Сценарий из недалекого будущего (Статья–предупреждение: размышления на актуальную тему)
(Продолжение. Начало в номере за 27 апреля, 8, 10, 15 и 17 мая)
Часть 5–2. Прелюдия перед решающей схваткой
Впервые за многие годы американское военное командование почувствовало свою беспомощность. Пробить российскую систему ПВО никак не получалось. Что делать дальше, было тоже непонятно.
В Пентагоне нарастала паника. Но тут один опытный генерал, воевавший еще во Вьетнаме, предложил простое решение. Мол, уничтожать российскую ПВО нужно не высокотехнологическими воздушными средствами, а надежными и проверенными наземными. Он, в частности, обратил внимание на наличие в составе группировки реактивной системы залпового огня M142 ХИМАРС (HIMARS). Имея всего шесть стволов, этот комплекс существенно уступал российским системам «Град» и «Смерч» по плотности огня, однако имел большую дальность поражения. А одна из его управляемых ракет MGM–140E могла уничтожать точечные объекты на дистанции 300 км.
Указав на это обстоятельство, генерал пояснил, что эти системы следует использовать на расстоянии 80 км от переднего края, чтобы не нарваться на ответный огонь российских «Смерчей», имеющих дальность 120 км. Таким образом, ХИМАРС смог бы поражать объекты, расположенные на 170 км в глубину российских войск. До с С–300В4 он, конечно, не достал бы, но вот выбить значительную часть «Буков», смог бы. После этого и массированная авиационная атака на С–300В4 стала бы возможной. И хотя MGM–140E была очень дорогой ракетой, их имелось на месте всего 80 штук, игра стоила свеч.
Российское военное командование о наличии систем ХИМАРС в составе американской группировки было осведомлено и поэтому предусмотрительно расположило комплексы С–300В4 на 300 км от передовой. Система ПВО района дислокации российско–иранской группировки от такого расположения С–300В4 никак не пострадала.
В первом эшелоне войск стояли системы «Бук–М3», имеющие дальность обнаружения цели 100 км. А поскольку информация, поступающая от всех комплексов ПВО, была интегрирована в единую систему, то получалось, что дальность радара С–300В4 увеличивалась на эти самые 100 км. То есть она покрывала не только район дислокации российско–иранских войск, но простиралась на 50 км ничейной территории перед их позициями и еще на 40 км — над позициями американской коалиции. То есть зенитные ракеты российского комплекса могли поражать авиацию противника даже на его территории. Правда, на такой предельной дальности американские самолеты имели хороший шанс увернуться от попадания российских ракет. Тем не менее операции авиации США в этой зоне были затруднены.
Подготовка комплексов РСЗО ХИМАРС заняла не более двух часов. Четыре установки из шести имеющихся встали на расстоянии 80 км от передовой. Затем почти одновременно каждая установка сделала залп шестью ракетами по четырем комплексам «Бук–М3», расположенным в первой полосе обороны российских войск. Один такой комплекс состоял из пяти машин, которые должны были быть уничтожены: командного пункта, станции обнаружения и целеуказания, транспортно–пусковой установки и двух самоходных огневых установок. Поражение не всех машин означало бы лишь частичный успех, так как неповрежденные машины были бы переданы в состав других комплексов. Координаты целей для американских ракет выдавал самолет ДРЛО. Он также осуществлял коррекцию их траектории по мере приближения к цели.
Имея скорость полета 42 км/мин., ракеты должны были достигнуть своих целей примерно за 5 минут. По одной ракете в каждой группе было оснащено кассетными головными частями с боевыми элементами, позволяющими поражать легкобронированную технику. Эти кассетные боеголовки были оснащены электронными взрывателями, которые должны были подорвать их на определенной высоте, чтобы обеспечить эффективное поражение техники противника на площади попадания.
Радары российской системы ПВО обнаружили пуск американских через минуту после старта. Еще минута потребовалась им, чтобы рассчитать траекторию полета и точки перехвата. Еще минута ушла на разворот пусковых установок, после чего ближайшие к цели 8 «Торов» дали залп из 32 ракет–перехватчиков.
На повторный залп времени уже не было. У зенитных ракет «Торов» было менее двух минут, чтобы сблизиться с целями. Теоретически этого было вполне достаточно. И все же ракеты MGM–140 ATACMS были сложной целью. Они летели с огромной скоростью, при этом иногда корректируя траекторию полета. Поражение целей на таких скоростях находилось на границе возможностей «Тора–М2».
