что казаки за ним не пойдут: их наняли Строгановы исключительно для своей защиты.
Это и был судьбоносный поворот для всего Среднего Урала конца XVI столетия. Судьбоносный поворот для всей Евразии!..
На военном совете казацкие атаманы вдруг стали выспрашивать пермяков: как миновать горы? Сколько идти в те земли неведомые?
Следопыты-пермяки отвечали:
- Да это смотря как идти и когда. Летом - одно дело, зимой - другое. Чусовая, она ведь змеёй через горы вьётся! Горы над тобой всюду как драконьи головы! Леса спускаются! А идти против течения -нелегко! А из Чусовой - в Серебряную! Серебрянка - правый приток Чусовой. Строптивая речка, с порогами! Зимой на санях куда легче! Зимой по Серебряной и Чусо-вой эти нехристи к нам и пробираются на своих мохнатых лошадках!
- А что там, за Камнем? - любопытствовали казаки. - Что за реки текут? Какие пути? После Серебрянки вашей?
- А там Баранча - и не наша уже! Пелымская! Она сразу за Камнем. С Серебрянки до Баранчи лодки надо волоком тащить! Двадцать пять верст! Зато с Баранчи уже по течению! И в Тагил!
- Ну а дальше? Дальше? - не унимались казаки.
- Из Тагила - в Туру... А вот далее мы не хаживали...
- А кто хаживал, что говорил? - спросил наконец Ермак.
Отважные пермяки переглянулись.
- А из Туры - в Тобол. Вот, говорят, большая река! А далеко ли вы собрались, казачки?
С какой страстью слушал их разговор Максим Строганов!
- Не решили еще, - отвечали казаки. - А в какую реку Тобол впадает?
- Так в Иртыш и впадает. А Иртыш - самая великая река Сибири. Это, поди, как ваша Волга!
- И сколько туда плыть? - вновь спросил Ермак.
- Да месяца два, а то и три...
- А на берегу Иртыша, как мне сказали, и стоит столица сибирского хана - Кашлык! - кивнул своим казакам Ермак.
Казаки точно присмирели. Великие мысли роились в их буйных головах. Грандиозные планы созревали и просились на свет божий!
- А-а! - только тут дошло до пермяков. - Вона вы куда метите!
И вот тут, на пиру, и встал из-за стола уже хмельной Максим Строганов.
- Снаряжение дам, провиант дам, пороху, пушки найду! Ещё полсотни опытных людишек отдам - и струги ваши таскать посуху помогут, и дорогу покажут! Всё будет, Ермак Тимофеевич! Иди туда, за Камень! Все сокровища будут твои! Мне самому ничего не надо! Доплыви только до Кашлыка! Кучум не ожидает такого поворота дела! Он, поди, Алею лучших своих людей дал! А вогулы и остяки ненавидят его: они хана Едигера любили! Кучум их силой заставил служить!
- Максим Строганов потряс кулаками. - Ермак Тимофеевич! Кучум ведь думает, что он там как в крепости сидит! Что он будто заговорённый! Что ему только и можно вылазки делать и грабить нас! Ты сосвоими молодцами такую разруху им устроишь, что татарва сибирская век её не забудет! Сожги Кашлык! До основания сожги! И уже не сунутся сибирские татары за Камень! Никогда! Себя будут охранять! Бояться станут! И детям свой страх завещают!
Все казаки смотрели на Ермака Тимофеевича. Атаман хмурился и улыбался в широкую бороду. Он и без совета Максима Строганова уже видел эту вылазку. Кашлык ослаблен: лучшие воины и впрямь у сыночка Алея. Какой удар нанести можно! А у самого Алея тут, в Перми, земля из-под ног уйдёт, когда он узнает, что его тыл, его родной дом разрушен! Что отец его низвергнут! Побежит со всех ног назад, да опоздает! Казаки уже с добром назад поплывут!
Ермак улыбался - и в его улыбке другие атаманы уже читали опасный и долгий, но такой заманчивый и волнующий разбойничью кровь путь на восток!
