Много способствовал процветанию города Симбирска, - написал о купце первой гильдии, мануфактур-советнике Николае Яковлевиче Шатрове (1853 1932) в своем Кратком словаре симбирских деятелей и уроженцев, чем-либо выделившихся из общего уровня повседневной жизни скупой на похвалы патриарх симбирского краеведения Павел Мартынов. Из былого процветания потомству лучше всего знаком Дом Шатрова современный Дворец бракосочетания. При советской власти Шатровский дом успел побыть штабом командующего Восточного фронта Красной армии Сергея Сергеевича Каменева (1881 1936), Симбирским губкомом РКП (б), губисполкомом, клубом краевой школы летчиков и Ульяновским горисполкомом. В 1934 году здесь привечали первых Героев Советского Союза, летчиков, спасавших экипаж ледокола Челюскин. Кстати, моду привечать и замечательно угощать за свой счет в своем доме высоких гостей города Симбирска завел еще до революции сам Николай Яковлевич. Благо, средства позволяли. Шатров считался крупнейшим симбирским фабрикантом. Владел собственной суконной фабрикой, двумя лесопильными это вроде нефтеперерабатывающих в наши времена заводов, а еще и винокуренным. Имел 4200 десятин земных угодий и три каменные лавки на Нижегородской ярмарке. Последний штрих реальная заявка на всероссийское значение и славу. Лет 15 тому назад Николай Шатров номинировался от Ульяновской области в некий список из сотни крупнейших предпринимателей России всех эпох и экономических формаций. Когда-то была такая мода. Не знаю, снискал ли Николай Яковлевич официальные лавры и место в топе, но попытка красноречива. Исключительный благотворитель Шатров был крупнейшим симбирским благотворителем. Кажется, ни один благотворительный проект в губернском Симбирске не обходился без его участия. Детский приют? он тут! Городская богадельня? пожалуйста! Торговое сословие хлопочет об открытии коммерческого училища? Шатров дарит под него собственный каменный двухэтажный дом в самом центре губернского города, на Спасской улице, почти напротив губернаторского, ценой в 40000 тысяч рублей, а после накидывает еще 2000 рублей на капитал, с которого нужно будет бесплатно обучать одного беднейшего ученика, и еще 50000 тысяч на модернизацию учебного заведения. При собственной суконной фабрике в селе Измайлово Сенгилеевского уезда от собственных щедрот Николай Яковлевич организовал едва ли не первые в истории Симбирского края ясли. Это было настолько ново, что прессе пришлось разъяснять обществу назначение нового заведения: которое занимает далеко не последнее место в ряду современных благотворительных учреждений по всему миру и, наконец, у нас: - Ясли это дневной приют, в котором дети бедных родителей пользуются уходом и присмотром, заменяющим уход матери. Это в малом виде воспитательный дом, с тем, однако, громадным преимуществом, что дети здесь не разлучаются с родителями. Ясли действовали два месяца в год, в самую пору летней страды - с середины июня до середины августа. Число воспитанников зашкаливало: тысяча деток, половина из которых грудные! Но главным, пожалуй, бриллиантом в короне благотворителя была Симбирская чувашская школа, попечителем которой Николай Шатров являлся с 1883 года и до самой революции 1917 года. Под размещение школы Николай Яковлевич пожертвовал собственную обширную городскую усадьбу близ берега реки Свияги, с двумя каменными зданиями и домовой церковью. За три десятка лет он вложил в школу более 100 тысяч рублей, плюс капиталы с вкладов. Были и другие, тоже весьма ценные подарки например, закупка инструментов для школьного духового оркестра. Солдатский сын Нет, в армии Николай Шатров никогда не служил но солдатом родился! Унтер-офицером был его отец, Яков Шатров, и по рождению сын солдата принадлежал к военному сословию, а, следовательно, однажды должен был сменить в строю своего отца. Впрочем, через три года после рождения Коленьки, в 1856 году к власти пришел либеральный император Александр