Что делать, когда армию разрушают, причем снова и снова? Для России в середине XX века ответ на этот вопрос был однозначным: создавать новую армию.
В период с 1918 по 1942 годы российская армия была уничтожена и воссоздана четыре раза: один раз в конце Первой мировой войны, затем в конце Гражданской войны в России, потом в годы больших чисток и после этого в первые шесть месяцев операции «Барбаросса». Вышедшие недавно прекрасные работы об истории Красной армии развенчивают устоявшиеся мифы и показывают, насколько жизнестойкие и новаторские оказались вооруженные силы этой страны, несмотря на ужасные политические потрясения и трудности.
Такие циклы гибели и возрождения Красной армии несут в себе множество уроков для тех, кто изучает современные вооруженные силы. Красная Армия все превозмогла и победила по нескольким причинам: она сохранила (зачастую ценой огромных потерь и трудностей) военные традиции своей социальной основы; она свободно и в больших количествах (но разумно) заимствовала опыт и технологии других; и она приспосабливалась (порой неуклюже, но чаще всего очень практично) к специфическим политическим условиям советской России. Эти уроки сохраняют свою пользу для Соединенных Штатов, которые продолжают перестраивать армии других стран под лозунгом «партнерства».
Императорская русская армия во второй половине Первой мировой войны действовала более эффективно, чем принято считать, особенно если учитывать качество германских войск с которыми ей пришлось воевать. В знаменитом Брусиловском прорыве была использована исключительно новаторская тактика ведения боя, во многом опередившая все то, что применялось на Западном фронте. Но царской власти не хватило политического умения пережить тяготы войны. Временное правительство Керенского было ничуть не лучше; к 1917 году в армии начались бунты, и она стала терпеть поражения.
Затем началась революция, а после нее Гражданская война. В самом начале в рядах Красной армии было немало царских офицеров, которые (часто с риском для себя) придали ей определенные профессиональные черты. Но в Гражданской войне в России было мало современных технических черт, присущих Первой мировой войне. Кавалерия скакала по степям, ввязываясь в боевые действия с переменным успехом, и действовала зачастую без артиллерийской и авиационной поддержки. Конечно, в период Гражданской войны были и традиционные бои и сражения, например, в ходе Советско-польской войны 1919-1921 годов. Когда завершилась Гражданская война, началась борьба за будущее армии и за ее характер. Политические потребности большевиков в сохранении собственной власти порой противоречили потребностям самой армии в поддержании боеспособности и модернизации. Офицеры с опытом службы в царской армии оставались политически неблагонадежными. Тем не менее, многие ключевые военачальники (прежде всего, Михаил Тухачевский) стремились соединить царские военные традиции с опытом Гражданской войны и с потребностями нового советского государства.
В конце Гражданской войны советская промышленность оказалась на очень низком уровне. Хаос войны и революции привел к разрушению значительной части промышленной инфраструктуры, а также к перебоям с поставками и нехватке капиталовложений. Советская элита возлагала большие надежды на то, что освобождение пролетариата приведет к масштабному росту производства и инноваций, но этим ожиданиям в основном не суждено было осуществиться.
Но благодаря мощному вложению государственных инвестиций и из-за опасений по поводу безопасности СССР на его границах база советской военной промышленности в конце 1920-х и в начале 1930-х годов неожиданно показала свою высокую производительность и инновационный характер. Надо сказать, что в начале 1930-х годов советская промышленность была в состоянии создавать военную технику, способную конкурировать с любой армией в мире. Справедливости ради надо заметить, что некоторые другие ведущие державы в этот период дали передышку своей военной промышленности и не вкладывали в нее большие средства. Германии это было запрещено, а Франция, Британия и США сосредоточились на гражданских аспектах своей экономики. А советская промышленность очень многое заимствовала у Запада, закупая военную технику, станки и лицензии, поскольку в то время жесткого экспортного контроля за боевой техникой еще не существовало.