Когда казачья флотилия уходила всё дальше по Чусовой вверх и уже первые уральские горы грозными исполинами нависали над быстрыми стругами, в чусовские городки пришло страшное известие. Сибирские татары царевича Алея, обозлённые неудачей в вотчине Строгановых, опустошили всю округу Соли Камской, а затем сожгли и сам город. Всех жителей татары истребили. И двинулись ещё севернее - на Чердынь. И взяли город в осаду. Чердынь, столица Перми Великой, решила стоять насмерть. Но казакам о том было уже не узнать. Да и узнали бы - не повернули назад! Колесо событий уже стремительно крутилось только вперёд! Сама история требовала этого великого похода на восток - за Камень.
К началу октября 540 самарских казаков под предводительством Ермака Тимофеевича и полсотни строгановских людей по реке Серебряной пересекли Каменный пояс - Урал. Переход был долгим и сложным. Горный хребет стал для казаков границей из царства света в княжество тьмы. Они, суеверные люди мрачного XVI века, рассматривали свое путешествие именно так. За Камнем оставался русский царь-батюшка, хоть и строгий, но свой, православный, оставалась их вольная жизнь, свой народ. Тут жили сплошь поганые - язычники, варвары, и борьба с ними, знали казаки, будет не на жизнь, а на смерть. Но не только забота о строгановских городках и хорошие барыши тянули сюда казаков. Ведь это была особая порода людей! Дух авантюризма, неутолимая жажда бродяг и первопроходцев звали своих героев в этот великий поход.
Они жить не могли иначе!..
Битва за Сибирь
Позади остались Волга и Кама, Чусовая и Серебряная, грозные и царственные вершины Уральских гор. Позади был тяжёлый волок суден от истоков речки Серебряной до истоков Баранчи. Казаки, срубив молодые сосенки, уложили на них перевёрнутые струги, подняли их и потащили от реки до реки. Тяжело было! Но не тяжелее привычного ратного труда Не тяжелее, чем грести, сопротивляясь стремительному течению Чусовой и Серебряной. Тем более что самые тяжёлые струги казаки бросили ещё у истоков Серебряной, когда стало ясно, что выбирать надо ношу по плечу. Через двести лет брошенные ерма-ковские суда всё ещё будут лежать в этих местах, проросшие деревьями, укрытые травой.
Из Баранчи казаки попали в Тагил, потом в Туру, за ней - в Тобол. Позади остались два месяца сложнейшего пути, редкие стычки с пелымцами, вогулами и остяками. Местные народцы разбегались при виде могучих богатырей в больших лодках, вооружённых, подобно богам, плюющимся огнём. И вот уже Тобол впадал в Иртыш. Полторы тысячи вёрст - триста против течения и тысяча двести по течению - оставались за спиной у волжских казаков!
Изловив языка, казаки узнали, что в устье Тобола есть Кара-чин остров. Карача - визирь Кучума! Второй человек в Сибирском ханстве! На него ночью и напали казаки. Много побили татар. Карача едва успел бежать, бросив казакам свой гарем и залежи душистого меда!
- Раскисать не будем, - во время короткого пира сказал Ермак товарищам. - Нас Кучум дожидается, и Алей на хвосте! Битвы ждут нас!
И уже на следующий день казацкий флот легко вышел из Тобола и попал против течения Иртыша. Совсем рядом, где Иртыш огибал подкову, на возвышении, и был Кашлык - столица ханства. Тяжело плыли струги! А на той подкове, на Чувашском мысу, уже бесилось, дожидаясь незваных гостей, татарское войско. Тьма! Ждал Кучум недруга своего! Со всей азиатской злобой встречал...
Нападать сразу - да еще против течения! - никто и не думал. Казаки потянулись к противоположному берегу и на веслах ушли вверх по реке. За поворотом, к вечеру, они разбили лагерь. Татары на другой берег бы не сунулись! Они воды боялись хуже смерти!
