Самый распространённый эпитет, которым наделяют это шоу, — конкурс неудачников для домохозяек. Но, как бы то ни было, аудитория его с каждым годом только растёт. Началось всё в 1956 году: тогда между собой состязались всего 7 стран. Сегодня «Евровидение», помимо стран-участниц (их число год от года колеблется, в этом году их 42), транслируют в Киргизии, Казахстане, Канаде, Египте, Индии, Ливане, Южной Африке, Южной Корее, США, несмотря на то, что они не участвуют в конкурсе и даже находятся на других континентах. Организаторы заявляют, что суммарная аудитория этого музыкального турнира сегодня достигает 600 млн человек. Давайте поверим.
В основе конкурса лежит гениальная идея, приносящая учредителям баснословные дивиденды: элемент голосования. Если бы в «Евровидении» разные страны не давали баллов, его бы мало кто смотрел. Потому что большинство участников, их песни и номера представляют собой довольно скучное зрелище. Самое интересное в этом конкурсе — это вовсе не номера, а как раз объявление и подсчёт голосов в финале.
Амплитуда эмоций, которые испытывает зритель в этот момент, широчайшая: от чувства национальной гордости до унижения, когда представитель твоей страны не получает баллов даже от географических соседей. Победитель (чаще всего это не особо выдающийся артист) получает славу планетарного масштаба. Ещё вчера о нём слышали лишь родственники и друзья, а после победы в «Евровидении» он становится фигурой государственного масштаба. Ему звонит с поздравлениями глава государства, его рвут на части фанаты, как из рога изобилия на него сыплются почести и материальные блага. Из грязи, как говорится, в князи. Но уже через полгода мало кто вспоминает триумфатора, а через несколько лет его уже, как правило, не помнит никто.
Вы помните, был такой азербайджанский дуэт (Эльдар Касимов и Нигяр Джамал), победивший в 2011 году? Я вспомнил имена его участников лишь при помощи Википедии. В этом году Джамалу, победительницу прошлогоднего «Евровидения», не пустили на красную дорожку в Киеве из-за якобы неправильно оформленной аккредитации. Певицу, которая этот конкурс вновь привезла на Украину! Вот истинная цена победы в этом поп-шабаше.
Несмотря на то, что существуют жёсткие правила, сами организаторы их нарушают и часто переписывают. Например, никто из организаторов так и не смог внятно объяснить, с какого перепугу в конкурсе стала участвовать Австралия. А почему не участвуют Китай или Арабские эмираты? Мало того, что родину кенгуру в 2015 году пропустили сразу в финал (за какие заслуги, спрашивается?!), так ещё из-за разницы часовых поясов зрители этой страны не голосуют, право голоса имеют только члены профессионального жюри, что просто нечестно по отношению к остальным участникам.
Изначально конкурсанты пели только на языке своей родной страны, а с 1999 года петь можно на любом языке. Что называется, уравняли шансы, потому что побеждали, как правило, англоязычные песни, понятные большему количеству людей на планете. При этом представлять страну сегодня могут «легионеры», то есть люди, не родившиеся и не живущие в ней. Также авторы песни, постановщики номеров, танцоры и бэк-вокалисты могут быть откуда угодно, хоть из Зимбабве. Всё пришло к тому, что песни для «Евровидения» создают одни и те же люди, уже «набившие руку на стандартах». Греческий композитор Димитрис Контопулос поставляет туда свои творения стахановскими темпами. К его слугам прибегали: Сакис Рувас, Елена Папаризу, Анна Висси, Ани Лорак, Дмитрий Колдун, сёстры Толмачевы, Сергей Лазарев.
Первоначальная идея — показать многообразие национальных культур — была убита на корню самими же организаторами (представителями Европейского вещательного союза). Никакой другой идеи, кроме того, чтобы срубить побольше бабла, в конкурсе уже давно нет. Даже один из главных принципов, который на словах по-прежнему декларируется, — «быть вне политики» — был окончательно растоптан в прошлом году, когда украинской певице Джамале позволили выступить с песней «1944», уже от названия которой пахло политикой. А в этом году конкурс окончательно превратился в политические разборки.
