Случай по нынешним временам экстраординарный представляет вниманию публики Дальневосточная государственная научная библиотека в Хабаровске

Основатель Хабаровска и Владивостока генерал-губернатор Восточной Сибири граф Никола́й Никола́евич Муравьёв-Аму́рский родился 210 лет назад, в августе 1809 года. К столь знаменательной дате в Дальневосточной государственной научной библиотеке открылась выставка «Его трудами – здесь Россия!», информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс. Под … Читать далее →

портрет Н.Н. Муравьёва-Амурского кисти К. Е. Маковского

Под обложками книг с портретами знаменитого графа собран огромный свод материалов – итог всего самого значительного, посвящённого актуальным проблемам исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке. Десятки изданий, снабжённых библиографическими указателями, – случай по нынешним временам экстраординарный, пишет хабаровская краевая газета «Тихоокеанская звезда».

Казалось бы, столько уже написано, опубликовано, но, как выясняется, изучено, осмыслено далеко не всё. Архивные хранилища таят в себе громадное количество потрясающих свидетельств, раскрывающих историю Дальневосточного края под новыми углами зрения. Ракурсы как минимум поучительны, представляют новую информацию к размышлению.

Графский титул, высший чин генерала от инфантерии и приставку к фамилии «Амурский» Н.Н. Муравьёв получил за свою неутомимую деятельность на посту генерал-губернатора Восточной Сибири – «победитель без войны». Вряд ли найдётся другой государственный деятель, так много сделавший для Дальнего Востока и Восточной Сибири. Сегодняшняя принадлежность многих дальневосточных земель к России – исключительно его заслуга.

По словам его современника военного географа и путешественника М. И. Венюкова, время правления генерал-губернатора Восточной Сибири, которое он называет «век Муравьёва», для Дальнего Востока сопоставим с «веком Екатерины Второй». Только в силу своих дипломатических способностей он сумел без войны присоединить к России земли Приамурья, подписав с Китаем Айгунский договор, по которому граница между двумя странами теперь проходила вдоль русла реки Амур, а затем благодаря его энергии добавился к Российской территории весь Уссурийский край. Если бы не противодействие столичных чиновников, то сегодня граница России проходила бы по Великой Китайской стене – таковы были его предложения, он видел возможности этого присоединения, без особых усилий.

Для обывателя слово «сплав» ассоциируется с брёвнами, несущимися в бурном потоке. Нечто иное подразумевало оно в «амурской эпопее» Муравьёва. Сплав – это переселение, движение народа на новые места, решимость занять территорию. И не груда брёвен, а целая флотилия из пароходов разного размера, баржей, плотов, вместительных лодок, растянувшаяся на несколько вёрст, тащила на себе переселенцев, скарб, строительные материалы, домашний скот, зерно для посева, муку. Первый такой сплав состоялся в 1854-м и более походил на армейский обоз, везший кроме прочего и пушки, и боеприпасы, и амуницию. Это было необходимо не только для охраны первых поселений, но и для строительства крепостей и застав по всему левому, русскому берегу Амура. Так возникли укрепления, ставшие в будущем городами-форпостами: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск.
Каждый сплав подготавливался как крупная военная операция. Муравьёв был вездесущ: он вникал в детали строительства специальных кораблей, искал и находил инвесторов, готовых под гарантии государства вложить деньги в новое дело, и находил таковых. Сотни проблем, неувязок, неожиданных препятствий – хоть умри, предстояло решить к назначенному дню. Многие считали манеру Муравьёва не слишком доверять другим и всё перепроверять самому слабой чертой его как администратора. Но мог ли быть другим он, хорошо сознававший, сколь велика его ответственность, равно как и цена его ошибки?

Известный русский писатель И. А. Гончаров встречался в Аяне с Муравьёвым и был в совершеннейшем восхищении от этой встречи: «Небольшого роста, нервный, подвижный, - ни усталого взгляда, ни вялого движения… Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!».

Все первые четыре сплава были осуществлены под непосредственным руководством Муравьёва. Отсутствие губернатора во время пятого объяснялось причиной более чем уважительной – он сидел за столом переговоров с китайцами.
В мае 1858 года в китайском городке Айгуни генерал-губернатором Муравьевым была одержана блестящая победа. Китай признал полное право русских на земли по рекам Амур и Уссури. Отторгнутые в 1689-м громадные пространства, сосредоточившие в себе богатейшие природные ресурсы и исключительно удобную береговую линию, стали неотъемлемой собственностью России. Самое же примечательное состояло в том, что подобное беспрецедентное «приобретение» свершилось без единого выстрела.