А говорили казаки вот о чем: уходить им или драться. Они и так заплыли бог знает куда! А тут еще великая тьма встретила их.
(Но и впрямь тьма: десять тысяч врагов!) Но что за войско было у Кучума? Вот об этом казаки знали мало. Лучшие и впрямь ушли с Алеем грабить Пермский край. У Кучума была только гвардия из ногайцев и узбеков - человек пятьсот. Все остальные - отряды местных князьков: хантов и мансов. Они и говорили на разных языках! Кучу-ма они не любили, только боялись.
Казаки решили драться.
- Не зря же я плыл сюда за тридевять земель, - ревел на осторожных товарищей Иван Кольцо. - Все уйдете - один с Ермаком останусь! Потому что засмеют на Волге!
Ранним утром, облачившись в кольчуги и панцири, положив у ног деревянные щиты от стрел, казаки поплыли искать военную удачу. Флот из-за поворота вышел быстро, и сибирское войско Кучума вновь забесилось на берегу. Струги точно решили пролететь по течению мимо, но потом быстро пошли к берегу. Небо стало черным от татарских стрел, но тут помогли деревянные щиты! Что касалось пищального боя, казаки были лучшими стрелками на свете. Триста удальцов били от правого борта - и каждый метко! Затем казаки принимали вторые ружья - и вновь били по врагу! Берег смешался в считанные минуты.
Кони давили людей. А тут еще и пушечки громыхнули - и вконец смяли берег. Племянник Кучума - Маметкул, назначенный полководцем, был сразу ранен. После третьего залпа струги устремились к берегу. У Кучума тоже было две большие пушки, но как стрелять, татары не знали и потому сбросили пушки на головы взбиравшихся по склону Чувашского мыса казаков.
Ханты и манси, увидев, что хан их слаб против врага, улетучились разом. А поняв, что бой проигран позорно в одночасье, ушел с остатками гвардии и хан Кучум.
Хроники сообщают, что в этой битве не погибло ни одного казака.
А вот расстреляли и вырезали они в течение этих двух часов более полутысячи неприятелей.
Волжские казаки диву давались: это была их самая легкая битва в жизни!
Но Кучум не просто ушел - он оставил свою столицу. И уже скоро казаки въехали в открытые ворота Кашлыка. Одиноко возвышалась мечеть над бедной столицей. Именно - бедной! Кашлык представлял собой жалкую крепостицу на холме с обветшавшими стенами и убогими деревянными хибарами.
А вот подвалы Кашлыка оказались забиты добром! Тем добром, что было на вес золота! Буквально! В подвалах сибирской столицы хранилась пушнина: песцы, соболя да куницы! Белки да зайцы! Те шкурки, которые, как ясак, везли сюда покорённые Кучумом ханты-мансийские племена: остяки и во-гуличи! И шкуркам этим несть было числа!
Каждый казак в одночасье стал богачом!
Но еды толком не оказалось. И это могло стать большой бедой для богатырей-казаков, непривычных отказывать себе в доброй пище. О хлебе в этом забытом Богом краю они могли только мечтать!
Многие ханты и манси быстро поняли, кто их новый хозяин. И сюда в Кашлык потянулось одно посольство за другим. Челом били аборигены! В ноги падали! А казаки им только приговаривали: рыбки нам, нехристи! Оленины! Есть хотим!
А ведь близилась сибирская зима. Великая беда для тех, кто не успел подготовиться к ее встрече! Из бесценных шкурок казакам пришлось пошить себе шубы! А второй бедой было возвращение царевича Алея с большим войском. Вот кто будет мстить за позор, нанесенный его отцу и всему Сибирскому ханству!..
В начале зимы казаки отправились удить рыбу на озеро Абалак, что в пятнадцати верстах от Кашлыка. Возглавил отряд атаман Брязга. Тут на них и напали татары. Долго караулили! И вот - удача для басурман. Но казаки успели отпустить молодого казачка за подмогой, поставить сани вкруг и взять оборону.
