Гарант украинской нации философски заметил, что безвизовый режим с Евросоюзом — это окончательный развод с Россией. «Речь идет не только и не столько о безвизовом пересечении границы, речь идет о возвращении Украины к историческому месту в составе европейских стран», — сказал Петр Порошенко в эфире телеканала «1 + 1».
И пустил скупую мужскую слезу. От счастья.
Фото ИТАР-ТАСС.
Поясню специально для любителей выводить меня на чистую воду: про слезу — это шутка. Тем более, про мужскую. Про скупость — не шутка. Нет ничего, что бы Петр Порошенко отдавал даром. За последние три года мы достаточно хорошо изучили его твердый характер.
Но если серьезно, то мне бы хотелось понять, что он имел в виду. Я с удовольствием выслушаю любителей выводить меня на чистую воду и знатоков психологии современной украинской элиты.
Что может означать загадочная формулировка «о возвращении Украины к историческому месту в составе европейских стран» при помощи безвизового режима? Он рассчитывает, что его сограждане сбегут на Запад, снизив тем самым нагрузку на бюджет? Или намекает, что четыре миллиона гастарбайтеров передислоцируются из имперской «тюрьмы народов» в свободные Францию и Германию?
Мы-то не против. Но я бы на его месте проконсультировался с французами и немцами. Откровенно, по-дружески, используя связи, полученные в ходе встреч в нормандском формате. Дескать, ничего если к миллионам беженцев-арабов мы добавим четыре своих? Народ тихий, неприхотливый и работящий. Россия не даст соврать.
С другой стороны, если рассуждать философски, как Петр Порошенко, то можно ли назвать наши безвизовые режимы с Турцией, Венесуэлой, Израилем и десятками других стран воссоединением с ними, возвращением на историческую родину? Сомневаюсь.
Разве что Израилем такое предположение допустимо, да и то не у всех граждан России. К тому же, в последние годы этот процесс поменял направление — отечественные евреи явно разлюбили жаркий средиземноморский климат и беспокойные ближневосточные разборки. Многие, наоборот, стали возвращаться, чему лично я очень рад.
Другими словами, перемещение народов из страны в страну на постоянное место жительства перестало быть экзотикой. Наши соотечественники живут там и сям, а потом возвращаются и делятся впечатлениями и приобретенным опытом. А у нас, наоборот, живут европейцы и американцы и не собираются возвращаться, ибо жить в России им нравится.
И я их понимаю. Мне и самому нравится. Даже несмотря на снег в мае.
Хотя я сам с удовольствием иногда живу за границей. Подолгу — недели по две. Размышляя о бренности жизни, пробуя местную кухню и читая вывески на чужих языках. Но потом все-таки сажусь в самолет и лечу в холодную Москву. У нас все как-то понятнее и привычнее, несмотря на суровый климат. Да и роднее, чего уж там.
Если продолжать философствовать, то последний День Победы заставил меня сомневаться в правоте Петра Порошенко об историческом месте Украины в составе европейских стран. Далеко не все его сограждане так считают. И готовы доказывать свою альтернативную точку зрения в яростных уличных дискуссиях. Бросая в лицо оппонентам безжалостное: «чемодан — вокзал — ЕС». Или локальнее: «чемодан — вокзал — Галичина». Их аргументы об оккупации русских городов выходцами из этого своеобразного региона при всей их прямолинейности, согласитесь, больше соответствуют исторической правде.