II и при нем жесткие нормы николаевского царствования, касавшиеся солдатских детей, были отменены: занимайся, чем хочешь! Известный симбирский старожил, педагог и садовод Андрей Сергеевич Кабанов (1855 1917), хорошо знавший Николая Яковлевича, и происходивший из той же сословной среды Кабанов тоже был солдатским сыном указывал на еврейское происхождение купца-благотворителя. В Российской империи национальность отсчитывали по вероисповеданию, и православный Николай Яковлевич, разумеется, считался великороссом, а вот его отец Яков вполне мог родиться иудеем. В 1827 году император Николай I ввел для иудеев воинскую рекрутскую повинность: призыву в армию подлежали раз в два года 7-10 человек с тысячи ревизских душ. Планировалось призывать неженатых еврейских юношей с 18 лет. Но к этому времени все юноши были женатыми, и норму понизили до 12 лет, а поскольку с учетом населения, который велся на языке идиш, были сложности, разрешили забривать тех, кто выглядел, в глазах чиновников, на двенадцать: и в армии оказывались семи-восьмилетние дети! Мальчикам-военнослужащим настоятельно, как бы не было хуже, предлагали принять православие. Бонусом шла денежная премия крестившемуся в 7 рублей, 14 и одну четверть копейки, а крестных родителей, в число которых сознательно призывали богатых, знатных и влиятельных людей, обязывали опекать крестника. Шатров-старший довольно рано ушел из жизни в 1866 году, но оставил семье дом и усадьбу ту самую, которая позже станет территорией Чувашской школы. В ночь с 25 на 26 марта 1866 года к дому унтер-офицерской вдовы Шатровой кто-то подкинул двухдневного младенца. Аксинья Леонтьевна окрестила ребенка Василием и взяла на воспитание. Других сведений о сводном брате главного героя нашей публикации нет. Плох тот солдат, что не желает стать полковником! Вырвать у Николая Яковлевича Шатрова помощь на доброе дело можно было лишь перспективой чинов и наград. У него главным двигателем при благотворительности являлось честолюбие - вспоминал о многолетнем партнере и помощнике основатель и инспектор Симбирской чувашской школы, просветитель Иван Яковлевич Яковлев (1848 1930). Вспоминал, правда, уже после революции, когда пнуть или кинуть камнем в бывшего богатея стало частью стратегии выживания. Да, система благотворительности в Российской империи была построена на разных плюшках, чинах, званиях, медалях и орденах но грамотно, эффективно и действенно, что являет нам жизнедеятельность Николая Яковлевича. Вот, например, Симбирский губернатор в 1893 1902 годах Владимир Николаевич Акинфов слагает многостраничный дифирамб бывшему солдатскому сыну в представлении на имя Председателя Совета министров, министра финансов империи Сергея Юльевича Витте: В числе местного купечества владелец суконной фабрики при с. Измайловке, потомственный почетный гражданин 1-й гильдии Николай Яковлевич Шатров обращает на себя особенное внимание своею выдающеюся благотворительною и общеполезною деятельностью. В 1885 году Шатров приобрел пришедшую в полный упадок суконную фабрику, на которой до того времени сукна вырабатывались ручным способом в количестве от 100 до 150 тысяч аршин в год. Шатров в самый короткий срок ввел на фабрике механическое производство, причем все станки и другие принадлежности были приобретены исключительно в России. Примеру Шатрова последовали и все другие суконные фабрики губернии, которые также ввели в производство станки и машины русского происхождения, тогда как ранее все означенные принадлежности приобретались местными фабриками из-за границы. Благодаря неустанным трудам и редкой энергии Шатрова, производство принадлежащей ему фабрики расширилось настолько, достигло полутора миллиона аршин в год на сумму свыше 600 000 руб. при постоянном числе рабочих до 2000. Попутно с развитием производства Шатров проявляет редкую заботливость по отношению к рабочим поэтому никогда между фабрикантом и его сотрудниками не возникало