03.06.2017 - 0:11
Перечисляя многочисленные примеры запретов и санкций Киева, авторы статьи «Украинское правительство не может сплотить украинцев» эксперты Николай Петро и Джош Коэн отмечают, что «теперешняя политика унижения тех, кого считают „неполноценными украинцами”, приведет лишь к расколу страны», пишет The National Interest.
Авторы напоминают, что в минувшем месяце украинский президент Петр Порошенко существенно расширил санкции в отношении России, введя на несколько лет ограничительные меры против ряда компаний информационных технологий.
Когда эти меры будут реализованы в полном объеме, они отразятся примерно на 25 миллионах украинцев, или, почти на каждом интернет-пользователе, пишут Петро и Коэн. Они напоминают, что это только «очередная порция в длинной череде санкций», которые Украина начала вводить в 2014 году после присоединения Крыма к РФ.
Так, были введены ограничения против российских программ телевизионных новостей, затем против артистов, кинофильмов. С недавних времен — против издаваемых в России книг. А в последние дни украинский парламент принял закон, который предусматривает, что для телекомпаний доля передач и фильмов на украинском языке должна составлять не менее 75%.
По мнению критиков, власти «пытаются построить виртуальную стену вокруг Украины в тщетной попытке полностью оградить ее от российского влияния». Их тревожит то, что «когда эта цель будет достигнута, Киев попытается навязать стране националистический курс, обвиняя в неблагонадежности восточных украинцев, которые в большинстве своем испытывают культурные симпатии и близость к России».
Подобные опасения усиливаются из-за комментариев таких чиновников, как украинский министр культуры Евгений Нищук, который «назвал восточных украинцев продуктом „ущербной генетики” и „отсутствия сознания”.
Издание напоминает, что руководитель военно-гражданской администрации Донецкой области Павел Жебривский, заявил, что после возвращения области под власть Киева государство „навяжет этим людям демократические нормы”, разместив в каждом крупном городе на востоке гарнизон украинских войск».
Авторы пишут о тех, кто «выступает против таких ограничительных мер», которые реализовать полностью невозможно, поскольку они «несостоятельны».
Эти люди указывают на то, что попавший под запрет популярный сайт «Яндекс» является глобальным предприятием типа Google и Bing, и что зарегистрирован он в Нидерландах. «Его украинский филиал Yandex.Ua в юридическом плане существует отдельно от российской материнской компании, и, кроме того, является одним из крупнейших в стране налогоплательщиков».
«Запрет самых популярных и широко используемых программных инструментов многим показался исключительно странным, потому что они создаются и работают в Украине, а сама компания только что получила от украинского правительства сертификат, где говорится, что данный продукт соответствует государственным стандартам безопасности».
Авторы пишут, что власти оправдывают свои действия «необходимостью укреплять национальную безопасность в войне с Россией». Но даже сочувствующие Украине обозреватели не понимают, «каким образом можно укрепить национальную безопасность, лишая украинцев доступа к самому популярному в Киеве приложению для вызова такси или к программам бухгалтерского учета, которыми пользуется большинство украинских компаний при оплате налогов», пишет The National Interest.
Однако наибольшую обеспокоенность авторов вызывает то, что Порошенко со своими советниками «не в состоянии понять, что миллионы украинцев видят в этих действиях нападки на их наследие и образ жизни». Они подчеркивают, что «многие граждане по-прежнему считают, что русская культурная и религиозная идентичность не является прямой противоположностью их украинской идентичности, но дополняет ее».
Согласно данным исследования Центра Разумкова, проведенного в ноябре 2016 года, половина украинцев считает русских и украинцев «братскими народами», а четверть называет их «единым народом». И не российская пропаганда, а продолжающиеся нападки государства на культурную, религиозную и этническую идентичность заставляют большинство жителей восточной и южной Украины верить в то, что Майдан-2014 был «незаконным вооруженным госпереворотом».
Петро и Коэн заключают, что «для таких украинцев это санкции не против России. Это санкции против них, против «другой Украины», которая не согласна с нынешней политикой разрыва всех связей с Россией и «переписывания истории страны».
Отмечая, что последние санкции — это «лишь вершина айсберга», они пишут, что в настоящее время в украинском парламенте «находятся по меньшей мере четыре законодательных инициативы по внесению поправок в действующий закон о языке. Его считают «слишком либеральным», потому что он разрешает регионам, где не менее 10% населения говорят на втором языке, использовать его в качестве официального.
Когда этот закон был принят в 2012 году, почти половина украинских регионов без промедлений приняла русский официальным языком. Каждое новое предложение сегодня в той или иной степени направлено на ограничение публичного использования русского языка.
Авторы напоминают, что недавно были введены квоты, в соответствии с которыми 75% передач на национальном телевидении в вечерние часы должны идти на украинском языке. Эти меры явно «направлены не на то, чтобы уменьшить присутствие в Украине российских новостных СМИ, поскольку они были запрещены еще в 2014 году», а это «попытка заткнуть рты русскоязычным украинцам, лишив их публичного голоса».
«В стране, где еще в 2012 году более 60% газет, 83% журналов, 87% книг и 72% телевизионных программ выходили на русском языке, и где более 60% граждан заявляют, что дома и с друзьями они общаются по-русски, государство подает четкий сигнал о своем стремлении к изоляции людей, а не к их объединению», — пишет издание.
Как заявил перед голосованием спикер украинского парламента Андрей Парубий, «слово — это оружие, а оружие нельзя отдавать врагу».
Наряду с этим, парламент Украины «сделал шаг назад и не стал ввергать страну в открытую религиозную войну, отложив голосование по восстанавливающему советскую практику проекту закона, в соответствии с которым все высокопоставленное духовенство в канонической Украинской православной церкви должно назначаться под надзором государства».
Согласно The National Interest, украинские власти «выступают с нападками на эту церковь, так как она не хочет отрекаться от братских связей с Русской православной церковью и называет продолжающийся на востоке Украины конфликт «гражданской войной».
Авторы считают, что в стране, «погрязшей в глубоком экономическом и политическом кризисе (там больше года нет официального парламентского большинства), разжигание ненависти к России дает лишь «краткосрочные политические выгоды».
В частности, «такая напряженность обеспечивает Украине международную поддержку и финансирование» и «отвлекает внимание украинского населения от непопулярных экономических реформ».
Помимо этого, нагнетаемая напряженность позволяет Порошенко, «уровень поддержки которого упал до критически низкой отметки, руководить страной как президенту военного времени».
И наконец, сомнения в лояльности тех, кто живет на востоке и юге (не говоря уже о Донбассе и Крыме, которые полностью исключены из политических дискуссий), позволяют сохранять националистическую повестку, которую поддерживают преимущественно на западе Украины. И хотя в 2015 году Порошенко заявил, что данные регионы являются «основой украинской государственности», такого усеченного украинского самосознания, создаваемого исключительно на базе истории, религии и культуры самых западных регионов Украины, недостаточно, чтобы создать фундамент национального единства».
Авторы убеждены, что «нынешняя политика унижения тех, кого считают „неполноценными украинцами”, приведет лишь „к раздроблению страны по этно-религиозным признакам”. По их мнению, это еще можно предотвратить — если государство будет отстаивать сбалансированную, всеобъемлющую гражданскую культуру, уважающую самобытность бикультурной украинской идентичности».
Согласно изданию, приверженность такой политике или отказ от нее станет определяющим для наследия Майдана. Эти события будут вспоминать или «как приход новой эры национального единства, или как начало дезинтеграции Украины».
