Мировые конфликты ХХ века потребовали от воюющих стран мобилизации всех имеющихся у них сил. Одним из важных условий победы стала способность поставить под ружье как можно больше новобранцев, желательно здоровых и без вредных привычек. Закономерно, что список «врагов государства» пополнился: в нем оказались алкоголь и наркотики. Оба вида стимуляторов во многих странах не были запрещены официально, но их продажа и потребление стали жёстко контролироваться. Однако не во всех странах удалось справиться с этой задачей.
До Первой мировой войны наркотики не рассматривались правительствами европейских стран как сколь-нибудь серьезная проблема. Гораздо больше опасений вызывал, к примеру, алкоголизм и связанные с ним преступления. С другой стороны, употребление наркотических веществ (в первую очередь кокаина) становилось все более распространённым.
Так, например, постепенно круг посетителей курительных пополнялся уже не за счет китайцев-любителей опиума, а клиентов-европейцев. Кокаин стал входить в состав многих лекарств как эффективное болеутоляющее средство. Популярный американский препарат для лечения насморка «Ryno’s Hay Fever» на 99% состоял из кокаина, а выпускавшиеся британской фирмой «Burroughs Wellcome & Co» похожие по составу таблетки рекламировались как превосходное средство для восстановления голоса у певцов и ораторов. Почему так происходило?
Во-первых, осуждение наркотиков лежало скорее в моральной сфере. Наверное, всем памятны из рассказов Артура Конан Дойля сетования доктора Ватсона по поводу разрушительной тяги Шерлока Холмса к наркотикам, которыми великий сыщик пытался развеять скуку и апатию. В России, как подчеркивает историк Павел Васильев, в начале ХХ века люди, писавшие о наркомании как социальной проблеме, порожденной капитализмом, как правило, склонны были видеть в качестве ее основных жертв представителей образованного класса – прежде всего врачей, а также художников, артистов, антрепренеров и т.п. Видимо, так оно и было. Богема, как свидетельствует Александр Вертинский, действительно была основным потребителем:
«Продавался он (кокаин – прим.авт.) сперва открыто в аптеках, в запечатанных коричневых баночках, по одному грамму. Самый лучший, немецкой фирмы «Марк», стоил полтинник грамм. Потом его запретили продавать без рецепта, и доставать его становилось все труднее и труднее. Его уже продавали «с рук» – нечистый, пополам с зубным порошком, и стоил он в десять раз дороже».
Во-вторых, общество, а за ним и государство, по большей части склонны были расценивать опасность от наркомании как довольно низкую, а следовательно, не нуждающуюся в каком-то особом внимании. Так, в Британии по закону 1908 года аптекарю необходимо было лишь записать имя и адрес покупателя без специальной процедуры проверки сообщенных сведений.
Зачастую наркотики представлялись чем-то довольно экзотическим, употреблявшимся в колониях или зависимых государствах или на далеких окраинах (Китай, Индия, Средняя Азия). Если европейским солдатам в колониальных кампаниях был нужен алкоголь, то, например, британским индийским частям выписывали нечто, уклончиво названное в документах «индийской патокой» («Indian treacle»), а на деле бывшее каким-то препаратом из каннабиса.
С началом Первой мировой войны в странах Европы интерес к наркотикам скорее возрос, поскольку последовавшие после начала боевых действий запрет на продажу алкоголя (как в России) или серьезное ограничение его оборота (как в Великобритании) подхлестнули спрос на эффективные средства снятия стресса.
Так, в Британии начали продаваться небольшие наборы с порошком кокаина или таблетками опиума и шприцом со сменными иглами под слоганом «полезный подарок для друзей на фронте» (их открыто рекламировали в прессе). Как немедленно заметили современники, получившие подарки солдаты «подверглись искушению использовать эти препараты не столько как болеутоляющее, сколько как стимулятор из-за крайней усталости». В течение 1914–1915 гг. многие фармацевты были оштрафованы за нарушение законодательства о продаже наркотиков солдатам, которые буквально осаждали аптеки перед отправкой на фронт – об этом писала, например, газета «Дэйли Кроникл» (Daily Chronicle).
Не только ажиотаж вокруг аптек и драгдилеров из неблагополучных районов Лондона и других британских городов способствовал повышенному интересу к проблеме наркотиков. Продававшие солдатам порошок «кокаиновые девицы» («cocaine girls» или «dope girls») из Сохо, по совместительству промышлявшие проституцией, и снабжавшие их товаром дилеры из Вест-Энда расценивались в данном случае как неизбежное социальное зло, примета военного времени наподобие спекуляции дефицитными продуктами или получения сверхдоходов от военных поставок. Однако газеты отмечали с тревогой:
«Для солдата, подверженного стрессу и перегрузкам, однажды испробованный кокаин может стать ужасным искушением. На час-другой наркотик рассеет его заботы, усталость и гнев, придаст призрачную силу и бодрость. Но также наркотик сделает его бесполезным и как солдата, и как мужчину».
