Евдокию Михайловну Самсонову современники называли «обломком военного коммунизма». Форму одежды она не меняла – всегда ходила в отутюженной гимнастёрке и начищенных сапогах. Более 30 лет она была начальницей ассенизационной службы.
Эти руины можно наблюдать с двух точек – либо с Волги от южной окраины правобережного грузового порта, либо с путепровода между улицами Локомотивной и Кирова. Строение из красного кирпича, построенное, вероятно, в конце XIX века, именуемое «башней на Самсонихе», до сих пор является загадкой для краеведов. Один из них, Антон Шабалкин, предполагает, что это были первые в Симбирске очистные сооружения.
Зловещее место
На плане Симбирска 1898 года на этом месте обозначено только «больничное кладбище», так что загадочное строение вполне могло быть кладбищенской часовней. Вообще-то, овраг Самсониха считается едва ли не самым зловещим и окутанным легендами местом в нашем городе. Мало того что к северу от него располагалось ещё два кладбища, так одни исследователи предполагают, что именно здесь в 1918 году власти обосновавшегося здесь Комитета Учредительного Собрания расстреливали не успевших скрыться большевиков, другие утверждают, что в 20-годы уже большевики на этом месте расправлялись с «недобитой контрой». Зато достоверно известно, что именно сюда предположительно с середины 20-х годов прошлого века сбрасывались городские нечистоты. Овраг получил своё прозвище по фамилии женщины, которая возглавляла городскую ассенизационную службу с 1931 по 1962 год. Евдокия Михайловна всегда ходила в отутюженной гимнастёрке и начищенных хромовых сапогах. Канализация в городе развивалась медленно, особенно после того, как в 1928 году Ульяновск перестал быть центром губернии. Тогдашние коммунальщики забирали нечистоты из выгребных ям, грузили их в огромные бочки на конской тяге и свозили в специально отведённое место на городской окраине, которое тогда называли Стрижев овраг.
К тому же их бессменная начальница Самсонова временами добивалась повышения их жалованья, поскольку ясно понимала, что за скромное вознаграждение терпеть въедающийся в одежду запах нечистот никто не будет. К тому же сами обстоятельства заставляли работать «по-стахановски». По информации краеведа Ивана Сивопляса, если к моменту её вступления в должность в «ассенизаторском обозе» было семьдесят бочек и шестьдесят лошадей, то к середине 30-х годов лошадей осталось всего 22, а число бочек упало до шестидесяти. Конечно, параллельно развивалась и канализация, но город рос ещё быстрее, и число клиентов на обслуживании возчиков-ассенизаторов на это время выросло на 13 тысяч человек.
Железной рукой «Самсониха» поддерживала трудовую дисциплину. За появление на работе в нетрезвом виде следовало немедленное увольнение. Зато по праздникам в ассенизаторской конторе устраивались «корпоративы» за счёт предприятия для всех сотрудников.
Карьеры не делала
Ассенизаторские обозы, кстати, использовались и в качестве общественного транспорта. В большие бочки впрягали двух лошадей. На одной из них ехал возница, на вторую забирался пассажир, а иногда и не один. Возможно, этот факт заставил Евдокию Михайловну в 1935 году съездить в Москву, где она добилась встречи с младшей сестрой своего вождя мирового пролетариата Марией Ильиничной Ульяновой и при её содействии «выбила» для города два новеньких автобуса.
В 1937 году её даже назначили руководить всем городским коммунальным хозяйством, но времена пошли сложные и опасные, и Евдокия Михайловна прекрасно понимала: чем выше сидишь, тем больнее падать. Так что вскоре она решила, что делать карьеру – себе дороже и попросилась на прежнюю должность. Может быть, это и спасло её от того, чтобы не стать жертвой сталинских репрессий, и её трудовая биография была отмечена только наградами. В 1945 году контора по очистке была отмечена переходящим красным знаменем, двумя медалями и знаком отличника Министерства коммунального хозяйства РСФСР. А в январе 1962 года «за долголетнюю безупречную работу и в связи с уходом на пенсию» Евдокию Михайловну ещё и почётной грамотой наградил Ульяновский облисполком. Кстати, на пенсию она вышла в возрасте 66 лет, хотя могла это сделать одиннадцатью годами раньше. Более того, выйдя на пенсию, отказалась от положенных ей персональных доплат и жила на 72 рубля, объяснив этот поступок простыми и ясными словами: «Я коммунист, я не могу... ». Прожила Евдокия Михайловна Самсонова 92 года и не стало её 6 августа 1988.
Впрочем, в городской топонимике имя её увековечено не официально – народным названием оврага и прилегающего к нему пригорка. Может быть, городским властям стоит задуматься, чтобы и одну из улиц назвать её именем?
