Уверяют, что в 1917 году случилась «нравственная деградация, в результате которой общество потеряло способность различать добро и зло в своей жизни». То есть они за нас решили, что каждый из нас потерял эту способность. И только через общее «покаяние нам можно обрести очищение».
Это напоминает магический обряд, жизнь религиозных сект - ведь в христианстве каждый исповедуется только в личных грехах. Но наши менторы верят в неких богов Истории, которых прогневал русский народ. Этих богов они упорно призывают умилостивить. В противном случае «нужно будет поставить крест на России и признать, что ее история окончена навсегда».
Это ультиматум всем нам. Окончательный вердикт. Народ виновен! Со «старого режима» взять, конечно, нечего, а вот нынешнее общество можно обложить данью - навязать в виде штрафа за чужие преступления удобную идеологию. Например, приравнять желание жить в социальном государстве к прославлению классовых чисток.
Вновь доносится из бездны язык позапрошлого лихого десятилетия. Этот «новояз» пахнет кровью и рейдерством. Ему бы стать музейным экспонатом, памятником либеральному Левиафану. Но нет. Несогласных клеймят сталинистами. Согласным выдают билетик в «приличное общество».
После 2014 года всё это отдает дурной клоунадой. Общество устало от этой риторики, его все труднее заставить говорить на этом «наречии», принять этот «символ веры». У нас другая вера.
И эта проблема не только политическая, это проблема языка. Язык – это социальный институт, который определяет, как мы говорим и поступаем, какой жизненный мир мы себе создаём. И когда социальные перемены запаздывают, элиты пытаются контролировать общество с помощью языка. Нам стремятся навязать модель единственно правильного социума с единой сверхидеологией.
Можно ли сопротивляться этой новой тоталитарности? Можно. Надо только сделать эту чужую речь предметом разговора и разбора. Не говорить на этом «наречии», не принимать его идиомы, но анализировать. Именно к этому стремятся авторы вышедшего недавно сборника «Язык», представившие читателю культурно-языковой срез современного российского общества. Они проанализировали "либерлингву" с разных точек зрения.
Язык публичного историзма на примере темы Первой мировой войны (Евгений Белжеларский), концептосфера и политические коннотации понятия «русский» (Василий Щипков), аутентификация традиционного национального образа и смыслов (Андрей Рогозянский), язык современного искусства и феномен "прямого высказывания" (Николай Пиотровский), современный язык Церкви (Дмитрий Полковников). «Язык» стал логичным завершением трилогии сборников (ранее вышли «Перелом» и «Плаха»), а его авторы постарались сообща дать целостную картину культурно-языковой реальности современной России.
С точки зрения авторов сборника, комплекс коллективной вины, который хотят привить обществу, устроен просто. Речь идет не о поступках конкретных людей, как в христианстве, а об общем ощущении "скверны". В этом состоянии критичность общества резко снижается, и оно становится объектом манипуляций. Чтобы «очиститься от скверны», народ должен добровольно принять наказание, поступиться своей идентичностью, отказаться от намерений самостоятельно решать своё будущее. Иначе - «гражданский мир невозможен». Так работает сегодня либеральный язык.
Создатели сборника "Язык" уверены: общество не признаёт власть устаревших дискурсов, отторгает их. Но этого мало. Пока мы не сформируем новый язык, язык доверия и солидарности, пока мы не возродим "родную речь", мы не сможем двигаться вперед. Пришло время демонтировать мертвые стереотипы, которые удерживают нас в состоянии застоя и не позволяют национальному большинству в законной и цивилизованной форме реализовать своё право на демократию, верность традиции и социальную справедливость. Процесс уже сдвинулся с мертвой точки и будет идти по нарастающей.
Автор – социолог религии, Доктор политических наук Александр Щипков
источник