В итоге были поражены только те американские ракеты, на которые было направлено по две ракеты–перехватчика, и то не все. Всего было сбито 8 ракет из 24. Другие могли нанести очень серьезный ущерб. Но 6 из них (цельный залп) стреляли в ложную мишень, которая являлась надувным макетом комплекса «Бук», имитирующим его излучение в разных диапазонах частот. На эффективность американского удара также повлияла работа российских систем радиоэлектронной борьбы, которые включились сразу же после получения сообщения о ракетной атаке.
Поскольку траектория ХИМАРСов уточнялась по GPS, то нарушение этого сигнала российскими РЭБ внесло дополнительные ошибки в вычисление точки попадания. По существу, отклонение от этой точки увеличилось в 10 раз — с 20 метров до 200. Поэтому разрывы осколочно–фугасных боезарядов некоторых ракет произошли на достаточном удалении от цели и не повредили машины ПВО. В одном случае РЭБ нейтрализовал ракету с кассетной боевой частью, активировав ее взрыватель на достаточно большой высоте. Правда, другая взорвалась на положенной высоте, но на несколько большей дистанции от мишени, чем планировалось. Это позволило избежать поражения всего комплекса ПВО «Бук». Пострадали лишь командный пункт и частично РЛС станции обнаружения.
В целом в результате удара были поражены две самоходные огневые установки, одна транспортно–пусковая установка, один командный пункт и одна транспортно–заряжающая установка (что не имело большого значения). Также одна РЛС получила повреждение кассетным боевым элементом, но сама машина не пострадала. Таким образом, общий результат атаки можно было засчитать как поражение одного комплекса «Бук–М3».
Но на американской стороне царило ликование. По их оценке, по крайней мере три комплекса «Бук–М3» было уничтожено. Правда, даже это ложное ликование длилось недолго, от силы минут пять. Это было ровно столько, сколько потребовалось расчетам российских комплексов «Искандер», чтобы ввести в систему наведения координаты ХИМАРСов, позиции которых были засечены артиллерийской разведкой, и дать ответный залп из четырех ракет.
Американский самолет ДРЛО обнаружил залп «Искандеров» через минуту после их запуска и сразу же передал эту информацию экипажам ХИМАРСов и комплексам ПВО «Пэтриот» PAC–2. Ближайшие четыре установки «Пэтриот» почти одновременно выпустили по приближающимся «Искандерам» 16 ракет–перехватчиков, но перехват выполнить не смогли. Имеющие несколько точек изменения траектории, «Искандеры» легко уклонились от американских противоракет и накрыли позиции ХИМАРСов. Три установки были уничтожены вместе с экипажами. Четвертый экипаж, осознав, что времени на сворачивание своей установки и отвода ее из зоны поражения у них нет, бросился врассыпную. Это был бег как на Олимпиаде. За минуту бойцы пробежали около 300 метров и залегли в складках местности. Их установка была уничтожена, но они выжили.
Наличие в российских войсках комплексов «Искандер» оказалось неприятным сюрпризом для американского военного командования. Теперь у американцев оставалось всего две установки ХИМАРС, но и их эффективное использование было поставлено под вопрос. То есть план уничтожения российской системы ПВО вновь становился не реальным.
Но и на российской стороне особого воодушевления не было. И хотя результаты обмена ракетными ударами можно было в общем и целом охарактеризовать как ничью, российское военное командование испытывало серьезное беспокойство. По существу, американцы продемонстрировали возможность уничтожать российские комплексы ПВО ракетными ударами. И хотя четыре установки ХИМАРС были уничтожены, точное их количество российской стороне известно не было. По штатам в дивизии могло быть от 12 до 18 штук, но могло оказаться и больше. Они могли проводить неожиданные атаки и, будучи уже осведомленными о присутствии «Искандеров», сразу же отводить свой РСЗО за пределы зоны поражения российских ракет. Видимо, они не всегда бы успевали это сделать и время от времени теряли бы свои ХИМАРСы, но такие перестрелки в конечном счете привели бы к тому, что боеспособных «Буков» в войсках не осталось бы. А без «Буков» успешная массированная атака американской авиации на С–300В4 переходила из области фантастики в область реальности. И в случае такой успешной атаки поражение российско–иранской группировки становилось бы неизбежным. Поэтому объединенное командование группировки приняло решение не ждать разгрома своей ПВО, а перейти в наступление.
