«Мы живем в двух параллельных Латвиях — одна экспортирующая, где дела идут более или менее нормально, другая — внутренняя, где за 17 лет потеряно 500 тысяч жителей, — комментирует цифры теневой экономики в Латвии экс-премьер Латвии Иварс Годманис, — Нет вообще никакого выхода, кроме как рискнуть и провести налоговую реформу».
В разговоре с rus.db.lv Годманис пояснил, никакими административными методами нельзя заставить людей не получать зарплату в конвертах, если они живут за чертой бедности.
«Самое страшное, что с нами произошло — то, что мы потеряли столько жителей, — поясняет свою мысль Годманис. — С 2000 года Латвия потеряла как минимум 500 тысяч человек, и это только официальные данные статистики. Я сейчас не говорю о тех, кто выехал из Латвии, это общий демографический баланс. — Мы ведь не просто потеряли людей, мы потеряли покупателей и работников. С тех пор наша статистика по демографии уверенно ползет вниз, и ничего с этим не поделать.
Об этом почему-то никто не пишет в прессе, но в отрасли туризма и общественного питания кризис в 2014-2015 годах был в 5 раз сильнее, чем в 2008-2009 годах. Что это значит? Только то, что у бизнеса есть фиксированные расходы — на аренду, на зарплаты, на рекламу. И когда число потребителей снижается, то он начинает сокращать свои расходы. Больше не тратит деньги на рекламу, пытается рекламироваться через социальные сети, снимает дешевые помещения или вовсе уходит в теневую зону».
По словам Годманиса, предприятия, работающие на внутреннем рынке и экспортные предприятия — это словно небо и земля. «Давайте уже признаем: мы живем в двух параллельных Латвиях. И практически вся теневая экономика касается только того бизнеса, который вынужден жить в условиях сжимающегося рынка. У экспортеров, слава Богу, все хорошо, — говорит он. — Каким же образом мы можем добиться снижения теневой экономики на 1% каждый год? Когда число налогоплательщиков снижается, что тут можно сделать? Да ничего! Только пытаться улучшить налоговую систему, чтобы мотивировать бизнес развиваться и больше экспортировать».
Единственное, что может помочь — это деньги ЕС и налоговая реформа.
«На деньги ЕС особенно рассчитывать не надо — на модернизацию там уже почти ничего не осталось, да и они в целом не вечны, — поясняет Годманис. — Остается налоговая реформа. Тут и думать нечего, надо пробовать, хотя признаюсь — выглядит она в целом рискованно. В Эстонии, например, в свое время ввели нулевую ставку на реинвестированную прибыль и увидели отдачу только через три года. У нас изменений гораздо больше, и понятно, что изначально фискальный эффект будет отрицательный. Но проводить реформу все равно надо, у нас нет другого выхода».
Кроме того, Годманис считает, что попытки спекулировать на реформе и просить дополнительные средства на реформу образования, здравоохранения и пр. — это безответственно в данный момент. «Всем надо понять — у нас есть столько денег, сколько есть, и давайте уже исходить из этого. Будет больше — получат и другие сферы».