Про недопущение Украиной нашей Юлии Самойловой на конкурс уже сказано много и в подробностях (поэтому об этом не буду). Важно, что, согласно уставу, страна-хозяйка должна обеспечить право выступления всем участникам конкурса, допущенным Европейским вещательным союзом. И эти пункты правил были пущены псу под хвост. Отменять и переносить конкурс в другую страну организаторы не стали, хотя на словах грозили Украине санкциями. Но в итоге убоялись потерять сотни миллионов евро. Буквально в день второго полуфинала в Сети появилось видео выступления москвича Кристиана Костова, представляющего Болгарию, в «оккупированном» Крыму в 2014 году. Но для него СБУ сделала исключение, оправдав исполнителя тем, что он был на тот момент несмышлёным четырнадцатилетним подростком. Выходит, закон не един для всех.
Та же история и с голосованием. В разное время ЕВС вводил разные системы выбора победителя, сохраняя при этом главный принцип: каждая страна должна выбрать 10 лучших исполнителей и поставить им свои оценки. С 2016 года на конкурсе введена новая (довольно мутная) система голосования, призванная «обеспечить ещё большую зрелищность». Голоса зрителей, конечно, учитываются. Но окончательно ничего не решают. Ибо есть ещё голосование профессионального жюри, которым можно манипулировать. От того, как проголосуют члены жюри (а судьи кто?), зависит финальный результат. Согласно зрительскому голосованию, в прошлом году должен был побеждать наш Сергей Лазарев. Но когда баллы телезрителей сложили с баллами жюри, он стал лишь третьим.
Поэтому предугадать исход «Евровидения» довольно затруднительно, что бы ни прогнозировали букмекеры. Судя по ставкам, победа в этом году должна достаться итальянцу Франческо Габбани, поющему ироничную песню Occidentali’s Karma. Он уже победил с ней на последнем фестивале в Сан-Ремо. С прошлого года она звучит на многих европейских радиостанциях, то есть уже стала хитом. А это большое подспорье. Плюс ко всему, Италия, являющаяся одним из учредителей «Евровидения» и входящая в «большую пятёрку» стран, которым автоматически обеспечено место в финале, минуя полуфиналы, лишь дважды побеждала: в 1964 и 1990. Аж в прошлом веке. С 1997 по 2010 итальянцы вообще не участвовали в конкурсе. Вернулись. И просто обязаны уже победить, если я правильно понимаю логику организаторов. Надо сказать, что и песня у Габбани хоть и не выдающаяся, но вполне себе заводная, победная. На сцене ему помогает человек-обезьяна, символизирующий слепое увлечение восточными духовными практиками.
Но я бы, честно говоря, отдал свой голос не ему, а португальцу Сальвадору Собралу, очень искренне и проникновенно спевшему песню Amor pelos Dois , написанную его сестрой Луизой. Она написана в духе традиционной грустной португальской песни (фаду). Для португальца, кстати, тоже сделали исключение. У него врождённый порок сердца, плюс ему вырезали недавно пупочную грыжу, поэтому Собралу позволили не участвовать в изнурительных репетициях, а спеть чуть ли не в день прилёта. Причём поёт он о сердце, которое «всё выдержит и сможет любить за двоих».
Хочу обратить внимание на то, что оба фаворита поют на своих родных языках: итальянском и португальском. А это положительный тренд на конкурсе. Тройку лидеров замыкает москвич Кристиан Костов, обладатель болгарских кровей и двух паспортов (российского и болгарского). Его песня очень форматная (стандартная для «Евровидения»), но мелодичная. Её хотя бы можно напеть. Его победа потешила бы уязвлённое самолюбие россиян. Но за болгарина с московской пропиской, думаю, вряд ли проголосует большинство в Европе. Хотя на этом конкурсе, как показывает практика, всё может быть.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
