Так завершалась Великая Отечественная
Весной 1945 года Латвия оказалась последней республикой СССР, на территории которой велись крупномасштабные боевые действия. Официальной датой освобождения Кулдиги признавалось… 10 мая. В канун Дня Победы рижское общество «Мемориал нашей памяти» провело конференцию «Курземская крепость, или Курляндский котел: историческая оценка боевых действий на завершающем этапе Второй мировой войны».
Забытые сражения
Глава «Мемориала нашей памяти» Александр Васильев для начала представил интересный видеоряд малоизвестной хроники — от предвоенных съемок в Риге июня 1941–го, взятия столицы вермахтом, до освобождения Латвийской ССР, с проходом пленных немцев по Риге, и завершающих сражений Великой Отечественной. В завершение показали 100–тысячный митинг в октябре 1946 года в парке Коммунаров.
Профессор Эрик Жагарс считает, что оба понятия — «Курляндский котел» и «Курляндская крепость» — не соответствуют действительности:
— Полного котла не было. Морской путь был открыт, ежедневно 3–4 немецких судна приходили в Лиепаю и Вентспилс. И какая же это крепость, если она потеряла треть территории, в том числе крупные населенные пункты — Мажейкяй, Приекуле, Вайнеде, Джуксте. Это не Кенигсберг.
10 октября 1944 года 1–й Прибалтийский фронт отрезал германскую группу армий «Север» в районе Полангена, тем самым образовался Курляндский плацдарм — как его тогда именовали в Ставке. РККА на данном направлении имела 10 полевых армий, или 72 дивизии, 1 танковую армию в резерве и 3 воздушные армии (к концу боевых действий осталась 1).
Первым Прибалтийским фронтом командовал Иван Христофорович Баграмян, Вторым Прибалтийским — генерал армии Андрей Иванович Еременко, с февраля его сменил Леонид Александрович Говоров. «Это была большая и сложная эпопея», — говорит о боях в Курляндии Э. Жагарс.
— Два наступления Красной армии не принесли результата, немцы создали крепкую оборону, которую все время совершенствовали, — фронт прорвать не удалось. Начались наступления на второстепенных участках, чтобы противник не мог перебросить войска в Германию. В начале мая планировалось громадное наступление с юга и востока, но капитуляция Германии его прервала.
До сих пор не опубликованы документы, касающиеся сражений в Курляндии. Немецкие военные архивы были захвачены в ставке в Цоссене и до сих пор не разобраны в Подольске, их не удалось изучить даже историкам ГДР. «В 5–м томе «Истории ВОВ» им посвящены несколько строчек, в 12–томной «Истории Второй мировой» — тоже». Поэтому советская версия событий в основном опирается на воспоминания советских маршалов.
— Они очень честно пишут. Баграмян, например, переживает за то, что не смогли удержать первый прорыв к Балтийскому морю, 10 августа 1944–го вновь сдали Тукумс и чуть не потеряли всю 51–ю армию, которой грозило окружение. То есть были не только победы, но и серьезные испытания. Еременко пишет о том, как в марте 1945 года в окружение попала 8–я Панфиловская дивизия и немцы захватили несколько сот казахов, которых прямо на фронте использовали для военно–строительных работ. Маршал Василевский в своей работе «Дело всей жизни» (единственная книга советского военачальника, переведенная на латышский язык) рассказывает, как был в 43–й гвардейской дивизии. Но такие воспоминания не следует доверять своим заместителям…
«Братоубийственными» назвал Жагарс вторые Рождественские бои, когда в конце 1944 года, во время третьего наступления, встретились латыши с обеих сторон фронта. Понятие «Курземская крепость» появилось в Латышской энциклопедии, изданной в Стокгольме в 1952 году, и закрепилось в 12–томнике «Латышский солдат в годы Второй мировой войны». Эрик Адольфович констатировал:
— Немцы легионеров не берегли, их посылали на самые опасные участки. Но Курземе — это также 230 тысяч жителей, 150 тысяч беженцев…
Почему же Германия сохраняла Курляндский плацдарм? По мнению Э. Жагарса, Гитлер до последнего надеялся на столкновение между СССР и Западом и потому упорствовал в сохранении частей в осажденном анклаве. Причем это были «лучшие немецкие оборонительные войска», многие месяцы державшие Демянский плацдарм и блокаду Ленинграда.
По ту сторону фронта
Доктор истории Эдвинс Эвартс, исследователь повседневной жизни в оккупированной Латвии, рассказал, что исполнить все распоряжения немцев было невозможно, поэтому в Курляндии было арестовано 8 руководителей волостей. Из приморской зоны на глубину 10–20 км выселили жителей. В городах еще работала организация «Народная помощь», помогавшая продуктами и даже вещами, но происходили бомбежки советских ВВС, что привело к оттоку населения в село. Там, в свою очередь, с ними сталкивались советские партизаны (из–за фронта было заброшено 100 диверсионных групп), желавшие пополнить свои припасы.
Формально карточная система в городах Курляндии гарантировала выживание — нормы были даже выше, чем в прифронтовой Латвийской ССР. Но отоварить карточки становилось все труднее. Повезло с погодой — зима 44–45 годов была мягкой.
— Большинство жителей с нетерпением ждали конца войны, — признал историк.
Ему задали вопрос, исходя из современных реалий: а был ли в 45–м обмен рейхсмарок на советские рубли? По–видимому, интересовавшийся не в курсе, что в Курляндии для СССР стояли иные приоритеты. Весной проводилось повсеместное прочесывание лесов и фильтрация (задержание и установление личности) всего взрослого мужского населения. Но это не помогло — вслед за официальной сдачей немецкой группы армий «Север» началось противостояние с «лесными братьями».
Николай КАБАНОВ.