Это уже было очень опасно. Такое удовлетворение желания расслабиться и забыть тревоги, по мнению командования и политиков, могло быть гибельным для страны. Всё, что могло ослабить империю в час борьбы, без сомнения можно было считать результатом враждебной деятельности. Наркотики, значительная часть которых до 1914 года поступала из Германии (хотя, как отмечает историк Лукаш Каминьски, крупнейшим поставщиком все же были нейтральные Нидерланды), превратились в инструмент вражеского влияния. Впрочем, из более чем миллиона случаев госпитализации военнослужащих, зафиксированных военно-медицинской службой королевства в 1914–1920 гг., только 794 пришлось на отравление наркотиками «и другими ядами». К слову, из-за алкоголизма в больницы попал 241 человек.
В 1916 году в прессе прокатилась шумная кампания, разоблачавшая немецкие планы по наркотизации Британии. Следом правительство в рамках введенного в 1914 году чрезвычайного «Закона о защите королевства» (Defense of the Realm Act) ввело новые правила продажи и дистрибуции наркосодержащих веществ. Не только кокаин, но также морфин и ряд других препаратов (кодеин, героин, опиум, продукты из каннабиса) были взяты на строгий учет. Теперь военнослужащим вне госпиталей наркотики могли выдаваться только по рецепту, а приобретение ими в тылу таких лекарств могло повлечь за собой заключение в тюрьму сроком на шесть месяцев.
Уже после войны, в 1920 году, военные правила были специальным законом распространены на всех жителей Британии. Надо отметить, что еще в 1914 году подобный закон был принят в США, а в 1919 году – в Нидерландах.
В России можно было наблюдать ситуацию, наглядно демонстрировавшую, что бывает с распространением наркотиков в случае развала государственного аппарата и погружения страны в хаос Гражданской войны. Анализ данной ситуации можно почерпнуть из работы историка Павла Васильева.
В июне 1915 года были введены штрафы и установлены небольшие сроки тюремного заключения за производство, хранение и сбыт опиума без официального разрешения. В 1916 году новосозданному Главному управлению государственного здравоохранения была поручена задача бороться с распространением таких наркотиков, как эфир, опиум, гашиш и «другие наркотические яды».
Интересно, что до 1917 года никакой систематической работы в этом направлении в принципе не велось. Центр был озабочен другими проблемами, а на местах гораздо более важным делом считали борьбу с самогоноварением в условиях действовавшего тогда «сухого закона». Однако именно последний подталкивал многих переходить на заменители алкоголя, и в частности – наркотики. Сделать это было довольно легко, потому что существовал вполне легальный способ их распространения через медицинские учреждения (особенно зубоврачебные кабинеты).
Временное правительство уже с гораздо большим вниманием отнеслось к «одурманиванию России», предложив городским думам усилить борьбу с незаконным оборотом наркотиков, но не дало им в руки никаких эффективных правовых инструментов для этого. В годы Гражданской войны советское правительство пыталось бороться с распространением и потреблением кокаина в Петрограде с помощью арестов дилеров с последующим их заключением в тюрьму (на срок до 10 лет). Так, в июне-декабре 1918 года в Петрограде за торговлю игральными картами и наркотиками было арестовано 632 человека. Барон А.П. Будберг в своем дневнике в феврале 1918 года отмечал:
«Едущий с нами владивостокский купец Попов рассказывает, что торговля опием последнее время получила прочную организацию и имеет целую сеть контор и агентов; наиболее дорогой опиум везется из Персии и Туркестана в Петроград, там заделывается в стенки экспрессных поездов и переезжает в Харбин. Главная агентура состоит из очень нарядных, но также очень развязных дам, умеющих в нужных случаях быть дамами, приятными во всех отношениях, для тех агентов власти, кои могут мешать торговле; зарабатывают они по несколько десятков тысяч рублей в рейс и потому швыряют деньгами вовсю».
Вообще после Февральской революции 1917 года контроль даже в армии и флоте ослаб настолько, что существовали, практически не скрываясь, целые «клубы» морфинистов и кокаинистов (например, был такой на одном из кораблей Балтийского флота). Историки связывают подобные казусы с общим настроением в обществе, которое успешно избавилось от диктата прежних правил (в отношении наркотиков, правда, и так довольно снисходительных), а также со знакомством с наркотиками очень широкого, по сравнению с довоенным временем, круга лиц. Солдаты и матросы, раненные на фронте и получавшие морфий или другой наркотик в качестве болеутоляющего, впервые узнавали действие этих веществ в госпиталях. Врачи и медсестры, падавшие от непомерных нагрузок, также начинали принимать морфий в качестве стимулирующего средства. Естественно, что после демобилизации многие из таких наркоманов стали искать привычное средство релаксации уже в тылу.
Постепенное введение государственного контроля в сфере производства и распространения наркотических веществ превосходно вписалось в общий тренд все большего подчинения интересов общества и рынка задачам государства. Под лозунгом избавления от иностранной зависимости и оздоровления нации ради победы правительства воюющих держав проводили сходную политику запрещения или жесткого ограничения свободной продажи кокаина и всех других подобных веществ.
Первая мировая война стала важной вехой в формировании негативного отношения к наркотикам в европейском обществе. Советская Россия вступила на путь строгого ограничения и контроля чуть позже в связи с революцией и Гражданской войной. Впрочем, распространение наркотиков в эти годы лишь доказало необходимость экстренных мер по предотвращению их нелегального производства и продажи.
Литература