В 1860 году число казачьих станиц на Амуре составляло шесть десятков, на Уссури их было двадцать три. А Муравьёв думал уже не о сёлах – о городах, соединённых между собой железными дорогами, о свободной беспошлинной торговле для экономической независимости края, о тихоокеанском флоте, о пограничных заставах. Он никогда не был мечтателем: всё перечисленное было заложено именно при участии Муравьёва, чтобы получить в дальнейшем развитие…

Сотрудники Дальневосточной государственной научной библиотеки знают, что нет почти ничего тайного, что не стало бы явным; история не может быть переписана; судьба человеческая длиннее кратких сроков земного существования. Украшением этой выставки является книга И. П. Барсукова, действительного члена Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете. Его исследовательский труд «Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Биографические материалы по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам» впервые издан в Москве в 1891 году в двух томах. Первый том посвящён описанию деятельности Н. Н. Муравьёва-Амурского, второй том — его служебным запискам, рапортам и официальным письмам. Эти бесценные документы напоминают слои разных времён, рассказывающие читателям о сменившихся эпохах. Проборы, усы, воротнички отложные и стоячие, покрой сюртуков, причёски и шляпы женщин. И лица, лица… И надписи, запечатлевшие и принятые образцы письменного общения, и свойственные времени формы отношений между людьми.
Не только письма или воспоминания, но разнообразные ходатайства, справки с места службы – всё это документы человеческой жизни, окрашенные интенсивным цветом времени, влиявшего на эту жизнь и формировавшего её по своему образу и подобию. Автобиография одного и того же человека, составленная в разные годы его жизни, рассказывает о его деяниях неодинаково, различия эти дают нам возможность окунуться в муравьёвскую эпоху. А сами умолчания красноречивее подробных разъяснений.

Среди представленных изданий особого внимания заслуживает книга хабаровского историка Н. И. Дубининой «Николай и Екатерина Муравьёвы-Амурские», изданная в 2014 году музеем им. Н. И. Гродекова. Недаром на Амуре появилась станица Екатерино-Николаевская, соединившая в своём названии имена удивительной супружеской пары Муравьёвых. Не только сам губернатор, но и его супруга была личностью необыкновенной, которой судьба и жизнь уготовила необыкновенную, она была боевой подругой своего мужа, переносившей все выпавшие на его долю испытания и опасности. Екатерина Николаевна имела лучший в городе особняк – с парадным залом, зеркалами и библиотекой. Окружённая всеобщим почётом, она считалась первой дамой.
Екатерина Николаевна старалась ступать шаг в шаг со своим неугомонным мужем. Как ни отнекивался Муравьёв, делать было нечего – ему пришлось взять жену в экспедицию на Камчатку. Не каждому мужчине это предприятие было по силе, но Катенька дала ему клятву «безропотно переносить все трудности».
В воспоминаниях о той экспедиции запечатлены сцены, когда бедная жена, дрогнув, плакала от усталости, не надеясь ни на какое снисхождение со стороны мужа. Но проходило время – и горечь обид забывалась: генерал-губернаторшу видели то во главе собачьей упряжки, то среди участников очередного сплава. А ведь длилось такое путешествие на плотах и лодках от трёх до шести месяцев.
О супруге губернатора писали: «Жена Николая Николаевича, француженка, не меньше его отличалась гуманностью, добротой и простотой. Со всеми в городе Е. Н. Муравьёва была очень внимательна и обходительна».
Кстати, именно к ней как к последней инстанции бросались искать защиты, провинившись перед грозным губернатором. Он же просто не умел говорить Екатерине Николаевне «нет». По словам его сослуживца Б. В. Струве, «он был в неё влюблён безумно». А потому неизбежное, казалось, наказание всегда смягчалось, а порой и отменялось вовсе.
Обаятельной, всегда оживлённой и элегантной, как истинная парижанка, запомнилась Екатерина Николаевна. А ведь для неё, как чудом залетевшей сюда из тёплых краев птахе, суровый климат был губителен. Это стало ясно сразу, а потому тяжёлые экспедиции ей приходилось чередовать с поездками в Европу на лечение. У Муравьёвой стало резко ухудшаться зрение. Врачи запретили ей смотреть на снег, слепивший глаза, - тот самый русский снег, который она так полюбила. Она ощущала себя дочерью России. Окружающие, слыша её речь, часто про себя удивлялись: французы для нее были «они», русские – «мы».

Книга Дубининой воссоздает удивительный портрет Николая Николаевича и Екатерины Николаевны Муравьёвых-Амурских, их непростое человеческое счастье. Все эти издания так и подмывает цитировать. Но только теряешься, что выбрать, кому отдать предпочтение – столь много на этих страницах нового. Надо сказать о том, что библиотекари собрали весь корпус исследований о Муравьёве не только с редкостной научной тщательностью, но с подкупающей любовью к предмету исследования.

Александр САВЧЕНКО
«Тихоокеанская звезда»