положительно никаких недоразумений. Уже в 1901 году фабрика Шатрова была полностью электрифицирована в резиденции симбирских губернаторов электрическое освещение появилось только в 1908 году. Вырабатываемые сукна высокого качества сбывались преимущественно для вольной продажи в западные и южные края, а также и во Владивосток, Порт-Артур и оттуда в Китайскую Империю, притом, что у прочих фабрикантов сукна шли исключительно на солдатское обмундирование. В 1903 году Николай Яковлевич был удостоен почетного звания мануфактур-советника, приравненного к воинскому званию майора. В 1912 году он стал статским советником, штатским полковником. Ордена, чины и звания давали купцу Шатрову право на дворянство, а быть дворянином было не просто почетно, но и влекло за собой массу внушительных льгот и преференций, но оно того стоило. Все баснословные состояния нажиты бесчестным путем? Богатых в России традиционно не любят, есть у нас такая скрепа. А потому о баснословных богатствах Шатрова, об источниках их накопления тоже ходили разные слухи и легенды. Замечательный краевед, уроженец Карсуна и знаток истории края, с которым был тесно связан Шатров, Валерий Алексеевич Волынцев (1928 2020) рассказывал мне однажды анекдот ли, городскую легенду про фальшивомонетчество Николая Яковлевича. Мол, в Доме Шатрова стоял выписанный из-за границы станок по изготовлению фальшивых денег. Устройство его было хорошо замаскировано: механизм был якобы связан с одной из часто используемых внутренних дверей в доме: дверь открыли-закрыли и, на тебе две купюры! Конечно, едва ли кто предъявит нам легендарное устройство или отпечатанные Шатровым фальшивки. Но дым, в таких легендарных случаях, редко обходится без огня: то есть, что-то, да было, чтобы породить историю. В 1886 году Симбирская полиция зафиксировала, как Николая Яковлевича пытались обуть мошенники, предложившие купить у них высшего качества фальшивые рубли, по курсу один к четырем. На самом деле, пачки фальшивок изображала резаная бумага, снаружи обложенная настоящими банкнотами. Мошенники, казалось, действовали наверняка перед законом они были чисты, поскольку торговали не фальшивыми рублями, а раскрашенной бумагой. Потерпевший едва ли стал бы заявлять в полицию, опасаясь общественного осуждения. Встреча была назначена на мосту через Свиягу поблизости от Чувашской школы. Шатров был один, мошенников трое или четверо. С расстояния за встречей наблюдал полицейский филер, одетый в гражданское: за мошенниками велась слежка. Топтун отметил, что Шатров мгновенно понял, что его хотят провести, вырвал из рук мошенника куклу, разорвал ее и швырнул бумагу в Свиягу, после чего пошел на правый, симбирский берег. Мошенники знали, что при купце находится внушительная сумма настоящих денег, но напасть, несмотря на численное превосходство, не рискнули. Случались ли в жизни Николая Яковлевича другие подобные эпизоды, мы не знаем. Суконщики закупали шерсть в Центральной Азии, и о великом соблазне всучить туземцам за их товар не настоящие деньги, а похожие на них цветастые фантики, писали современники. После установления Советской власти Николай Яковлевич продолжил управлять своей национализированной Измайловской фабрикой. Поначалу, кстати, такова была общая практика большевики не доверяли страну каждой кухарке, а предпочитали профессионалов. Это чуть позже, обжившись, они начали проводить репрессивную классовую политику. 29 сентября 1919 года гражданин Шатров был задержан за антисоветскую деятельность и препровожден в концлагерь. Инкриминировались ему не столько прошлые богатства, сколько царские милости, ордена и чины. Уже 11 ноября Николай Яковлевич оказался на свободе и понял, что лучше сменить местожительство - податься туда, где его меньше всего знают. Сначала в Москву, а далее в Вену. В столице Австрии он и отошел в вечность на исходе июня 1932 года. Иван Сивопляс, научный сотрудникМузея-заповедника Родина В. И. Ленина
