Как-то на общем сборище, то есть на совещании, всех облечённых властью начальников доблестные лётчики пожаловались:
— Мало нам информации разведывательной по зоне КТО, летаем, летаем и не знаем, есть под нами бандюки али спецназовцы (что при нынешних наших юридических раскладах, как бы покультурнее сказать, ну, скажем… монопенисуально…)?
— На хрена вам информация? — возмутился начальник штаба группировки. — И так вылетов плановых хрен добьешься, а как узнаете, что в районе бандюки, так у вас все винты загнутся к х.м… Хотя ладно, начальник разведки, обеспечьте наших крылатых братьев информацией.
НР озадачил этой проблемой спецназовского начальника, тот, в свою очередь, озадачил придворный Ханкалинский отряд, который располагался как раз рядышком с авиабазой.
Но забыл, однако, главный спецназовец, что задачу надо ставить конкретному человеку, а не передавать её комбату через полоумного лейтенанта, дежурившего в ту ночь по ЦБУ. Летёха всю ночь проиграл в «Вольфштайна» и к утру забыл вообще всё на свете.
Даже при смене наряда он попытался представиться агентом Блазковичем, за что был высмеян другим точно таким же летёхой, которому было на «Вольфштайн» наплевать. Новый дежурный заступил, сел за компьютер дежурного по ЦБУ и запустил «Казаков».
Ближе к 11 утра на КПП отряда появился изнывающий от жары подполковник в лётной форме, усиленно изображавший из себя начальника разведки авиабазы.
Он потоптался на КПП и попытался проникнуть на территорию отряда, но был уличён и пойман бдительным дневальным. Через полчаса увещеваний и объяснений дневальный понял, что прибыл какой-то лётчик, но вот, зачем он прибыл, дневальный якутской национальности ни хрена не понял.
— Скажите своему начальнику разведки, что прибыли лётчики за сводкой, — умолял он солдата.
— Ага, — сказал дневальный и, изнывая от жары, поплёлся под грибок к телефону.
Минут пятнадцать, смачно позёвывая, он крутил ручку. Пока ручка крутилась, из головы напрочь улетучились сведения, которые необходимо было довести до дежурного. Наконец, он дозвонился, у дежурного как раз «казаки» устроили бунт, поэтому дежурный малость нервничал.
— Ну, чё те, олень? — спросил он в трубу
Солдатик-якут вспомнил про оленей и замечтался, заулыбался.
— Бля, ну, какого хрена! — заорал в трубу дежурный.
— Аааа, товарищ лейтенант, тут лётчики пришли за водкой, — выпалил дневальный.
— Какой, на хрен, водкой? Лётчики? Им, ..., спирту мало что ли? — вскипятился дежурный. — Пошли его на хрен, нету у нас водки.
Дневальный пожал плечами и двинулся к лётчику-разведчику.
— Нету, — сказал он, — наверно, продали всё.
Обезумевший лётчик открыл рот и решил зайти попозже. Попозже лётчик все-таки добился кое-каких результатов, дневальный дозвонился до дежурного, тот, в свою очередь, вызвонил нач. опера отряда, решив, раз лётчики пришли за водкой и почему-то к начальнику разведки отряда, то нач. опер с этим как-нибудь разберется.
Пришёл небритый начопер, одетый, несмотря на жару, в камуфлированную ШПС (шапка-пидорка спецназовская) и в великолепные ТТСы (трусы танковые синие).
Узнав, что пришли лётчики да ещё за водкой, капитан нач. опер не пошёл напролом, а осторожно, по-разведчицки, однако, при посредстве дневального выяснил, что лётчик разведчик пришёл якобы с разрешения начальника разведки группировки.
— Ишь, ты! — подумал нач. опер, — дело-то нечисто, позвоню-ка я щас в вышестоящий штаб, своему направленцу и выясню, что за дела такие.
Дозвонившись до спецназовского дежурного, начопер осторожненько так поинтересовался, не было ли каких распоряжений на выдачу водки лётчикам.
Офигевший дежурный по отделу, как говорится в простонародье «фары не врубил», и тоже очень осторожно отмазался, дескать, я тока-тока заступил, щас будет шеф, поинтересуйся у него.
Капитан нач. опер на другом конце ЗАСовского аппарата здраво рассудил, что дальше ниточка тянется ещё выше, и решил, что необходимо доложить своему прямому начальнику, а если быть точнее, начальнику штаба. НШ прокачивал «трехглавую» в качалке, закончив серию, он выслушал нач. опера и, чертыхаясь, поплёлся прозванивать начальнику спецназовского отдела. Главный спец как раз сидел в кабинете и принимал доклады от подчиненных подразделений. А тут нате, в спецназовский отряд пришли лётчики, требуют водки и говорят, им начальник разведки группировки разрешил брать у спецназа водку.
— Знаешь-ка что, дружок, пусть комбат лучше перезвонит по этому вопросу самому начальнику разведки, я так понимаю, водка ведь дело личное, если лишняя есть, то дайте, но немного, я ведь вам приказать не могу…
Лётчик-разведчик, стоявший на КПП отряда, плюнул на всё и ушёл к себе пить разбавленный спирт. Спецназовский комбат, узнав о том, что ему надо позвонить по поводу охамевших лётчиков Нру, незамедлительно схватил трубу, дозвонился до Главного и, негодуя, в цветах и красках расписал, как толпы обезумевших лётчиков осаждают КПП спецназовского отряда, требуя, умоляя и упрашивая дать им водки, прикрываясь при этом именем начальника разведки…
Начальник разведки обезумел и рыкнул в трубку:
— Водки лётчикам не ДАВАТЬ!!!!!
После этого дозвонился до командира авиабазы и высказал всё, что думает о лётчиках и их нравах.
Вечером на авиабазе всем, кто попался пьяным на глаза командиру, влепили строгача, в том числе и лётчику-разведчику, опившемуся разбавленного спирта, а строгий командир сказал ему:
— Ты бы, подполковник, вместо того, чтобы ханку жрать, взял бы у спецназа разведсводку.
С утра полутрезвый подполковник в восемь часов стоял на КПП отряда.
Давешний солдатик-якут, ещё не сменившийся, увидев лётчика, покрутил ручку телефона:
— Товарищ лейтенант, опять лётчики за водкой пришли.
