В кассационном суде Санкт-Петербурга оспаривают решение органов опеки. Они забрали двоих детей из семьи в Петрозаводске - якобы там распускали руки. Но приемная мама против обвинений - она и врачи могут это доказать. Вот только время идет, а Егор и Алина скучают по дому. «Я очень сильно соскучилась, я очень хочу обратно к тебе домой. И ходить в школу, и делать вместе уроки с тобой, это твоя любимая Алина». Трогательные сообщения Алина пишет маме каждый день. В этой семье девочка уже пять лет, родные и прошлые приемные родители от нее отказались. Вместе с братом Егором их усыновила Лариса Винярская, но детей у нее отобрали. Суд признал женщину виновной в нанесении мальчику побоев. «Меня никто не знакомил с ходатайством, которое написала школа, меня не вызывали в опеку, со мной никто официально не вел никакую беседу, никаких разговоров опека со мной не вела, то есть просто в одностороннем порядке они приняли это решение», - рассказала Лариса. На теле мальчика в школе обнаружили пятна, похожие на синяки. Ларисе показали фотографии, сделанные на мобильный телефон. И пока женщина ходила за справкой о том, что это последствия болезни, документы уже передали органам опеки. «Ему поставили мраморность кожи - он склонен к таким синюшным кожным покровам. В дальнейшем я попыталась связаться с директором и объяснить, что у меня есть уже справки от педиатра, можно я вам покажу. Мне было отказано во встрече. Она объяснила это тем, что уже все отдано в опеку», - рассказал Лариса. В органах опеки пояснили, что решение об изъятии детей приняли на основе фиксации следов побоев и признания самой матери. «Ребенок был наказан за то, что взял тайком из холодильника еду. Опекун ударила мальчика по рукам портновской линейкой. О факте наказания рассказали и ребенок, и сама обвиняемая во время беседы с куратором», - сообщили в опеке. Но Лариса эту информацию не подтверждает. Беседу с работником опеки, по ее словам, вела без протокола. Показания Егора тоже учитывать трудно, у мальчика подтвержденная медиками умственная отсталость. Есть вопросы к действиям опеки и у уполномоченного по правам ребенка. «Наиболее странным в этой ситуации является отсутствие медицинского заключения. В ситуации, когда педагоги заподозрили на теле ребенка синяки, но при этом к медикам не обратились. И возникает вопрос: каким образом пытались доказать, что есть жестокое обращение? Это может подтвердить только медик. К тому же когда у ребенка есть такая особенность, как мраморная кожа, только медик может определить причину появления гематомы или пятна, а этого не было сделано», - считает уполномоченный по правам ребенка в Республике Карелия Геннадий Сараев. Решение суда - признать виновной в нанесении побоев и отказать в праве на опеку. Мера по этой статье максимальная. Хотя допустимо, например, временное опекунство под особым контролем. До сих пор внимания соцслужб семья не привлекала. Лариса - мама троих детей, педагог, была владельцем частного детского сада. «В заключении эксперта говорилось, что ребенок мог получить эти удары и самостоятельно. С 2016 года орган опеки и попечительства не посещал семью дома, то есть не осуществлял контроль за жизнью несовершеннолетних. Образовательная организация, школа, где дети учатся, они не жаловались в опеку, не было вообще вопросов к исполнению обязанностей опекуна по отношению к детям и ко всему прочему», - рассказала ведущий специалист государственного юридического бюро Екатерина Беседина. Защита Ларисы Винярской намерена указать на нарушения в процедуре изъятия. Все время пока длятся судебные тяжбы, дети живут в школе-интернате и специальном центре. Навещая их здесь, Лариса увидела такие же синяки. «Конечно, ситуация в семье этих детей сложилась сложная. Но мы видим, что дети привязаны к приемному родителю. Взаимоотношения в семье были хорошие, это показывает сегодня диагностика. Конечно, дети хотят вернуться в семью», - рассказала директор центра помощи детям «Надежда» Ольга Клевина. Лариса готова всеми доступными способами доказывать, что заслуживает право воспитывать детей, которых называет своими. Тем более им нужен особый уход. «С Алиной мы созваниваемся каждый день, утром и вечером, мы с ней общаемся, она мне рассказывает свою жизнь, как все происходит. Она домой просится постоянно! Потому что ребенок в данной ситуации ушел как паровозик, ее эта ситуация никак не касалась, а страдает больше всех она», - рассказала Лариса. Дети и мать живут в разлуке уже восемь месяцев. И все это время адвокаты пытаются убедить суды разных инстанций в том, что в этом случае допущена ошибка и формулировка «действовать в интересах детей» получила совершенно обратный эффект. На очереди новые слушания - уже в кассационном суде Санкт-Петербурга.
