Как известно, основой западной политической и экономической системы является конкуренция. Именно она двигает прогресс. А монополия ведет, наоборот, к загниванию. Запад одержал политическую, экономическую и идеологическую победу в холодной войне с СССР, после чего провозгласил «конец истории». Не осознав, видимо, что стал монополистом. С соответствующими последствиями.
БЕЗЗАКОНИЕ НА МЕЖДУНАРОДНОМ УРОВНЕ
Запад и в первую очередь США начали регулярно и грубо попирать нормы международного права. Случаев этого попрания масса, самый вопиющий – отторжение у государства (Сербии) ее части (Косово) путем внешней агрессии (со стороны НАТО). Конечно, данный случай был объявлен беспрецедентным, но никто не понял, в чем его беспрецедентность. Когда этот случай был использован в качестве прецедента страной, к Западу не относящейся, Запад зашелся в истерике. Поскольку он уверил самого себя, что попрание международного права – это его монополия, все остальные обязаны это право выполнять. Тем самым был попран еще один важнейший принцип, лежащий в основе западной системы – равенство всех перед законом и неукоснительное выполнение всеми закона.
К этому в последнее время добавилось попрание еще одного важнейшего западного принципа, родственного предыдущему – независимости судебной системы. Возможно, для внутреннего потребления она на Западе сохранилась. Но расследование обстоятельств гибели малайзийского «Боинга» над Донбассом, а затем решение по иску «Алмаз-Антея», обжаловавшего санкции против себя по данному делу – это олицетворение абсолютного беззакония и подмены правосудия политической целесообразностью. После этого пенять нам на «басманное правосудие» уже не нужно.
Выяснилось и то, что свобода слова на Западе если и существует, то для внутреннего потребления, точнее, применительно ко внутренним делам. В сфере внешней политики имеет место грубая пропаганда, топорная и лживая. Да, альтернативное мнение найти можно, но оно полностью маргинализировано. И в этом плане Западу нечему нас учить.
ВИДИМОСТЬ КОНКУРЕНЦИИ
Ко всем этим печальным вещам Запад привела именно монополия. У него исчез идеологический оппонент, после чего он и решил, что ему все позволено. Более того, идеологическая монополия сложилась и внутри западных стран, хотя бы еще одна из основы их системы – политическая конкуренция. Все западные страны формально остаются при многопартийной демократии с полностью свободными выборами. Но реальная борьба идеологии между основными системными партиями давно исчезла. Разница между ними осталась разве что в некоторых тактических, технических нюансах и в личности лидеров. Идеология же осталась одна, «единственно правильная». Эта идеология – левый либерализм. Для него характерно гипертрофированное внимание к правам отдельной личности (в ущерб интересам общества) и к правам разнообразных меньшинств (в ущерб большинству), фактическое исчезновение понятия «плохого», подмененного понятием «иное», фактический отказ человека от собственной идентичности, не только национальной, но даже половой.
Как известно, любая идея, доведенная до абсурда, превращается в свою противоположность. В случае с левым либерализмом это особенно заметно. Само слово «либеральный» означает «свободный». Однако если идеология свободы становится «единственно правильной», она одним этим превращается в тоталитарную, то есть в свою противоположность. Это очень хорошо проявляется и с попирающей нормы международного права западной интервенцией в развивающиеся страны. В этих интервенциях очень сильна идеологическая составляющая – американцы и европейцы уверены, что, свергая диктаторов (или тех, кого они объявили таковыми), они несут народу свободу. Не замечая прямого противоречия – нельзя навязать свободу силой. Средство в данном случае настолько противоречит цели, что уничтожает саму цель.
Соответственно левый либерализм входит в прямое противоречие с понятием «демократия», хотя на Западе либерализм и демократия считаются теперь полными синонимами. На самом деле демократия – это процедура. Это всего лишь способ легитимации власти через всенародные выборы.То есть демократия – это когда у власти находится тот политик или политическая сила, за которых проголосовало большинство избирателей. Для нынешних западных левых либералов демократия – это когда у власти находятся левые либералы, при этом не имеет никакого значения, каким путем они к власти пришли.
В рамках левого либерализма изначально очень хорошие понятия «толерантность» и «политкорректность» превратились в инструмент подавления обычных нормальных людей в пользу всевозможных меньшинств. Многие люди на Западе теперь считают это нормой – леволиберальная пропаганда очень хорошо промыла им мозги. Но кому-то эта ситуация все же начинает казаться не совсем нормальной, что и вызвало появление партий и политиков, на которых левые либералы немедленно повесили ярлыки «крайне правые» и даже «фашисты». Между тем настоящие фашисты на Западе абсолютно маргинальны и не могут рассчитывать даже на 1% голосов. Партии же типа французского Национального фронта во главе с Марин Ле Пен – это нормальные классические правые, которые руководили большинством западных стран до «конца истории» и победы «единственно верного учения». Два главных европейских антифашиста 40-х, Де Голль и Черчилль, сегодня однозначно были бы объявлены «фашистами». А нынешние французские голлисты или британские консерваторы уже никакие не правые, они лишь чуть менее левые, чем социалисты и лейбористы.
ЗАПРОС ОБЩЕСТВА
Феномен Трампа – отражение запроса нормального западного обывателя на выразителя своих интересов, патриота и носителя традиционных ценностей, а не очередного глобализатора, уничтожающего границы и идентичность. Трамп не хочет нести леволиберальное счастье всему человечеству. Он патриот своей страны, которую хочет сделать «снова великой», при этом, разумеется, ни в коем случае не отрицая понятия «свобода» и «демократия» в их естественном изначальном смысле. Победа такого человека в самой сильной из стран Запада могла бы олицетворять возвращение человечества от либерализма к демократии, когда Запад вообще и США в особенности несут другим странам свои ценности не силой оружия или другими формами прямого давления, а исключительно силой примера.
Увы, скорее всего ничего не получится. Как минимум потому, что Трамп категорически не вписывается в американский истеблишмент. Даже в свою Республиканскую партию, хотя она – самая правая из всех системных западных партий. Соответственно все антисистемные шаги Трампа будут намертво блокироваться Конгрессом, на борьбу с которым и будет уходить вся энергия этого человека. К объективному фактору сопротивления истеблишмента добавляется субъективный фактор личности самого Трампа – человека эксцентричного, с очень сильными популистскими замашками, не сильно хорошо разбирающегося в политике, привыкшего идти напролом. Все эти особенности личности, полезные в бизнесе, будут теперь играть против него, усугубляя проблему борьбы с истеблишментом.
В частности, не нужно ждать принципиального улучшения отношений между США и Россией. Возможно, Трамп действительно хочет этого улучшения, но, во-первых, он явно не имеет никакой продуманной стратегии в этой области, во-вторых, это один из тех вопросов, где сопротивление Конгресса будет особенно сильным.
Если Трамп на президентском посту потерпит неудачу, вероятность чего очень велика, это станет настоящим триумфом левых либералов, поскольку сама правая идея будет дискредитирована. Последствия этого будут весьма печальными не только для самого Запада, но и для человечества в целом.
