Первый и, мамой клянусь, последний раз я был в Париже в далёком 99-м году.
Стоял очень жаркий октябрь (под 30 по Цельсию) и собачье дерьмо, обильно-романтично усеивающее улочки, начинало вонять уже в семь утра, но тогда мне это показалось безобидным неудобством, которое должен был нивелировать тот самый Париж, который "город любви".
Сразу скажу - любви я там не нашёл.
Да особо и не искал - страшные они, эти парижанки. Со стороны хвостового оперения - вроде женщина как женщина. Однако, если сделаешь вираж и заглянешь в профиль - уже закрадываются подозрения... А уж если пойдёшь в лобовую, то лучше сразу отворачивать в сторону...
(Простите, гражданочки, если мои слова показались вам грубыми - это всё оттого, что красивее вас, наших славянок, нет никого. Даже хвалёные розовощёкие скандинавки - а их хвалят вполне справедливо, подтверждаю - всё равно вам и в лабутены не годятся, да и встречаются они в гораздо меньших количествах, чем красавицы в русских селеньях).
Но это я отвлёкся...
В общем, не понравилось мне в Париже.
Но новости оттуда я всегда читал и читаю с интересом и, возможно, малодушной надеждой, что, может, это я чего-то не то вкурил, а Ремарк, Хэмингуэй, Пикассо, Дали, Модильяни, Фитцджеральд, Ремарк, Керуак, Берроуз, Джойс, Фолкнер и Оруэлл, которые жили в Париже и нахваливали его, всё вкурили правильно.
Но шло время и я, опять же, с сожалением, пришёл к выводу, что и они, и я вкуривали всё правильно.
Просто всё дело именно во времени.
Просто их, этих гениев, парижское время прошло.
И пришло другое время - время прощаться с легендами и мифами Старого Света...
* * *
Есть на северо-востока Парижа милый такой райончег под названием Chapelle-Pajol.
Район как район - дома, деревья, автомобили, бистро, велосипеды, беженцы, нелегалы...
Но с деревьями и велосипедами проблем на раёне нет, а вот с мужским контингентом - есть. Так, во всяком случае, утверждают местные мадемуазели.
Мешают мужчины, видите ли, этим мадемуазелям. Проходу не дают, пристают к ним, обзывают существительными всякими с деепричастиями, предлагают эротические эксперименты, а иногда и просто лапают незащищённые конституцией места.
Некоторые особо избалованные вниманием мамзели жалуются, что, мол, раён их стал «No Go Zone» - то есть местом, куда лучше не заходить. Ни женщинам, ни даже мужчинам. Поскольку, судя по доходящим с раёна слухам, мужчина, зашедший в эту зону, получает возможность лишиться гендерной однозначности и половой уверенности в себе, а бонусом у него вместе с герметичностью отберут и наличные. Чтоб, как говориться, два раза не ходить.
Но это проблемы заблудившихся непуганных пришлых.
А как всё же быть тем женщинам, которые не заходят сюда в подсознательных поисках экстрима, а живут здесь?
А никак не быть....
Терпеть.
Раздвигать ноги и думать о Франции.
Причём думать о ней хорошо.
Гордиться ею, или, как говорят в другой развитой европейской стране, «пышатыся».
И не гавкать, что вам страшно выходить из дому из-за «соседей».
У всех в Европе сейчас есть такие «соседи» - так что нефиг выпендриваться.
Вся Европа сейчас тихо стонет "Ещё, ещё...", а этим балованным парижским дамочкам, видите ли, страшно выходить из дома. Ну, так если страшно – сиди дома и не отсвечивай! Что ты вообще на улице забыла? В Париже никогда не была, штоле?
Дома сиди.
Сиди и жди.
К тебе придут.
Сами придут.
Однажды...
Нет, конечно, если невтерпёж и хочется немного поторопить события – милости просим на вечерний моцион по комфортабельной «No Go Zone». Там вы можете приятно провести время на грязном одеяле в компании десятка весёлых хлопцев, которые уделят вам максимум своего внимания и времени. А потом ещё раз уделят. И ещё. До полной потери вашего пульса. Потому, что, повторюсь, Париж - город любви.
Вот они, пацаны с La Раёна:
Конечно, внимательному и непредубеждённому наблюдателю сразу же бросается в глаза, что эти мессиры немного смуглее даже самого смуглого "д'артаньяна" из самой южной Гаскони, но, тысяча чертей, они таки - французы! Хотя я по-прежнему никак не могу привыкнуть к такому плотному и густому загару, который на средиземноморской Ривьере не купишь ни за какое лавэ.
Кстати, я уверен, что оба Дюма - и папа, и сынок, - с 2014 года вращаются в своих саркофагах со скоростью ковшовой турбины по причине выхода в эфир сериала "Три мушкетёра" производства ВВС One. Не вдаваясь в подробности этого, как мне кажется, очень жёсткого троллинга галльских петухов их северными соседями, просто покажу две фоточки.
