«Я увидел через оптический прицел русского солдата и выстрелил. „Боже мой! — подумал я. — О, черт!" Расстояние было таким большим, что я не мог слышать его крик, но я видел через оптический прицел, что ему было ужасно больно. Думаю, что у него был болевой шок. Это вызвало сильнейший стресс у моего помощника. В конце концов, это ведь он давал мне сведения о расстоянии и силе ветра».
Он крикнул мне изо всех сил: «Три деления выше!» Тогда я снова поднял винтовку и подумал: «Нам нужно закончить все это правильно». Но я попал ему в бедро. На видео, выложенное им в YouTube, он снят вместе со скандинавскими легионерами на передовой.
Стиль рассказа Шилльта похож на то, как такие события описываются в боевиках: он говорит драматично и с многочисленными подробностями, дружелюбным и доверительным тоном, поэтому нам не понятно, вызывает ли у него это событие грусть или удовольствие.
Эта способность представлять себя сделала его неким персонажем с плаката и известной личностью в Киеве. Тысячи людей читают его сообщения в Twitter. Его интервьюировали Newsweek и BBC. В клипе на YouTube Шилльт фигурирует как «шведский нацистский снайпер».
Его лицо немного округлилось по сравнению с тем, какое было на фронте. Он — блондин с короткой стрижкой.
«Я попытался объяснить все это жене. Я знаю, что могу убить человека без всяких угрызений совести. Но именно эта уверенность страшно пугает меня. Каждый день. Все время с августа 2015 года, когда я был на фронте в последний раз, мне страшно. Мне страшно, что я могу попасть в ситуацию, когда потеряю контроль над собой и совершенно автоматически убью человека».
Возникла редкая пауза.
«Когда я вернулся с фронта домой, мы пошли с женой пообедать в одном приятном ресторане, и все было хорошо. Вдруг я заметил на улице какого-то алкаша. Он издевался над своей собакой. И сразу… бац!»
Он сделал щелчок пальцами.
«Я вскакиваю со стула, хватаю столовый нож, лежащий рядом с тарелкой, мчусь к двери. И единственное, что остановило меня от того, чтобы стать убийцей, было чувство, что кто-то схватил меня за ухо так сильно, что оно затрещало. «Микаэль, Микаэль!» «Черт возьми, Микаэль!». Это была жена.
Он покачал головой:
«Уфф!».
VG: А зачем ты нож-то схватил?
«Не знаю. В тот момент я вообще ни о чем не думал».
28 февраля 2014 года бывший строительный рабочий купил билет в один конец до Украины, чтобы стать иностранным легионером в пресловутом батальоне «Азов», полувоенной группировке, состоящей из добровольцев. Многие из его солдат являются националистами, правыми экстремистами и неонацистами.
Бойцы батальона “Азов” приняли присягу в Киеве перед отправкой на Донбасс
По словам Шилльта, он был там вместе с семью шведами и одним норвежцем. Они уехали на самый восток Украины, где их ждали российские сепаратисты.
В этом конфликте уже погибло 10 тысяч солдат с обеих сторон. Шилльт своей винтовкой лишил жизни 20 из них, как он сказал шведской газете Expressen.
Он уехал, чтобы вместе со своими идеологическими братьями воевать на фронте. Кроме того, он думал: «Если русские захватят Украину, они после этого захватят и Финляндию. А оттуда рукой подать до Стокгольма».
Он поехал прежде всего потому, что всю свою жизнь делал то, что большинство вокруг него считали чем-то не особенно продуманным.
В 19 лет он оставил свою сожительницу, работу и на самолете отправился в Форт Лодердейл во Флориде, чтобы стать членом Ку-Клукс-Клана. После этого он полетел в Чикаго, где «меня ждал жирный мужик весом, по меньшей мере, 160 килограмм. Обе руки у него были покрыты татуировками».
Четыре часа они ехали на машине по пустынной местности между полями кукурузы, потом остановились перед шлагбаумом. Было темно. На сторожевой вышке Шилльт различил человека с автоматом Калашникова. Дверца машины распахнулась.
«Меня вытащили из машины, прижали к стене, сразу же обыскали и немедленно подвергли перекрестному допросу. Моя единственная мысль была: так кончается жизнь — на кукурузном поле, на ничьей территории».
Он провел там шесть лет как член, может быть, самой известной расистской организации, целью которой является господство белых, и все это время не только в США.
В Швеции Шилльт создал организацию «Белые европейские рыцари» (European White Knights), которая должна была представлять Ку-Клукс-Клан в Скандинавии. Но Шилльт хотел большего.
В 25 лет он был завербован в члены Североевропейского движения сопротивления (Den nordiske motstandsbevegelsen), самой крупной неонацистской организации североевропейских стран с отделениями в Норвегии, Финляндии и Дании.
Знакомый его двоюродной сестры был членом этой организации и хотел привлечь в ее ряды и Шилльта.
«Дома в Сюндсвалле про меня говорят, что я могу неплохо драться», — замечает Шилльт.
К столу подошел официант. На беглом русском языке он заказывает чай.
«Я дрался не так много, но я дрался довольно сильно. Я был так называемым быком».
— Что это значит?
«Я умел травмировать людей. Этим я не горжусь, но это всегда у меня хорошо получалось. Речь идет не столько о физической, сколько о ментальной силе. Я всегда совершенно спокоен. И на войне точно так же».
Быстрая улыбка:
«Те, кто заявляют, что не испытывают страха, когда вокруг свистит свинец, врут безбожно. Но в общем и целом, я никогда не ощущаю стресса».