Часть 6–1. Генеральное сражение
План совместного российско–иранского наступления был разработан заранее, но он должен был быть приведен в действие чуть позже, когда американская авиация в противоборстве с российской ПВО потеряет значительную часть своих самолетов. Тогда можно было бы ввести в бой и истребительную, и даже бомбардировочную авиацию России и Ирана, которая поддерживала бы наземное наступление. Но ситуация изменилась, наступать нужно было без промедления. И поскольку план был уже готов, его и решили использовать, добавив лишь незначительные изменения.
Основной удар должны были наносить иранские танковые части по позициям саудовских войск. Хотя саудовцы обладали существенно большей ударной мощью по сравнению с американо–британской группировкой, их войска рассматривались как менее устойчивые в бою. Расчет делался на то, что, не выдержав мощного удара, саудовцы достаточно быстро начнут отступать, а это позволит обогнуть американо–британскую группировку с фланга, выйти ей в тыл и окружить, а после этого добить ее совместными действиями российских и иранских войск с двух направлений. При этом вероятность того, что саудовцы перегруппируют свои силы и нанесут контрудар для деблокирования своих союзников, рассматривалась как нулевая.
Для осуществления главного удара была создана группировка в составе 200 Т–72, 200 «Сафир–74», 400 БМП и БТР, 60 САУ «Гвоздика» и 50 САУ М–109, а также 50 РСЗО разных калибров иранского производства. Для усиления огневой поддержки ударной группы российское командование выделило 200 САУ «Нона–С». От воздушных ударов группу прикрывали четыре комплекса «Бук–М3» и 10 установок «Тор–М2». Надо отметить, что незадолго до начала сражения иранские «Сафиры» получили в состав своего боекомплекта по пять ракетных снарядов «Аркан», способных пробивать броню «Абрамсов» на расстоянии 6 км, не говоря уже об M60A3.
Саудовские войска были расположены в три эшелона. Первый эшелон готовился к наступлению и поэтому имел в своем составе в основном мобильную бронетехнику: 100 танков «Абрамс», 235 танков M60A3, 400 БМП, 50 САУ M–109, 10 РСЗО ASTROS и 5 комплексов ПВО «Кроталь». Второй эшелон, расположенный в 20 км от передовой, включал позиции полевой артиллерии, минометов и противотанковых средств, а также 300 БМП и 5 комплексов ПВО «Кроталь». В резерве саудовцы имели 100 танков «Абрамс», 100 БМП, 10 РСЗО ASTROS II и много легкой пехоты на автомобилях с ПТУР и ПЗРК.
На следующий день, лишь только забрезжил рассвет, системы РСЗО «Смерч» нанесли ракетные удары по второму эшелону саудовских войск. Удар произвел шоковое впечатление на противника. Готовившиеся к наступлению, саудовцы толком не оборудовали свои позиции в инженерном отношении и поплатились за это. Удар «Смерчей» нанес заметный урон легкой бронетехнике, автомобилям «Хаммер», уничтожил две установки «Кроталь» и вывел из строя 200 человек личного состава. В рядах саудовцев стала нарастать паника. Правда, она еще не передалась в первый эшелон саудовских войск, укомплектованных танками и самоходными артиллерийскими установками, которые были менее уязвимы для ударов артиллерии.
Здесь надо отметить, что перед началом сражения саудовцы передали на усиление американо–британских войск 50 САУ M–109, 20 РСЗО ASTROS II и 10 передвижных комплексов ПВО малой дальности «Кроталь». Правда, от саудовских танкистов американцы благоразумно отказались и, как показали дальнейшие события, правильно сделали. Тем не менее мобильная огневая мощь саудовских войск существенно ослабла. Теперь они располагали только 60 САУ M–109 и 20 РСЗО ASTROS.
Да, у них было еще около 100 полевых 155 мм гаубиц M–114 и M–198, но они были расположены во втором эшелоне. И как показали первые минуты боя, без защищенных огневых позиций полевые гаубицы весьма уязвимы для артиллерийского огня противника. Стационарные позиции артиллерии были хорошо видны самолетам ДРЛО обеих сторон. Их расстрел «Смерчами» происходил как в тире. Сложнее было с мобильной артиллерией, которая постоянно маневрировала и была защищена от осколков снарядов собственной броней.
В ответ американцы применили системы залпового огня ХИМАРС и сразу же поразили одну российскую установку. Тогда «Смерчи» перенесли удары с саудовских позиций на комплексы ХИМАРС. Завязалась скоротечная артиллерийская дуэль. Поскольку американские РСЗО в этот раз использовали обычные ракеты дальностью 90 км, они оказались в сфере досягаемости российских установок. Обмен ударами привел к потере трех «Смерчей» и двух оставшихся установок ХИМАРС.
