Согласно результатам опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), треть россиян допускают возможность войны между Россией и США.
В то же время «вооруженное столкновение России и США большинству наших сограждан (63%) по-прежнему кажется невозможным или крайне маловероятным», — говорится в материалах исследования. При этом абсолютно невероятным такое столкновение считают 16% опрошенных, маловероятным — 47%. Еще 16% говорят, что война весьма вероятна и может начаться, а 14% полагают, что она уже идет.
Три года назад, в марте 2014-го, по данным того же ВЦИОМ, соотношение было другим. Невозможной такую войну считали 25% опрошенных, 51% — что она маловероятна. 16% считали ее весьма вероятной и лишь 4% были уверены, что она уже идет.
— Как военный аналитик, оценивая количество и состояние накопленных вооружений, состояние мобилизационной готовности военной промышленности обеих сторон, уровень подготовки резерва и так далее, отвечу — нет, к большой войне никто не готов категорически, — отмечает главный редактор ФОРУМ. мск Анатолий Баранов.
Но как политический аналитик, оценивая качество принимаемых управленческих решений, я бы не был столь категоричен — если оборонно-промышленным комплексом можно руководить из Твиттера, то почему не принять решение о войне, исходя из социологических исследований? А вот как экономический аналитик — напомню, что мировая война есть классический выход из мирового экономического кризиса.
«СП»: — 30 процентов это много или мало в таком вопросе? О чем говорит такой результат?
— С точки зрения психологического воздействия на вероятного противника — это значит много. С другой стороны, кого волнует при нанесении превентивного ядерного удара психологический настрой тех, кто сгорит в очаге поражения? В Хиросиме было много людей, готовых на самурайский подвиг, но в первую секунду ядерного взрыва они испарились вместе с трусами и подлецами — и не отличишь по пятнам на оставшихся стенах, кто был кем. Я бы поинтересовался, кто из опрошенных хотя бы приблизительно разбирается в оценке последствий ядерного удара?
«СП»: — За два года уменьшилось число тех, кто считает войну невозможной или маловероятной. Будет ли отрыв еще увеличиваться и при каких условиях?
— Кто-то отвечает положительно на этот вопрос из-за неверной оценки и пропагандистской обработке, а кто-то — понимая, как катастрофически падает качество управления. То есть, в этом вопросе два типа ответов. Условно говоря, первый — «я готов погибнуть в борьбе за это», а второй — «от этих идиотов всего можно ожидать»… Я не знаю, чему там учат в современных университетах, но в некоторых вопросах современные образованные молодые люди потрясающе стерильны. Ведь тридцать лет мы живем в парадигме разоружения, это накладывает отпечаток на реалистичность оценок последствий военного конфликта.
«СП»: — Общественное мнение тут вообще на что-то влияет? Насколько накал в обществе может подтолкнуть политиков к реальным действиям?
— Я уже говорил — качество политиков соответствует в целом качеству самой политики. В бой нас поведет ни дня не служивший Шойгу, а ракетами и снарядами через Твиттер его будет снабжать блестящий журналист Рогозин. И это не худшие, это лучшие! А с другой стороны — ни дня не проработавший в системе государственного управления президент Трамп. Ни дня не занимавшийся дипломатией госсекретарь Тиллерсон. Напомню, Первую мировую войну начали люди, с детства обучавшиеся военному делу. Вторую мировую войну начали ветераны первой. А Третью могут начать люди, имеющие о войне весьма приблизительное понятие. И если их политической карьере потребуется начать войну — они ее начнут. Начал же Турчинов войну на Востоке Украины, не задумываясь о том, что воевать ему и нечем, и, строго говоря, некем. А другие что, лучше что ли?
«СП»: — В период избирательной кампании Трампа многие россияне поддерживали его. Сегодня они разочаровались в Трампе. Может ли он еще вернуть «кредит доверия» россиян?
— А зачем Трампу доверие россиян? Он вроде бы в Америке президент. Путина очень волнует доверие граждан Гондураса? То, что граждане РФ питают иллюзии насчет того, что американский президент будет беспокоиться об их интересах — это, согласитесь, проблемы граждан России. А вот то, то некоторые граждане России, облеченные властью и доверием общества, просчитались с Трампом — это граждан России должно беспокоить очень сильно. Как и с кого спросить за этот и другие просчеты? Трамп хотя бы в какой-то мере подотчетен гражданам Америки. А наши кому подотчетны? Вот сегодня в суде случается дело по организаторам референдума об ответственности власти. Люди уже полтора года в тюрьме — их требование ответственности власти перед народом признано опасным экстремизмом. А мы про «кредит доверия» Трампа… Смешно даже.
— 30%, допускающих войну — это тревожная цифра для мирного времени, — уверен заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.
— Это много и это признак недоверия к Соединенным Штатам, которое стало результатом воинственной риторики, звучащей из уст американских политиков. Также это следствие непонимания позиции Трампа по отношению к России и того бряцания оружием, которое мы наблюдаем в последние недели.
«СП»: — Общественное мнение на эту тему существенно изменилось за три последних года…
— Думаю, изменения произошли не за три года, а за последнее время. Удар США по Сирии существенно скорректировал мнение россиян. Обама отличался попытками экономического и политического давления. Трамп начал играть военными мускулами, демонстрируя мощь США на территориях, где интересы наших стран напрямую сталкиваются.
«СП»: — Означает ли это, что треть россиян готова к жесткому противостоянию для отстаивания национальных интересов?
— К отстаиванию национальных интересов готовы и те из россиян, кто не видит угрозы прямого столкновения с Америкой в данный момент. Вот, например, я не верю в возможность открытого военного противостояния таких ядерных держав, как Россия, США, Китай. Я, скорее, считаю, что противостояние с США уже происходит в так называемом гибридном виде — в информационном пространстве, в экономике. В Сирии мы тоже, как это теперь открыто проявилось, оказались по разные стороны баррикад. И, естественно, в данном случае я поддерживаю позицию России. И таких в России гораздо больше 30%, даже гораздо больше 50%. Эта цифра коррелируется с числом граждан, поддерживающих президента.
«СП»: — А что по этому поводу считают американцы?
— Образ России как врага оппонентами Трампа эксплуатировался всю избирательную кампанию. Этот эффект сохраняется до сих пор. Новая администрация мало сделала для того, чтобы развеять сомнения в недружелюбности России. И если сейчас Россия для американцев и не враг, то, как минимум, не друг. Это практически все, что знают о России интересующиеся в первую очередь внутренней политикой американцы. Практическое отсутствие экономических связей также не способствует сближению народов. Учитывать общественное мнение при определении внешней политики приходится только тогда, когда шаги на международной арене прямо проецируются на внутреннюю политику. Вспомним антивоенные настроения в США в период войны во Вьетнаме. Тогда война коснулась многих, и общество всколыхнулось.
«СП»: — Как, по-вашему, мнение на этот счет будет меняться в дальнейшем?
— Противостояние с Россией не затрагивает интересы простых американцев, поэтому ожидать давления общественности на Белый дом не приходится. Иная картина в Европе, с которой у России широкие экономические связи. США придется считаться с интересами своих союзников.