Вот это - Портос здорового человека:
Не идеален, конечно, но вполне можно допустить, что перед нами - французский дворянин.
А вот это - Портос в стадии очень запущенного мультикультуризма:
Как по мне, так это кто угодно - Отелло, Ганнибал, прокачанный Мартин Лютер Кинг, но никак не барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон.
Но я опять отвлёкся. Возвращаюсь на раён...
А там иногда до смешного доходит...
Одна 80-летняя старушка договорилась до того, что к ней однажды ночью на тротуаре тоже подкатили пацанчеги с конкретным предложением.
Бабулька, как коренная девственница, конечно, отказалась и спасло её только то, что рядом вдруг зажёгся фонарь - всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы погасить вспышку геронтофилии. Теперь бабулька носит к этому фонарю цветочки и ласково называет его "mon petit-fils" (мой внучек)...
Злые иностранные языки будут утверждать, что бабулька – неистовая мечтательница и выдаёт желаемое за действительность, но местные ей верят - они в курсе.
Во-первых, сам новенький с иголочки президент Франции недалеко от своей "бабульки" ушёл, во-вторых, любви все возрасты покорны, и, в-третьих, Париж по-прежнему - город любви. Просто с таким ненавязчивым африканским акцентом...
В общем, тяжела бабья доля на La Раёне...
А как угнетённые бабы обычно борются с угнетением, не считая "Отлезь, у меня голова болит"? Правильно - собирают подписи под петициями, в которых проникновенно рассказывают о своих экзистенциальных (ну, нравится мне это слово!) лишениях. Вот и наши девушки решили поиграться в Кена и Барби с Пятой республикой - выложили петицию и давай его подписывать...
Уже 18 000 подписало.
Это кстати, очень приличное количество - значит, таки припёрло девок и баб.
Посему не буду ёрничать - посочувствую.
Секунд десять...
А потом задам вопрос: "А за кого вы, бабоньки, голосовали на президентских выборах?"
Вопрос, конечно, с подвохом.
Потому, что мне кажется, что они либо вообще не голосовали по причине своей нелегальности и лености, либо голосовали за лапочку Маню Макрона.
Но уж точно не за Марин ле Пен, которая вполне могла бы навести порядок на их раёне. Но за Марин голосовать - это западло. Потому, что фашистка она, эта Марин, эсэсовка, белокурая такая бестия, гестапо-иблис в юбке...
Вот представишь себе такую президентом - и сразу пацаны на раёне не такими уж и страшными кажутся. Ну, посвистят вслед, обматерят. Трахнут, в конце концов - ну, так это ж не конец света, а просто конец...
А вот Марин - это конец всему!
Вышибут пацанов с раёна, развезут по алжирам с марокками, а тех, которые полегальнее, определят на общественную каторгу - и будут они мести улицы с одним только ланч-брейком на косячок... Одним, Шарль!!! Гестапо, как есть - гестапо!
* * *
Я никогда не испытывал ко Франции и, особенно, к Парижу, никаких романтических чувств. А, побывав там, и вовсе дико разочаровался. Уже тогда, в 1999, было что-то в нём тухлое. Такое, знаете ли, какое из красивой упаковки иногда доносится, если упаковка лежала не там, где надо и не при нужной температуре.
Но тогда я всё списал на жару, трудные деловые переговоры и похмелье от сладкого, как монастырский квас, пива "Terminator".
Но сейчас я понимаю, что просто застал Париж в начале терминальной стадии его загнивания.
Уже тогда смуглые наглые рожи были в непривычном мне изобилии. Но, как говорится, со своим расизмом в чужое гетто не ходят, и я просто занёс Париж в графу "Неликвид" и постарался забыть весь негатив от пребывания в нём.
Но однажды мне пришлось вспомнить...
Один мой хороший знакомый всю жизнь хотел в Париж.
Говорит, я старику Хэму, - тому, который, оказывается, советский разведчик - верю, что "Париж - это праздник, который всегда с тобой"...
Дохотелся.
Съездил.
Вернулся притихший такой, неразговорчивый.
До сих пор молчит - хранит свою военную парижскую тайну.
Один раз только рот на эту тему открыл, когда у меня в гостях был.
И один только вопрос задал: "А ты не помнишь, кто сказал "Увидеть Париж и умереть""? Илья Эренбург, говорю, сказал. Тогда мой приятель задал второй вопрос: "Ну вот откуда он знал?" и посмотрел на меня так грустно, как йорк на добермана. Я его опять спросил, что же всё-таки с ним струсилось в этом чёртовом Париже. А он только головой так мелко затрусил-замотал и молча закурил...
И я понял, что он унесёт эту тайну с собой домой навсегда, вместе с сухим пайком (домашняя буженина и пирог с вишней) от моей жены.
Больше я его не спрашивал о Париже никогда - зачем неделикатно бередить его рану?
Кто его знает, в каком она у него месте...