Спустя год после вступления в движение сопротивления он стал заместителем командира отделения Норрланд. Вместе с руководством организации он говорил об очищении народа и вооруженной революции. «У нас — далеко идущие планы». Людям вокруг себя он заявлял, что ненавидит евреев.
В своих первых интервью на Украине он говорил о борьбе за белую Европу. Он хотел послать привет своим друзьям в движении сопротивления, с которыми расстался несколько лет назад.
Одной из причин была девушка, с которой он познакомился на чат-программе.
«Мы пили вместе кофе, и у нас было полное согласие. Ей, как и мне, не очень нравились мусульмане, здесь мы хорошо подходили друг к другу. Постепенно мы стали парой, хотя это были довольно бурные отношения. Однажды я пришел в нашу квартиру и нашел там письмо из израильского посольства. Оно было адресовано ей. «Черт, что это за штука?» — спросил я. Она открыла конверт и сказала: «Это мой паспорт».
Шилльт рассказывает, что далее беседа протекала следующим образом:
Шилльт: А я тут ни при чём? Израильский паспорт?
Девушка: Но я — еврейка.
— Что!? Ты — еврейка?
Он подумал: «Ты выглядишь как обычная шведка. Ты же совершенно белая».
— Мой дедушка по матери — еврей.
— Вот это новость. Все становится очень сложным. Ты знаешь, что я — нацист?
На украинском фронте Шилльт обнаружил, что есть много приятных евреев. Когда правый экстремистский батальон «Азов» был включен в украинскую армию, он нашел там также и арабских солдат.
«Вдруг оказалось, что я окружен цветными. Я больше не мог общаться только с нацистами. Когда я увидел, что они работают так же хорошо, как и я, если не лучше, то был вынужден спросить самого себя: „Это исключение, или есть еще много таких, как эти?" Они были смелыми. Они делили со мной еду и воду, хотя они точно знали, что они мне не нравятся. Во мне начали происходить изменения».
VG: Не должны ли они были начаться гораздо раньше?
«Пожалуй. Я думаю, что все люди пытаются приспособиться к тому окружению, в котором они постоянно находятся. Мы выбираем те куски действительности, которые лучше всего подходят нам. Я думал, например: „Адольф Гитлер хорошо строил автобаны, но о том, что он делал с евреями, я предпочел бы не говорить громко". Есть вещи, на которые мы закрываем глаза, и есть вещи, которые захватывают нас. Не думаю, что в этом есть что-то особенное».
В ряде интервью он рассказывал о своем новом взгляде на евреев и мусульман. Поэтому теперь на различных форумах и сайтах националистов можно прочитать строки о «предателе Микаэле» и «любителе евреев Микаэле».
«Угроза моей безопасности настолько серьезна, что у меня здесь, на Украине, есть разрешение на ношение оружия».
Из-за опасности быть узнанным он не захотел, чтобы его фотография была опубликована вместе с этим материалом.
В настоящее время он работает советником по безопасности в одной украинской фирме. Каждый день ему не хватает войны.
«Я люблю то, что происходит с людьми на войне. Все, что является Микаэлем, отлетает как шелуха, я становлюсь роботом. Чем ближе подходишь к войне, тем меньше остается человеческого. На поле боя внимание становится 100-процентным. Зрение обостряется».
— Ты можешь рассказать, что значит — лишить жизни человека?
— Это очень личный вопрос. Эта тема грязная, личная.
— Сколько человек ты убил?
— Expressen написала: 20 человек. Я не оспаривал эту цифру.
Некоторые считают, что Шилльт преувеличивает количество убитых и расстояние, на котором он убивал. Они говорят, что Шилльт слишком любит внимание.
В статье «Микаэль Шилльт: факты, вымысел и жульничество», опубликованной противоречивым порталом The Truth Speaker, анонимные источники утверждают, что, хотя Шилльт говорил, что находился в городах у линии фронта, в действительности он был в совершенно других местах.
Есть намеки на то, что Шилльт по-прежнему симпатизирует неонацистам. Нам он рассказал, что среди приятелей у него много националистов и правых экстремистов.
«У меня есть друзья из разных слоев и классов общества. Если ты знаешь человека 20 лет, то дружба становится первичной, а идеология — вторичной. Считаю, что моя нынешняя идентичность гораздо ближе социал-демократу пятидесятых годов, чем национал-социалисту или правому экстремисту».
— Как мы можем верить тебе?
«Вы не можете. Ты провел со мной пару часов и не можешь знать, является ли ложью то, что я рассказал. Вполне возможно, что ты интервьюируешь психопата или вруна. Но я обычно говорю, история рассудит всех. Если я врал последние два года, история осудит меня».
Шведский писатель Ларс Юлленхаль (Lars Gyllenhaal) взял интервью у ряда иностранных легионеров для
книги «Шведы на войне 1945-2015 годов».
VG: Как ты считаешь, это правда, что он убил 20 человек?
Юлленхол: Возможно, что Шилльт убивал людей, как и остальные шведы, которые уехали туда.
В ресторане Шилльт засовывает мобильный телефон в карман. В квартире на другой стороне улицы его ждет жена и новая жизнь. Он надевает куртку и некоторое время стоит молча.
«Я вернулся домой с войны девять месяцев назад, но каждый день мне хочется сказать жене: „Пошла к черту. Я уезжаю"».
Улыбается.
«Если кто-нибудь из „настоящих" позвонит сегодня и скажет: „Мы уезжаем в Москву воевать…"Тогда не имеет значения, что скажет жена или ребенок, которого мы ждем. Я люблю ее. Но — всего хорошего!».
Источник