Тем временем иранские танковые колонны, преодолев 30 км пути, вышли на дистанцию выстрела своих САУ М–109 и открыли огонь по первому эшелону саудовских войск. К ним присоединились иранские РСЗО, сопровождавшие ударную группу. Саудовцы открыли ответный огонь из своих САУ М–109 и РСЗО ASTROS. Возникали своеобразные артиллерийские дуэли, которые однако не вели к каким–либо заметным результатам. Точность попадания на ходу существенно снижалось, а попасть по движущимся объектам было почти невозможно. Тем не менее разрывы снарядов наносили повреждения легкобронированной технике и автомобилям с установленными на них противотанковыми системами.
Когда же ударная группа приблизилась к передовым порядкам саудовцев на 12 км, ситуация резко изменилась. 190 оставшихся на ходу гаубиц «Нона–С» открыли по позициям противника ураганный огонь. Висевшие в небе беспилотники передавали координаты целей российским экипажам в реальном режиме времени. Это позволяло поражать даже маневрирующее объекты. В течение 20 минут удалось выбить половину саудовских САУ, уничтожить более 100 БМП и все РСЗО.
Саудовцы еще надеялись на свои танки, но быстро поняли, что просчитались. Иранские танки начали расстреливать их с дальности 3 км ракетными снарядами. В первые десять минут танкового боя было уничтожено около 50 саудовских танков. Увидев, как горят машины их товарищей, саудовские танкисты стали отступать, даже не пытаясь войти в ближний бой.
В течение этого боя американцы всячески пытались применить авиацию для бомбежки наступающих иранских танков. Но поскольку сражение происходило в зоне действия системы ПВО С–300В4 и сопровождающих танковую колонну «Буков» и «Торов», то действия американских летчиков были не очень успешны. Подбив менее 10 иранских танков, они потеряли 10 самолетов. Попытка организовать атаку на мобильные комплексы ПВО при помощи 10 беспилотников также провалились. В порядках наступающих войск действовало несколько машин РЭБ «Инфауна» российских воздушно–десантных войск. Они препятствовали эффективному управлению беспилотниками и наведению ракет. Небольшое количество выпущенных ракет «Хэллфайер» было перехвачено «Торами». Все 10 беспилотников были сбиты зенитными ракетами.
А отступление саудовской бронетехники продолжалось с нарастающей быстротой. Замешкавшиеся танки и БМП сразу же уничтожались огнем иранцев. Поэтому саудовцы спешили как можно быстрее выйти из зоны поражения иранских танков и попасть под защиту второго эшелона своей обороны, напичканной противотанковыми средствами. Но эти ожидания оказались тщетными.
Второй эшелон саудовской обороны в течение всего боя обрабатывался ракетными и артиллерийскими ударами. Сначала это были «Смерчи», затем иранские РСЗО, потом иранские САУ М–109, а уже на рубеже 12 км подключились российские САУ «Нона–С». В итоге вся полевая артиллерия и большинство тяжелых минометов саудовцев были уничтожены, как и значительная часть противотанковых систем, смонтированных на БМП, БТР и автомобилях. А те из личного состава, кто выжил, уже оставили позиции. Поэтому саудовские танки, просто перескочив через позиции второй линии обороны, продолжали откатываться в сторону Хафр–эль–Батина.
В сражении наступил кризис.
(Продолжение следует)
Михаил АЛЕКСАНДРОВ,
доктор политических наук (Москва),
специально для газеты «СЕГОДНЯ».
Миру — мир
Уважаемые читатели!
Эта реплика вызвана вашими звонками в редакцию и вопросами на тему: что, уже началась война, а об этом никто не знает? Поясняем.
Серия статей московского политолога Михаила Александрова — футуристическое произведение, которое является вымыслом–предупреждением: грядущая горячая война может разразиться именно так. Автор основывается на богатых знаниях и опыте, а так же на анализе текущих событий, поэтому его статья выглядит настолько правдоподобно, что многие из вас восприняли ее как нечто уже свершившееся и свершающееся.
Не беспокойтесь, этого нет — пока нет. И редакция «СЕГОДНЯ» вместе с автором не нагнетает обстановку, а надеется, что этого не будет — худой мир всегда лучше доброй ссоры. Наш вклад в мир на планете — предупреждение людей Земли в виде этой публикации. Однако от каждого из нас зависит, случится такой сценарий в недалеком будущем или нет.
Будем вместе!
Редакция газеты «СЕГОДНЯ».