Техническая революция сопровождалась значительным прогрессом в военной науке и доктрине. В Красной армии, вышедшей из пламени Первой мировой и Гражданской войн, было множество недостатков, но она обладала едва ли не уникальным достоинством, осознавая необходимость сочетания массы и маневра. Сотрудничество с вооруженными силами Германии в 1927-1933 годах дало советским офицерам возможность на практике проверить свои самые радикальные идеи, сверяя их с военным искусством мощного и опытного противника. К концу этого периода появилась «теория глубокой операции», в которой присутствовали новаторские элементы наступательного маневра. Эти элементы сохранились до 1980-х годов в доктрине воздушно-наземного боя армии США.
А потом начались чистки. Разработав разумную и даже радикальную систему ведения войны, в которой сочеталась массированность удара и маневр, и подкрепив эту доктрину боевой техникой, способной выдерживать нагрузку современного боя, Красная армия стала, пожалуй, самой эффективной наземной боевой силой в мире.
И вдруг Сталин решил, что ему надо свести счеты. Точные цифры больших чисток в Красной армии неизвестны до сих пор. Многие подвергнутые чисткам офицеры со временем вернулись на службу, а кого-то очень быстро расстреляли. Но нет никаких сомнений в том, что самые передовые мыслители и новаторы Красной армии пали жертвами сталинской паранойи. Среди них было немало тех, кто очень многому научился у немецкой армии.
Издержки чисток вскоре стали очевидны. Хотя Красная армия неплохо проявила себя в боях на Халхин-Голе, действуя против более слабого противника, во время Финской войны она потерпела сокрушительное поражение от крошечной страны, потеряв за три месяца 150 тысяч человек погибшими. Умные люди в армии и за ее пределами понимали суть проблем, но не смогли их решить, пока Красная армия не получила серию сокрушительных ударов от вермахта.
Ничто — ни Гражданская война, ни сталинские чистки — не может сравниться с тем, что произошло с Красной армией с июня по декабрь 1941 года. Вермахт со своими союзниками нанес невообразимое поражение Советам, уничтожив сухопутные войска и авиацию Красной армии в передовых районах за первые несколько недель войны. В первом сражении под Киевом немцы уничтожили и взяли в плен более 600 тысяч советских военнослужащих. Отчасти проблема объяснялась нехваткой техники. Красная армия в свое время перевооружилась слишком быстро, и основная часть ее огромного танкового и авиационного парка за десять лет устарела. Были и другие проблемы: слабая подготовка войск, неопытные офицерские кадры и дезориентирующие политические требования, звучавшие из Москвы.
Но уже в первые недели войны немцы поняли, что Красная армия не разбита. Она сохранила способность к мобилизации и подготовке новобранцев с последующей их отправкой на линию фронта. Она сохранила свою военно-промышленную базу, перебросив ее на восток от Уральских гор, и к декабрю 1941 года советская промышленность уже снабжала передовые войска такими современными танками, каких не было у немцев. Вскоре Москва стала направлять на фронт технику, полученную по лендлизу из Британии и США. И что самое важное, выжившие офицеры и солдаты усвоили ошибки первого года войны, благодаря чему удалось радикально повысить организационную эффективность армии. Из лагерей вернулись подвергнутые чисткам командиры, а высшее военное командование научилось вести себя со Сталиным. Красная армия превратилась в колоссальную и эффективную машину убийства к 1944 году, но потенциал ее возрождения стал понятен уже в декабре 1941 года под Москвой.
Мы можем многому научиться из опыта Красной армии. После войны во Вьетнаме сухопутные войска и ВВС США столкнулись с кризисом, который, как казалось, угрожал самому их существованию. Разрешить это кризис они смогли отчасти благодаря творческому толкованию традиций. Безусловно, ни одна военная организация в американской истории не проходила те циклы разрушения и возрождения, которые пришлось пережить Красной армии, но еще в прошлом десятилетии Соединенные Штаты были вынуждены решать проблемы восстановления армий стран-партнеров, таких как Афганистан и Ирак. Внимательное изучение того, как Красной армии удалось сохранить военные традиции царской России, несмотря на чистилище революции, может дать полезные уроки о том, как армиям Афганистана и Ирака наладить связь с местным населением.
Роберт Фарли часто публикует статьи в The National Interest. Он автор книги The Battleship Book. Фарли преподает в Паттерсоновской школе дипломатии и международной торговли (Patterson School of Diplomacy and International Commerce) при Университете Кентукки. Его сфера специализации включает военную доктрину, национальную безопасность и морские дела.
