«Я даже не знаю, что должно случиться, чтобы я поехал, — говорит Кикабидзе о возможности возвращения в Россию. — В августе 2008-го у меня был уже ангажирован Кремлевский дворец, концерт юбилейный должен был быть там. Да как я бы поехал? Когда человек поет, он должен доставлять удовольствие зрителю, а для этого тебе самому должно быть приятно, понимаете? Просто плохо перевели в "Мимино", должно быть так: "Тебе приятно — мне в два раза больше приятно". Я не могу им врать, если я поеду, я не в своей тарелке себя там почувствую, потому что война, она здесь рядом. Кто-то это понимает, кто-то не понимает».
«Дело знаете в чем? — продолжает Кикабидзе. — Дело в том, что у нас мозги устроены были, в нашей стране большой, в СССР, так, что мы каких-то вещей не могли понять. Вот кто-то звонит: "Вахтанг Константинович, ну почему, мы же вас любим?" Я говорю: "Ты это Путину скажи, я приеду с удовольствием". Я сейчас душу отвожу, пою на Украине, у меня там две колоссальные программы, одна на русском языке, вторая на грузинском языке. С шикарными стихами, на ура идет, а мне через год будет 76, потом 77, а потом меня не будет. Народ ни при чем, просто плохо написан весь этот сценарий. И задний ход я не могу дать, а он, видно, принципиальный человек, он во что бы то ни стало хочет, чтобы за 2 рубля 20 копеек колбаса еще существовала. Не будет уже ее никогда, все!»
