16 апреля в центре Москвы 26-летний водитель Maserati не справился с управлением и на огромной скорости влетел в фонарный столб. Автомобиль взорвался и сгорел за считанные минуты. Как выяснилось позже, за рулем находился сын известного бизнесмена, который любил спорткары и быструю езду. В сети бурно отреагировали на ДТП. Михаил Бударагин - о реакции общества и о том, над чем она заставляет политиков и политтехнологов подумать.
Не прошло и полугода со времени начала триллера под названием "наказать Мару Багдасарян", как очередной мажор на очередной дорогой машине проехался на предельной скорости в центре Москвы. Суда, правда, не было. Молодой человек сгорел заживо. Жертва в этой истории только одна, и даже несмотря на то, что смерть – это то, что гарантировано каждому, и уж точно не каждый знает, какой она будет, злорадству пользователей сети не было предела. "Сам виноват" – распространенный мотив высказываний "доброжелателей".
Кажется, жил человек, был чьим-то сыном, умер в 26, никого не задев... стоит ли радоваться его гибели? По словам знакомых, никаким особенным злодеем он не был: обычный парень, просто сын богатых родителей – да, так случается иногда. Не слишком ли вольно досужий читатель обходится с вверенной ему информацией? Так могло бы звучать полное здравого смысла осуждение. Не стоит перебарщивать со злорадством. Дали бы вам, ироничные критики, "Мазерати", вы бы на ней не за хлебом ездили для пенсионеров и не социальные карты развозили, а тоже лихачили бы, и пусть вам сейчас сколько угодно кажется, что уж вы повели бы себя иначе, чем Артур М., все это – самообман. Логично?
Логично-то оно логично, однако в реакции, далекой от человеческих норм, скрыт понятный страх перед укорененной несправедливостью земного суда и надежда на суд, от которого не скрыться на спорткаре, который нельзя подкупить или запугать. Никакого злорадства не было бы в помине, если бы Мара Багдасарян и все подобные ей мажоры на самом деле боялись бы попасть на скамью подсудимых. Но они ведь не боялись. Они ведь хорошо понимали, кто они, где они и чего стоит предписанное наказание. Напомним, что суд пожизненно лишил Багдасарян водительских прав, объяснив это решение… эпилепсией. Этот вердикт выглядит потрясающе неубедительно. Явно читается здесь хорошо всем знакомое: "Надо бы что-то с ней сделать, но всерьез ничего мы не можем, так давайте уж лепите эпилепсию – хоть что-то".
Вот и с Артуром М. было бы то же самое: отобрали бы права (как будто это помешает ездить – смешно и говорить), нашли бы заболевание, долго водили бы по судам, а потом забыли бы тихо, как забыли на самом деле и Мару Багдасарян, за делом которой скоро вовсе перестанут следить, махнув рукой.
Почему мы вообще привязались к мажорам, которые на дорогих машинах рассекают по улицам (чаще всего – ночью или рано утром)? Потому лишь, что рано или поздно под их колесами окажется кто-нибудь, у кого не хватит сноровки увернуться. А родственникам потом придется годами доказывать что-то все в том же суде, где Мару лечат и никак не могут вылечить. Всякий подсознательно чувствует себя возможной жертвой, и тотальная беззащитность обычного человека перед этой в корне несправедливой системой чувствуется острее, чем наша общая беззащитность перед смертью. Смерть когда еще будет, а какой-нибудь очередной "Гелендваген" может наехать на тебя уже завтра.
Дело в том, что нарочитое вызывающее потребление даже в "нулевые" смотрелось очень так себе, а уж сегодня, когда доходы у людей падают (что бы там ни говорило правительство), а цены растут, проблема из этической превращается в политическую. Это раньше можно было махнуть рукой, сказав: "Богатейте, а кто не успел, тот сам виноват", сегодня эти слова выглядят вызывающе. Однако элита – и особенно дети, выросшие в атмосфере полного отрыва от страны, – не демонстрирует ни малейшего желания ограничивать аппетиты и быть скромнее. Та же Багдасарян вины не чувствует, ей просто досадно, что поймали. А какая же вина? Почему ей нельзя? Кто это так решил? Элита, конечно, пока не бросает власти, ограничиваясь полным равнодушием к робким просьбам не хаметь окончательно, но это только пока. Нужно будет – бросит, предаст и продаст. Не за большие деньги, за иллюзию безнаказанности, из-за страха потерять все, что "нажито непосильным трудом".
Здесь – нерв и конфликт России после 2018 года, в глубочайшем разрыве между двумя странами, существующими в одном географическом пространстве. Пока одна презрительно гоняет на "Гелендвагенах" и закрывается за заборами, другая сводит семейный бюджет с большим трудом. И ни у кого нет объяснений, а ради чего все так? Ради каких свершений? Ради какого будущего? Или просто так? Увы, но "просто так" – это плохой ответ.
Прямое требование справедливости, высказанное в максимально жесткой форме, в любом случае окажется в центре внимания: скоро выборы, самое время вспомнить о том, что все устроено не так, как хотелось значительной части людей, волей судеб призванных решать, кто будет властью.
Об этом стоит думать – и политикам, и технологам, и СМИ.
