Юлия Ульянова была алкоголиком 14 лет. Она рассказала о том, как на самом деле становятся алкозависимыми, можно ли окончательно бросить пить и почему сложнее всего простить себя.
Моя мама — дочь алкоголика, ее отец умер в 40 лет от инфаркта. Про дедушку я знаю только то, что он пил и разводил аквариумных рыбок. Мама никогда ничего мне не рассказывала — ни про свое детство, ни про первого мужа. Думаю, у нее в душе много невысказанной боли. Я не расспрашиваю: в нашей семье не принято лезть друг другу в душу. Страдаем молча, как партизаны, с выражением любви, кстати, примерно та же история.
Я рано, лет в шесть, попробовала пиво (родители дали глотнуть), а лет в тринадцать-четырнадцать за праздничным столом мне уже понемногу наливали шампанское. В старших классах я узнала, что такое водка. Я почти не помню свою свадьбу: когда ушли родители, я стала пить водку с друзьями — и все, дальше провал.
После школьных занятий покупали бутылку, распивали ее у парня дома и занимались сексом. Потом я шла к себе домой и садилась делать уроки. Родители ни разу ни в чем меня не заподозрили. У меня быстро выработалась толерантность к алкоголю — плохо было только первые пару раз.
После школы я поступила на факультет журналистики. На втором курсе вышла замуж и перевелась на заочное: лень было ходить в институт. Замуж вышла просто для того, чтобы уйти от родителей. Нет, я помню, что была сильно влюблена, но также помню собственные мысли перед свадьбой. Курю во дворе и думаю: может, ну его, зачем я это делаю? Но деваться некуда — банкет же назначен. Ладно, думаю, схожу, а если что — разведусь!
Я всегда считала себя некрасивой и недостойной любви и уважения. Возможно, по этой причине все мои мужчины были либо пьющими, либо наркоманами, либо и то и другое вместе. Как-то раз муж принес героин, и мы подсели. Постепенно продали все, что можно было продать. Дома часто не было еды, но почти всегда был героин, дешевая водка или портвейн.
В относительно трезвом состоянии страх и тревога — основные чувства тех лет. Это страшно, когда не помнишь, что с тобой случилось вчера. Просто раз — и сознание просыпается. Ты можешь обнаружить свое тело где угодно — в квартире подруги, в гостиничном номере, на голой земле за городом или на скамеечке в парке. При этом ты имеешь лишь отдаленное представление, как ты сюда попал, и совсем не представляешь, что натворил и какие будут последствия. Тебе просто страшно и темно. Почему темно? Еще утро или уже вечер? Какой сегодня день? Видели ли тебя родители? Начинаешь проверять телефон, а телефона нет — видимо, опять потеряла. Пытаешься сложить пазл. Не получается.
Помню, как, в очередной раз отличившись, я говорила маме: может, мне закодироваться? Она отвечала: «Что ты выдумываешь? Тебе просто нужно взять себя в руки. Ты же не алкоголик!» Мама не хотела признавать реальность просто потому, что не знала, что с ней делать.
От отчаяния я все-таки пошла кодироваться. Мне хотелось отдохнуть от неприятностей, которые на меня то и дело обрушивались. Я не собиралась бросать пить навсегда, скорее устраивала себе трезвый отпуск. Но почти каждый день я пила безалкогольное пиво, а муж со мной за компанию — алкогольное. Я не становилась трезвой, я просто не пила алкоголь.
Безалкогольное пиво — это бомба замедленного действия. Когда-нибудь его заменит алкогольное, и тогда динамит сработает. Однажды вечером, когда в магазине не оказалось моей «нулевки», я решила попробовать выпить обычное. Было страшно (в случае приема кодировщик обещал инсульт и инфаркт), но я же смелая. А раскодировавшись, я, что называется, дорвалась до спиртного. Это был грандиозный — даже по моим меркам — запой. Алкоголь вернулся в мою жизнь, словно и не уходил из нее. А полгода спустя я узнаю, что беременна.
Узнав о беременности, я совсем не обрадовалась, но пообещала себе, что брошу пить и курить. Постепенно. Мне удалось сбавить обороты, отказавшись от любимых крепких напитков, но перестать пить совсем у меня не получилось. Каждый день я обещала себе, что брошу завтра, и искала в интернете истории женщин, которые тоже пили и рожали здоровых детей.
На седьмом месяце беременности произошла отслойка плаценты, мне сделали экстренное кесарево, ребенок умер, а я ушла в запой, сжираемая чувством вины за то, что пила и отказалась лечь на сохранение.
Первый трезвый год тяжелый. Ты испытываешь такой стыд за свое прошлое, что хочется одного: раствориться, уйти в подполье. Я взяла фамилию мужа, сменила номер телефона и адрес электронной почты, удалилась из соцсетей и максимально дистанцировалась от друзей. Все, что у меня было, — я, которая пропила четырнадцать лет своей жизни. Которая не знала себя. Я впервые осталась наедине с собой, училась с собой разговаривать. Летом 2010-го мы с мужем бросили курить. Я начала медитировать. Каждую свободную минуту читала аффирмации и убеждала себя, что я со всем справлюсь.