Казаки Брязги числом в сорок человек перебили много татар Алея. Несколько сотен положили вокруг гуляй-крепостицы. Но подмога опоздала. Почти весь отряд был погублен, зарубили и Брязгу. Последние отбивались в центре крепостицы, прижавшись спина к спине! Но подоспевшие казаки наказали сибирских татар страшно. Они преследовали их много часов и вырезали всех, кого настигли. Как это ни странно, но именно после этого самого декабрьского дня 1582 года, после битвы на Абалаке, сибирские татары больше уже не мечтали сразиться с казаками лоб в лоб. Они поняли, что слабее их во сто крат! И они могут взять этих матерых зверюг, пришедших из-за Камня, только хитростью.
Весной 1583 года начался «великий ясачный поход» Ермака. Его атаманы пошли обкладывать данью племена вогуличей и остяков, живущих по Иртышу, Оби и малым сибирским рекам. Одни аборигены предавались в руки Ермака охотно, другие с боями. Но в конце концов покорялись все. К чести Ермака и его казаков надо сказать, что русские в Сибири никогда не были так жестоки и беспощадны, как испанцы в Америке и французы в Африке. Они не терроризировали местное население, не обращали их в рабов, не заставляли силой принимать свою веру. А только обкладывали налогом и заставляли присягать на верность русскому царю. Ермак придумал и ритуал посвящения: аборигены целовали окровавленную казацкую саблю. В конце той же весны 1583-го, когда «ясачный поход» был в разгаре, Ермак отправил в Москву послов: они должны были оповестить Ивана Грозного, что Сибирь отныне принадлежит ему.
- Если Кучум соберет большое войско, для нас Кашлык западней станет, - сказал осенью головной атаман своим казакам. - Слаба крепостица!
- А что если нам на Карачин остров перебраться? - предложил Матвей Мещеряк. - Летом по воде татары не сунутся, а зимой мы ловушки поставим. Что скажешь, атаман?
Предложение приняли единогласно. Осенью 1583 года Ермаковцы перебрались на пустующий Карачин остров. А когда лед встал, наделали хитрых прорубей: только сунься, татарин, сгинешь!
А Москва потеплела сердцем к волжским казакам. Добрались послы до Грозного царя! Рассказали о своем геройстве. И государь сменил гнев на милость. Всех простил! Ивана Кольцо и его людей в первую очередь. И помощь обещал. Сказал, что хоть и мало у него воинов, но триста стрельцов с воеводой он им отправит.
В феврале нового 1584 года на Карачин остров пожаловал вассал Кучума и его дальний родственник - Сеин Бахта Тагин. Он служил у хана большим ясашным мурзой. Большой чин!
- Я знаю, где сейчас Маметкул, - сказал Ермаку Сеин Бахта Тагин. Мурза всегда завидовал заносчивому Маметкулу! - Племянник хана разбил свои кочевья рядом с тобой - на Вагае. - Эта речка впадает в Иртыш ниже Тобола! Возьмешь его, белый царь, меня не забудь!
Хорошая был новость для казаков! Кучум был уже старым полководцем, Алей слишком молодым. Поймай Маметкула - и разом срежешь голову сибирской гидре.
- Дашь мне проводников, - сказал Ермак. И взглянул на атаманов:
- Кто пойдет?
- Я! - выпалил Матвей Мещеряк. Река Вагай брала начало в Ишимской долине, на юге Сибири, в полутысячи вёрст от Иртыша. Именно там, в тёплых южных степях Ишимской равнины, и зализывал сейчас раны хан Кучум. И вместе с Алеем строил планы отмщения. А вот Маметкул взял и вернулся на свой страх и риск в свои родовые угодья - на Вагай.
Этот путь в пятьдесят вёрст казаки не прошли по снегу - пролетели! И уже скоро, в одну из февральских ночей, свирепые гости стояли вокруг кочевья князя Маметкула...
Продолжение следует